сказал это не для того, чтобы сделать мне больно. Ведь он не знает, что я люблю его…»
– Он должен понять: для него нет обратной дороги в Монтевель.
– Это должен понять каждый, – строго сказал Алекс. – Доран причинил всем много неприятностей. Герд наверняка доходчиво объяснил ему это. Если он прислушается к голосу разума, пусть лучше окончит университет – ему осталось учиться всего один год – и займется делом, которое ему по душе.
Серина осторожно спросила:
– Ты все еще хочешь взять его к себе на работу?
– Да, – кивнул Алекс.
Во время долгой обратной дороги во Францию Серина лелеяла в душе эту мысль. Глупо, конечно, но так ей было чуть-чуть легче. Если Алекс по возвращении во Францию будет поддерживать с ней связь, то они смогут…
«Нет, – подумала она, вставляя ключ в дверь своей квартиры. – Даже не думай об этом. Этого никогда не произойдет. Пройдет год, и ты даже не сможешь вспомнить его лицо. Единственное, что будет тебе напоминать о нем, – это твои статьи в журнале и фотографии, которые ты сделала в Новой Зеландии».
Алекс купил ей билеты на обычный рейс, потому что частным самолетом воспользовался Кельт с семьей. Серина очень устала за время дороги.
Жаркое и шумное средиземноморское лето, царившее в городе, с внезапной силой обрушилось на нее, и Серина затосковала по Новой Зеландии, с ее пышной зеленью и свежим воздухом.
Доран оказался дома. Он вышел встречать ее с подчеркнуто спокойным лицом, но спокойствие мгновенно сменилось тревогой и растерянностью, когда Серина, уронив сумку на пол, стала молча плакать, глядя на него.
– О нет! – выдохнул он и, подойдя к сестре, осторожно обнял ее, будто боясь, что она разобьется. – Все хорошо, Серина, все хорошо. Не плачь, пожалуйста, не плачь. Со мной все в порядке, и прости меня за то… что я лгал тебе.
Серина, сглотнув слезы, не могла сказать ему, что плачет не только о нем.
– Надеюсь на это, – вымолвила она дрожащим голосом. – Я с ума сходила от беспокойства.
– Я знаю. – Доран отстранил ее от себя. – Алекс Мэтью мне сказал.
По голосу брата она догадалась: разговор у них был не самый приятный. Она вспомнила совет Алекса – обращайся с ним как со взрослым человеком.
– Когда?
– Он вчера прилетел в Каратию, перед самым моим отъездом домой. – Сделав важное лицо, брат скорбно произнес: – У нас был долгий разговор.
Серина, услышав это, задумалась: почему Алекс не поехал с ней вместе обратно во Францию, а отправил ее одну? Именно таким образом он хотел дать ей понять, что между ними все кончено?
– Долгий разговор? – Она попыталась скрыть свой явный интерес. – О чем же?
Доран пожал плечами:
– В общем-то, обо всем. Хочешь что-нибудь поесть? Или выпить кофе?
– Да, спасибо. Мне надо продержаться до вечера и не уснуть.
Доран приготовил ей кофе, болтая о том о сем, и, когда Серина села и взяла свою чашку, он сказал:
– Это был не очень приятный разговор. Если честно, Алекс устроил мне взбучку.
– Неужели? – невозмутимым тоном произнесла она.
Доран пожал плечами. Ему явно было неловко.
– Полагаю, он имел полное право злиться на меня. Я не подумал о последствиях для Каратии, если бы мы действительно сделали это. Герд Крисандер-Гиллан – его кузен. – Доран нахмурился. – Не говоря уже о том, что сводная сестра Алекса – теперь жена Герда.
– Честно скажу, я не подозревала о том, что существует такая проблема с беженцами, пока Алекс не упомянул об этом, – произнесла Серина.
Доран с явным облегчением взглянул на нее:
– Да, и я тоже. А когда он сказал мне, что весь этот заговор был спланирован оппозицией в Монтевеле, мне стало плохо.
– Оппозицией в Монтевеле? – Серина потрясенно уставилась на него. Я не знала о ее существовании.
Доран пригнулся вперед, лицо его стало серьезным:
– Эта группа заговорщиков, называющих себя «борцами за свободу», не могла получить власть законным путем. И кому-то из них пришла в голову блестящая идея – использовать нас.
Серине показалось, что кофе вдруг стал очень горьким. С трудом проглотив невкусную жидкость, она сдавленно произнесла:
– Продолжай.
– Их план состоял в том, чтобы мы устроили беспорядки на границе, – надо было отвлечь на себя внимание правительства. А они тем временем захватили бы власть. Их совершенно не волновало то, что может случиться с нами. Алекс прямо мне об этом не сказал, но из его разговора с Гердом я понял: они надеялись на то, что нас всех убьют. И тогда они смогли бы совершенно не волноваться о том, что кто-то когда-нибудь заявит о своих правах на трон. – Доран пожал плечами. – Когда я услышал об этом, очень обрадовался тому, что ты находишься в Новой Зеландии.
Именно поэтому Алекс так упорно не разрешал ей возвращаться домой? Потому что ей грозила опасность?
– Надеюсь, ты понял: восстановление монархии в Монтевеле невозможно.
– Из того, что говорил мне Алекс, я сделал вывод, – еще более серьезным тоном произнес Доран. – Люди сами должны выбирать своих лидеров, их нельзя им навязывать. Если граждане Монтевеля захотят вернуть монархию, пусть избавятся от существующего режима и спросят меня, хочу ли я занять трон. – Помедлив, он закончил с хитрой улыбкой: – Если они захотят меня пригласить, конечно. И я устроил бы референдум, прежде чем принять их приглашение.
«Спасибо тебе, Алекс», – мысленно произнесла Серина.
– У тебя есть сейчас основания беспокоиться о своей безопасности?
Брат удивленно взглянул на нее:
– С какой стати? Нас задержали еще до того, как мы добрались до Монтевеля, и никто больше о нас не знает.
– Только так называемые «борцы за свободу», – сухо произнесла Серина, – с которых сдерут шкуры, если власти в Монтевеле узнают об их заговоре.
Доран коротко и невесело рассмеялся:
– Так им и надо. Но Алекс считает – этого не произойдет. Человек, которого они использовали для связи с нами, – один студент из колледжа, – узнал о том, что мы решили оставить это дело.
– И как он воспринял новость?
Доран пожал плечами:
– Ну, назвал нас трусами и тому подобными словами. – Было очевидно, что это обвинение до сих пор жгло его. – Это было весьма забавно, потому что он находился в безопасности в Париже, в то время как мы плыли на яхте. После разговора с Алексом и Гердом мы поняли: нам морочили голову, поэтому его гневные тирады не произвели на нас никакого впечатления. Я – единственный, кто знает реальных заговорщиков. А вот они не знают об этом. Они уверены – мы их не выдадим. А что касается остальных, то для всех мы – всего лишь изобретатели новой компьютерной игры.
– Твои слова успокоили меня, – тихо сказала Серина. – Я так волновалась!
Собравшись с духом, Доран все-таки спросил:
– Ты простишь меня за то, что я лгал тебе?
– Да. – Она взглянула ему прямо в глаза: – Только никогда больше этого не делай.
– Обещаю. – Доран повеселел. – А что касается компьютерной игры… Знаешь что? В одной известной фирме заинтересовались нашим проектом. Алекс считает, надо с ними поговорить. Он назвал нам фамилию известного специалиста по заключению контрактов и сказал, что сам поддержит нас!
Серина, сглотнув, радостно произнесла:
– Это замечательно!
Доран рассмеялся.
– Да, действительно, – сказал он. – Так или иначе, мы все время рассматривали это как компьютерную игру, поэтому нам не потребуется много времени, чтобы привести ее в товарный вид.
Серина с облегчением взглянула на брата. Доран обладал прекрасным свойством быстро забывать о плохом и легко вступать в новую жизнь.
«Мне надо тоже это сделать», – с горечью подумала она.
В эту ночь Серина написала письмо Алексу – короткое благодарственное письмо, состоявшее из нескольких абзацев. Она запечатала его в конверт и написала на нем адрес. Завтра она отправит письмо по почте, и все будет закончено.Серина открыла журнал. Ее первая колонка о Новой Зеландии…
Казалось, это было так давно. И какой дурой она была, какой невероятно наивной! Прошло два месяца с момента ее возвращения домой, но Серина до сих пор тосковала об Алексе.
Ей казалось, она должна быть похожей на своего отца, который менял одну любовницу за другой, без всяких сожалений и страданий. Но теперь Серине пришлось признаться: она скорее напоминает мать, которая любила в своей жизни только одного мужчину. Она не силах была расстаться с ним и начать новую жизнь.
Серина по-прежнему мечтала об Алексе, по-прежнему проверяла почту каждое утро в надежде найти от него письмо, по-прежнему жадно просматривала все экономические издания, потому что в них часто упоминалось его имя…
Но он ей не звонил. Алекс был деловым человеком, финансовым магнатом, главой огромной империи, и у него, наверное, была уже другая любовница – не такая сдержанная, как Серина, понимающая правила игры и поэтому не позволяющая себе влюбляться в него.
Она нашла свою страницу, уселась поудобнее и стала рассматривать фотографии. И вдруг она увидела сад в Харуру! Серина уставилась на фото, не веря своим глазам.
– Нет! – выдохнула она, ужаснувшись.
Может быть, ей это привиделось? Если она поморгает – фото исчезнет.
Но оно не исчезло.
Сглотнув комок в горле, Серина стала читать текст.
– Боже… – простонала она.
Там было имя Алекса.
Вздрогнув, она вспомнила о том, как было сделано это фото: в тот вечер, когда они занимались любовью… Она отправила фотографии своему редактору и просила не размещать их в журнале. Эти фото были всего лишь образцом.
Как же это произошло?
Вскочив, Серина позвонила в редакцию. После десятиминутного разговора и множества
