– Объяснил. Но причина, прямо скажем, не столь уж веская, – замечает Рогар.
– Для меня – достаточно!
– Ты не хочешь видеть принца потому, что боишься пожалеть о своем поступке? – догадка Мастера острым лезвием проходится по моей груди.
– Да, боюсь! Это запрещено?
– Нет, конечно… Но, может быть, нужно побороть сей страх? – разумное предположение, с которым я не хочу соглашаться. Из чистого упрямства:
– Может быть. Только я не буду сейчас тратить силы на борьбу с тем, что однажды сдастся само.
Рогар обнял Эри за плечи, притянул к себе и громким шепотом возвестил:
– По-моему, он нас всех дурачил с самого начала.
– Никого я не дурачил! – кажется, еще немного, и зарыдаю. Как Ригон. От ярости. И ухудшению моего душевного состояния весьма способствует довольный и дружный хор:
– Так мы тебе и поверили!…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НАКАЗАНИЕ НЕВИНОВНЫХ
Что есть Мастерство? Осознанное принятие обязательств и обязанностей. Какие похожие друг на друга слова и… какие разные. Обязанности вменяются извне, насильно и бесцеремонно – от них можно попробовать отказаться, но если не успел убежать и притворить дверь поплотнее… Приходится, скрипя зубами, подавать им руку и усаживать рядом с собой. Куда? А куда придется: за стол, в седло, на постель… Но даже нахальное могущество обязанностей преклоняет колени перед нелепой силой обязательств, потому что уж их-то ты придумываешь себе сам. И даже не придумываешь, а всего лишь даришь форму тому странному томлению, которое сдавливает грудь. Оно кажется милым и безобидным, но стоит только раз поддаться его детскому очарованию и… Всё, пропал. Навсегда, что особенно печально.
Не верите? Ну-ну. Посмотрю я на вас самих, когда попадетесь в эту ловушку.
Так счастливо избежать обязанностей и так глупо взять на себя излишние обязательства! Добровольно и совершенно осознанно. Фрэлл! Ну за что на меня свалилась такая напасть?
Наверное, в своем предыдущем воплощении я нагрешил столь основательно, что Пресветлая Владычица решила превратить всю мою теперешнюю жизнь в одну большую работу над ошибками. Правда, возникает закономерный вопрос: над чьими ошибками? Над моими или же над своими, божественными? О нет, это вовсе не святотатство – только лишь тщательный анализ возможных вариантов! Вам когда-нибудь вдалбливали основы аналитического подхода к оценке всех глупостей и несуразностей мира? Мне тоже – нет. Но зато меня научили главному: у любой ситуации есть несколько причин возникновения, причем как явных, так и не видимых ни на первый, ни на второй взгляд. И вовсе не обязательно, что оные причины будут неизмеримо сложны или чрезвычайно просты – как правило, мы сами, и только мы, вносим путаницу в жизнь. Своими попытками объяснить то, что в объяснении не нуждается… Так о чем я хотел поведать? Об очень простой и совершенно неочевидной вещи, проистекающей из всестороннего рассмотрения мелочей: когда определятся все причины, приведшие к тому или иному развитию событий, вы сильно удивитесь. Сильно и, скорее всего, неприятно. Как обычно удивляюсь я.
Вчерашний день не принес удовольствия. Никакого. Даже если учесть мое нежное отношение к двум людям, которые… Которые…
Я предпринял попытку гордо удалиться, но был пойман, безжалостно препровожден в ближайшее питейное заведение и усажен за стол часа этак на два с половиной, чтобы все это время напролет слушать совершенно ненужные мне разговоры и ловить момент для получения действительно интересных сведений. В частности, Мастер подтвердил свое непосредственное участие в розыске «похищенной» гномы и выяснении личности заказчика сего непотребного действия в отношении несовершеннолетней малышки. Если эта история и после беседы с Вэльши представлялась мне ясной, как небо в погожий день, то детали происшедшего, охотно изложенные Рогаром, упростили все просто до безобразия. Обиженный и оскорбленный ученик (обиженный выходками Мирримы, разумеется, а оскорбленный – кажущимся пренебрежением Гедрина), в самом деле, нашел в лице «красного трина» Лакуса энергичных исполнителей своей плохо обдуманной мести. За услуги громилам и их непосредственному начальнику был обещан набор «зубочисток» – весьма полезных в хозяйстве кинжалов, прозванных упомянутым образом за очень тонкое лезвие без единой грани. Как можно догадаться, таким оружием не станешь резать или рубить, но вот хороший укол в его исполнении будет неотразим. И своей красотой, и своей эффективностью. Да и ранка получается незаметная – можно ткнуть и преспокойно убраться восвояси, пока разберутся: ранен человек или же ему просто нездоровится от жары (а может быть, холода или чересчур плотного обеда).
В общем, ради клинков с гномьей наковальни31Лакус готов был закрыть глаза на странность заказа. Весь «трин» – тоже. И все завершилось бы просто чудесно: Рогар, собственно, и пересекся с «похитителями» и «жертвой» исключительно, чтобы убедить парней прервать выполнение контракта – разумеется, с компенсацией понесенных затрат и морального ущерба, но… В трактире в неподходящий час оказался человек, который… Всё испортил, оставив на руках у Мастера три трупа и необходимость срочного выяснения отношений с Лакусом. А чем все закончилось, знаем и я, и вы. М-да…
Порадовало только одно: при всей своей ребячливой мстительности Вэльши не собирался допускать, чтобы Миррима пострадала. И как только устоял перед соблазном раз и навсегда избавиться от девчонки? Я бы, наверное, не смог умерить кровожадность, а он… Смог. За что и отделался суровым, но не отрезающим пути в будущее, наказанием. Правда, побег был уже лишним: дядя Гедди, великодушно отпустив мальцу несколько месяцев на пребывание вдали от дома с целью «перебеситься и успокоиться», не на шутку перепугался, когда следы Вэльши растаяли где-то в Западном Шеме. Перепугался и (кто бы сомневался?) вновь попросил старого друга об услуге – разыскать запутавшегося в ошибках и обидах ученика. Но попросить легко, а вот выполнить просьбу… Поскольку с момента исчезновения гнома прошло слишком много времени, предложенные к применению (и доступные) магические приемы результата не принесли, и Рогар вынужден был воспользоваться самым простым методом – расспросами. Но и они не приблизили бы Мастера к цели, если бы не… Мое сумасшедшее везение, благодаря которому… случилось много всего хорошего. Впрочем, мне удалось-таки удивить «хозяина» известием о том, где скрывается гном-беглец, потому что по доброй воле Рогар вряд ли переступил бы порог Двора Длинных Ножей.
Однако помимо приятных моментов времяпрепровождения «на троих» было и еще кое-что. Кое-что, заставляющее сердце ныть противнее, чем больные зубы. Пока я сидел за общим столом – совсем рядом с теми, кто мало-помалу занял в моей жизни очень уверенное место – было хорошо. Было тепло и уютно, но только… одной половине сознания. А другая – кричала, надрываясь и сажая голос до хрипоты: «И что потом, Джерон? Песок времени в твоих часах иссякнет, и ты снова останешься один, снова выйдешь за дверь – в холод мира, туда, где рядом не будет никого… Да, на этот раз тепла хватит чуть подольше, но, прощаясь с его последними вздохами, ты почувствуешь иней одиночества на своей коже острее, чем прежде. Нельзя раскаляться докрасна и нырять в ледяную воду: это полезно стальному клинку, но совершенно не годится для живой плоти! Сердце – всего лишь комочек натруженных мышц, и когда-нибудь чрезмерное напряжение разорвет его на части. Ты хочешь приблизить этот момент? Хочешь? ХОЧЕШЬ? …»
Не хочу. Боюсь до дрожи в коленях. Безумно боюсь. Но, оглядываясь назад, понимаю: даже если бы я получил возможность еще раз прожить эти дни, все случилось бы снова. С теми же результатами, с той же болью, с теми же радостями и слезами, потому что для основательного изменения мне пришлось бы рождаться заново, но как раз этого я и не могу допустить! Не могу позволить, потому что мое рождение означало бы неминуемую смерть той, что Уйдет, даруя мне жизнь.
Ксаррон придирчиво расправляет складки на парадном одеянии ректора – чем-то средним между мантией и камзолом. По крайней мере, для камзола этот предмет одежды чересчур длинен и просторен, а для мантии слишком куц. Зато цветовая гамма меня ничуть не удивляет: россыпь золотых узоров по черноте бархата – любимые вариации кузена. Правда, он обычно обходится одним лишь черным фоном, потому что медовое сияние его волос затмит собой любую вышивку самыми драгоценными нитями.
Я сижу на ступеньках лестницы, рассеянно следя за родственником, прихорашивающимся с целью украсить своей хитрой физиономией прием в королевском дворце. Прием, на котором Дэриен объявит о «неожиданном» исцелении.
