только из норки, которую специально разводят для этих целей.
Она примерила несколько шуб, неуверенная, какую выбрать. Хьюго не упоминал цену, а продавщица была с ним заодно. Наконец Сара решилась, немного озабоченно поглядывая на Хьюго, который вкрадчиво улыбался. Когда продавщица забирала шубу, то наконец соизволила подать голос:
— Очень милая шубка, мадам, и настоящее вложение денег, если можно так сказать. Девятьсот гиней — это просто даром для такой шубки.
Она уплыла, а Сара скорчила Хьюго ужасную гримасу и жалобно произнесла:
— Хьюго, это же девятьсот гиней.
Но он тут же остановил ее спокойным аргументом:
— Но качество стоит того. Так мне кажется. Я скажу, чтобы они прислали ее домой, хорошо?
Сара пыталась отблагодарить его, пока они шли в «Кларидж», пообедать, но на улице это было трудно сделать. Она попыталась еще раз, когда они уже сидели за столиком. Но он решительно отмел все ее изъявления благодарности.
— Моя дорогая Сара, разве я должен постоянно напоминать, что ты моя жена и поэтому можешь претендовать на регулярные подарки от меня? — Сара, которая как раз приступила к закускам, подняла на него трепетный взгляд. — А если моя речь не произвела на тебя никакого впечатления, я могу придумать еще дюжину более изысканных речей.
Она улыбнулась, ее глаза заблестели.
— Хьюго, ты словно церковный проповедник. Разумеется, очень милый! Я могу надеть шубку на свадьбу Энн, правда? И на свадьбу Кейт. Но мне нужна новая шляпка. — Сара задумалась, глядя на оливку, и, когда Хьюго расхохотался, немного смутилась. — Ну, что такого я сказала? Кстати, можно я куплю подарок для Кейт сегодня? Я могу зайти к ней и подарить перед тем, как мы встретимся с тобой в Сент- Эдвине.
— Замечательная мысль, — согласился Хьюго, — если только подарок можно будет донести. Что у тебя на уме?
— Ну, у них не так много денег, поэтому я подумываю о скатерти или полотенцах.
— Отличный выбор. Хотя не думаю, что молодой Дин придет от этого в восторг. Знаешь, пошлю-ка я ему полдюжины бутылок кларета. От себя лично, не бойся.
— О боже, какой ужас! — запротестовала Сара. — Ведь он будет пользоваться скатертью и полотенцами вместе с Кейт, значит, и кларет придется разделить поровну.
Он беззвучно смеялся, глядя на нее. Сара подождала, пока официант унесет остатки закусок и поставит перед ними курицу, а затем с похвальным упорством повторила:
— Я не знаю, как мне отблагодарить тебя за эту очаровательную шубку.
Хьюго отложил вилку и нож.
— Какая ты настойчивая женщина, Сара! Мне казалось, я выразился ясно. — Он насмешливо улыбнулся, но в голосе зазвучал металл. — Моя дорогая девочка, ты же не думаешь, что я хочу подкупить тебя?
— Подкупить? — повторила Сара. Ее большие глаза, несмотря на модную шляпку, делали молодую миссис ван Элвен похожей на удивленного ребенка. Эффект усиливался от яркого румянца, залившего ее щеки. Она несколько раз открывала рот, но снова закрывала. Ведь слова при таких спутанных мыслях были бесполезны. Но они тут же уступили место одной отчетливой мысли: теперь ей будет чрезвычайно трудно скрывать свои истинные чувства. Ведь если она это сделает, Хьюго может расценить это как ее согласие на подкуп, который он так презрительно, как ей казалось, предложил. Он больше не будет верить своей жене. Сара поперхнулась кусочком изысканного трюфеля, проглотила его с таким видом, словно это горькая пилюля, и наконец сказала: — Нет, Хьюго, я не предполагала ничего такого. Я просто хотела выразить свою благодарность. Видишь ли, это такой замечательный подарок. Даже самые хладнокровные женщины пришли бы в замешательство, получив его. — Она замешкалась, но потом быстро спросила: — Сегодня днем ты будешь занят?
Губы Хьюго немного скривились, но он ответил самым обычным голосом:
— Думаю, что да. На сегодня назначено много пациентов, но я постараюсь закончить побыстрее. Между прочим, мне сказали, что обожженный ребенок поправляется.
Разговор снова свернул на безопасную тему. Супруги дружески принялись ее развивать. Наконец Хьюго взглянул на часы и сказал:
— Мне пора.
Они возвращались с Роуз-роуд после трудового вечера, когда Хьюго сказал ей, что собирается в Америку. Они как раз проезжали Путни-Бридж, и Сара засмотрелась на огни, отражающиеся в воде, как будто никогда их не видела прежде. Наконец она бессмысленно проговорила:
— Как мило. Север или юг?
— Север, — быстро ответил муж, — Филадельфия, Бостон, Балтимор, Вашингтон — не в таком порядке, конечно, а также несколько городов поменьше.
«О боже, — подумала Сара, — он говорит так, как будто собирается на соседнюю улицу».
— Это надолго? — Ее голос, как она с удовлетворением отметила, звучал заинтересованно-вежливо, но не больше.
Он, как всегда лаконично, ответил:
— Три недели, плюс-минус один день.
Сара почувствовала, как сердце екнуло, а затем беспорядочно забилось.
— Это что, так внезапно? — захотела она узнать.
Он остановил машину возле дома и обернулся к ней в полумраке салона.
— Нет, — холодно ответил он. — Я знал об этом несколько месяцев.
Она ждала, что он еще скажет. Но Хьюго явно решил, что этого достаточно. Она зашла в дом вперед него и стала бессмысленно бродить по комнатам, возясь с цветами, пока он не вошел, поставив машину в гараж.
— Почему ты ничего не говорил мне? — Она уставилась на вазу с хризантемами, в которой устроила полный хаос.
— Моя дорогая девочка, я не видел в том необходимости. Ведь ты же не поедешь со мной.
Она сделала еще одну попытку:
— А почему бы и нет?
— Не вижу смысла. — Он был непроницаем. — Мы ведь только что вернулись из путешествия, разве не так? Я буду занят лекциями.
— Ты не хочешь, чтобы я…
— Давай просто скажем, что в твоей поездке не будет смысла. — В его голосе зазвучали горькие нотки.
Она посмотрела на разоренную вазу:
— О, так вот зачем ты купил мне шубу?
Он намеренно спокойно запер входную дверь и сказал спокойно:
— На это я даже не хочу отвечать, Сара.
Она перевела дыхание:
— Когда ты уезжаешь?
— Завтра вечером. — Он пересек холл и уже держался за ручку двери в кабинет. — Я должен позвонить в Сент-Эдвин. Спокойной ночи.
Он мягко улыбнулся ей, но так, что Сара почувствовала вину.
В своей комнате она села у окна и стала думать. Что-то пошло не так. Сегодня утром в его кабинете ей показалось, будто он собирался что-то ей сказать. Что именно — она не знала. Может, хотел признаться, что полюбил ее. Тогда она бы тоже призналась, и все у них началось бы заново. Теперь же все выглядело так, будто он хочет убежать от нее. Но если это правда, зачем он держит ее фотографии на своем столе? Ведь ему приходится смотреть на них весь день. Зачем купил эту дорогую шубу, если на свои деньги она могла купить себе что-нибудь вполне подходящее? Может, это мода такая, чтобы врачи держали фотографии своих жен на столах… а что касается норки, разве можно предположить, чтобы миссис ван
