санитарная машина?
— Завтра утром. Навещать его можно каждый день с часу до полвторого.
— Не очень это удобно, когда работаешь.
* * *
Ритон продолжал робко ухаживать за Одеттой Лампен. Каждое утро, любуясь из окна вагона сверкающими на морозе полями, оба ухитрялись угадывать потрясающие признания в самых обычных словах. Одетта хвалила замечательный свитер Ритона. Юноша смущался и переводил разговор на ее брата. Морис все еще не мог найти работы. Положение в семье с каждым днем ухудшалось. Одетта рано возвращалась домой: она уже не могла брать платные уроки после занятий в школе. Морис становился все более озабоченным. Как?то вечером он принес домой кучу листков, рекламирующих преимущества службы в колониальных войсках, и заметил, что суммы, выдаваемой добровольцам при вступлении в армию, хватило бы для уплаты долгов, которые накопились с тех пор, как он, Морис, остался без работы. Ритон задумчиво слушал, давая себе слово поговорить о Морисе с товарищами, с Шантелубом, со своим отцом. Одетта же умоляла его хранить в тайне то, что она ему доверила, и юноша видел в этом доказательство любви.
Встречаясь в поезде, парни обменивались впечатлениями, новостями. Милу замечал, что Жако хмурится, не зная, в какой вагон сесть, а войдя, оглядывает одну за другой все скамейки, и понимал, что тот ищет Бэбэ. Тогда он принимался паясничать, чтобы развеселить друга. Однажды Милу появился даже с наклеенными усами на манер Верценгеторикса, «типаж номер 53 бис», и начал рассказывать о своей работе на Монмартре, где продаются парики всех времен — от доисторических и до наших дней. Милу занимался доставкой этих волосяных покровов. Он бывал за кулисами. В театр «Варьете», где шли репетиции «Трех мушкетеров», он отнес парик дАртаньяна, в театр «Капуцинов» — «английские локоны» и видел там в артистической уборной нагих женщин. Милу рассказывал об этой нежданной удаче, тараща глаза и раздувая ноздри, чтобы поразить, а главное, развлечь Жако. Впрочем, он признавал, что доставка париков не такое уж выгодное и приятное занятие, даже если принять в расчет откровенные костюмы актрис в современных парижских спектаклях. Ведь каждая поездка хронометрировалась, а у Милу не было даже велосипеда; Эх, будь у него хоть какой?нибудь транспорт! Тогда Жако снова заговаривал о мотоцикле «веспа», который ему так хотелось купить. Существует, говорят, заманчивая возможность приобрести мотоцикл в рассрочку, но как поразмыслишь, так уж лучше, если можешь, откладывать деньги, беречь их на вещи более серьезные. Об этих «серьезных вещах» Жако говорил весьма туманно и даже с некоторой грустью. Милу страдал, чувствуя, что друг его расстроен. Однажды он не выдержал и сказал ему все начистоту: Жако не должен обольщаться. Если он не встречает Бэбэ в поезде, так это потому, что она больше поездом не ездит. Да, девушки почти совсем не видно в Гиблой слободе. Какой?то тип приезжает за ней каждое утро на машине и привозит обратно по вечерам. Шикарный тип — разъезжает в черной «аронде».
Жако молчал. Опустив голову, он зажал губами сигарету, табачный дым попал ему в глаза, и на них выступили слезы.
* * *
— Сейчас вернусь.
— Что?
— Я сейчас вернусь!
Фландрен из?за вибратора посмотрел вслед Жако, направлявшемуся к двери барака. Там стоял делегат и беседовал с молодым человеком в теплой куртке защитного цвета, с вещевым мешком за плечами. Жако подошел к ним. Он остановился позади Ла Сурса, наблюдая за вновь прибывшим, прислушиваясь к разговору.
— …Сыт по горло, — говорил парень в защитной куртке, — хватит с меня шататься по свету и рисковать собственной шкурой. Я непривередлив. Хочу одного: набивать себе каждый день брюхо в столовой, и баста!
— Хорошо. Пойду поговорю с Бурвилем. Это начальник строительства. Вот увидишь его, тогда поймешь, почему его так прозвали '.
Ла Суре повернулся, чтобы идти в канцелярию. Парень последовал за ним. И тут они столкнулись лицом к лицу с Жако, который преградил им дорогу.
1 Бурвиль — известный во Франции исполнитель комических песенок. — Прим. ред.
Ла Суре поднял свой внушительный нос:
: — Привет, Жак. Что?нибудь не ладится?
Жако стоял очень прямо, слегка расставив ноги, крепко упираясь ими в землю. Он потер руки, словно собирался засучить рукава рваной блузы, которую носил поверх комбинезона. Выпятив грудь, закинув назад голову — шейные мышцы напряглись. Не сводя глаз с парня в защитной куртке, он кивнул в его сторону и глухо спросил:
— Чего он добивается, этот субъект?
— Парень ищет работы. А тебя какая муха укусила?
— Он парашютист, — выпалил Жако.
— Знаю, — спокойно ответил Ла Суре. — Парень мне все объяснил. Он демобилизовался и ищет работы.
И делегат направился было к начальнику, но Жако опять преградил ему дорогу.
— Послушай! Он явился из Индокитая. Пусть себе убирается туда, откуда приехал! — Жако повысил голос.
Резко передернув плечами, парашютист поправил свой вещевой мешок и крикнул Ла Сурсу:
— Сопляк начинает мне действовать на нервы. Уж если он очень этого добивается, то получит по счету сполна!
Делегат взял Жако за руку и проговорил серьезно:
— Выслушай меня…
— Ну, нет! — запальчиво крикнул Жако, вырвав руку. — Ну, нет!
Ла Суре посмотрел на обоих парней, стоявших друг против друга в воинственной позе. Он снова схватил Жако за руку, на этот раз гораздо крепче, и оттащил назад.
— Ты сейчас же отправишься, как миленький, на свое рабочее место, — сказал делегат негромко, но отчеканивая каждое слово.
Тогда Жако снова высвободился и, вытянув шею, бросил прямо в лицо Ла Сурсу:
— Незачем было тогда морочить нам голову всеми этими разговорами о «грязной войне» в Индокитае, да еще на профсоюзном собрании. Факт, незачем!
Он сунул руки в карманы, сделал несколько шагов к своему рабочему месту, но вдруг резко обернулся и, указывая рукой на парашютиста, крикнул:
— Я?то ведь знаю этого типа! Сам с ним дрался!
— Черт побери! Уж на этот раз…
Парашютист хотел было броситься на Жако, но делегат удержал его.
— Послушай?ка меня, Жако, — проговорил он гневно, — человек вовсе не обязан подыхать с голоду из?за того, что он проболтался три года в Индокитае. Если ты неспособен это понять, зайди ко мне немного погодя, и я тебе все популярно растолкую. Ну, а если тут дело в личных счетах, то улаживайте их между собой сами!
Делегат пропустил парашютиста вперед и, обернувшись, крикнул:
— Только вам придется заняться этим не на строительстве, даю слово!
Жако повернулся к ним спиной и зашагал, расправив плечи, все так же высоко держа голову, шаркая стоптанными башмаками по гравию. Он яростно схватил пустую тачку.
— Что случилось? — спросил бетонщик.
— Ничего!
Перед пристройкой, служившей кабинетом начальнику строительства, Ла Суре проговорил:
— Подожди меня здесь минутку, пойду закину удочку.
Постучав, он открыл дверь.
— Здравствуйте, мсье Лашеналь.
— Здравствуйте, Ла Суре, скорее закрывайте дверь, а то печь дымит.
— Мсье Лашеналь, я привел к вам парня, который хотел бы у нас работать, а на втором объекте как
