В тот день журналист и адвокат сидел у себя в кабинете, положив ноги на стол и откинувшись на спинку кресла. Зажав телефонную трубку плечом у уха, он поддерживал разговор — вполне деловой, но полный намеков, нападок, восклицаний и скрытых, едких выпадов. Развалившись в кресле, с широкой улыбкой на губах, Пекорелли выглядел вполне довольным и чувствовал себя вольготно…
Очевидно, звонок не был связан с профессиональными обязанностями напрямую. Скорее, личный вопрос. Пекорелли намеревался увеличить свое состояние, поднажав — вернее, пошантажировав, — человека на другом конце телефонного провода. Информация, которой владел журналист, могла нанести собеседнику весьма существенный урон, стань она достоянием широкой общественности. Собеседник Пекорелли не был простым смертным: Великий Магистр масонской ложи «Пропаганда Дуэ», известной также как П-2, по имени Личио Джелли. Пекорелли, между прочим, состоял в той же ложе.
— Будет лучше, если мы обсудим вопрос при личной встрече, — заметил Джелли.
— Согласен.
— А не пообедать ли нам завтра — здесь, в Риме?
— Великолепная идея, — откликнулся Пекорелли, — и, кстати, захвати деньги.
— А где гарантии, Мино, что ты не захочешь вновь воспользоваться старой информацией? Ты отдаешь себе отчет, сколько проблем появится у нас, как только ты опубликуешь этот список?
— Такова журналистика, Личио. Работа у нас такая.
— Уж я-то знаю, что для тебя означает «журналистика». Откуда мне знать, что ты не захочешь снова заняться той же, с позволения сказать, «журналистикой»?
— Пятнадцать миллионов будут более чем весомой гарантией.
— Пятнадцать миллионов? — едва ли не со стоном повторил Джелли. На несколько мгновений воцарилась тишина, но положение магистра не позволяло ему торговаться. — Мы же не о такой сумме договаривались, Мино.
— Ну да, я помню. Но кажется, информация стоит таких денег.
— Список ценой в пятнадцать миллионов?! Этот список не стоит пятнадцати миллионов!
— Разумеется, сведения об участниках П-2 не стоят таких денег. Но имена, фигурирующие в сверхсекретной платежной ведомости П-1, вместе с примечаниями и кое-какими компрометирующими данными — они, безусловно, стоят. И ты понимаешь, что опубликовать эти сведения — значит подставить тех, кто стоит за тобой, — произнес Мино так, что его слова прозвучали, словно жестокая угроза. — Да и убийство папы Иоанна Павла Первого, и помощь, которую мой босс и ты предложили Марио, чтобы помочь замести следы после Моро, — все это дорогого стоит.
— Ты же всегда нам помогал, Мино. Что на тебя вдруг нашло? Разве мы тебе мало платили?
— Пятнадцать миллионов — вполне достаточная сумма, чтобы как следует меня отблагодарить. Я опубликую список П-2… В конце концов, он и так у многих на слуху. Вот увидишь в печати имена и сразу поймешь, что и вторую часть скоро распространят. Подумай. Так будет лучше и тебе, и всем остальным.
Джелли призадумался; было заметно, что он пытается оценить, насколько сильна позиция Мино.
— Завтра за обедом все обсудим. Тебе придется снизить расценки.
— Ни за что. Приноси деньги — и все пройдет отлично.
Назвав цену в пятнадцать миллионов, шантажист все-таки был готов в любой момент снизить ее, особенно если Джелли слишком промедлит с расчетом.
— Хорошо. Я уверен, что все будет отлично. До завтра, — поспешно попрощался Джелли. — Встретимся в восемь, где обычно, — произнес он и повесил трубку.
Улыбаясь во весь рот, Мино Пекорелли погасил свет в кабинете, запер дверь и вышел на улицу, к своему автомобилю. Все шло так, как он предполагал, и к тому же наилучшим образом. Он и представить себе не мог, что Джелли в этот момент звонит одному из влиятельных членов итальянского правительства: сообщить, чем закончились телефонные переговоры.
— Его невозможно переубедить: Мино несгибаем. Либо мы ему заплатим, либо он опубликует списки, — рассказывал магистр.
— Не понимаю, что происходит… Что взбрело ему в голову? — недоумевал собеседник.
— Если заплатить сейчас, потом он потребует еще и еще. Мино нельзя больше доверять: он слишком много знает.
— Успокойся, Лично. Все под контролем. Больше журналист нас не побеспокоит. Мы предоставили ему немало шансов… наверное, даже слишком много, но он не пожелал прислушаться к нашим советам. Что же, в конце концов, он сам выбрал свою судьбу.
— Ciao, Джулио.
— Ciao, Личио.
Радость Кармине Мино Пекорелли, вприпрыжку идущего по улице Виа Орацио к своему припаркованному автомобилю, была настолько сильной, что на несколько мгновений его охватило неудержимое желание засвистеть.
Вот она, жизнь! У журналистики есть свои преимущества. Профессия, в свою очередь, позволила влегкую срубить деньжат. Глупо страдать от мук и угрызений совести, тем более что совесть придумали те, кому она не нужна. Возможно, он не слишком разборчив в средствах, но кое-какое чувство справедливости все же не чуждо и ему: Мино ни разу не наезжал на тех, кто не в состоянии заплатить. Такой подлец, как Джелли, постоянно замешанный в темных авантюрах и сомнительных делишках, приворовывающий у одних на благо другим (не забывая при этом и о собственном обогащении) и способный на что угодно, лишь бы навязать свое предложение, заслуживает наказания от таких, как Кармине Пекорелли.
Машина журналиста припаркована в конце улицы, почти на углу. Мино открыл дверь, поудобней устроился на сиденье. Закрыть салон не позволила чья-то чужая рука. Подняв голову, журналист увидел двух незнакомцев, стоящих возле автомобиля. Один, придерживавший дверцу, ухватил Пекорелли за волосы и с силой рванул голову назад. Тут же выхватил пистолет, уткнул дуло в рот журналисту и дважды нажал на курок.
Проблема Личио Джелли была решена.
ГЛАВА 20
Человек, назвавшийся Рафаэлем, ведет машину осторожно, чтобы не вызывать подозрений. Сразу видно — профессионал. Берет пакет, лежащий на сиденье рядом с водителем, протягивает его сидящей позади Саре.
— Что это? — удивляется девушка.
— Еда.
— Но я не голодна.
— На вашем месте я бы все-таки подкрепился. Гамбургера и порции кока-колы на вечер явно недостаточно.
— Но как ты узна… — Сара не договорила, ответ стал ясен сам собой. — Хотя нет, не нужно отвечать. Забудьте.
Девушку охватывает растерянность. Человек, гнавшийся за ней в метро, стрелявший в нее (в этом нет ни малейшего сомнения) оказался тем самым Рафаэлем, которому советовал доверять отец… Неужели ее дурачат? Да, похоже, ее догадки верны. Сейчас появится главарь, ее будут пытать, а под конец — все равно прикончат, добьются они своего или нет… Преследователи знают о ее списке больше, чем она сама.
— Полагаю, у вас накопилось ко мне немало вопросов, — дружелюбно замечает Рафаэль.
— А? — внезапное замечание собеседника застает Сару врасплох.
Повисшая тишина, казалось, совсем не смущает незнакомца, он продолжает вести машину как ни в чем не бывало. От него исходит самоуверенность, можно даже сказать самодовольство; кажется, Рафаэлю нравится мучить свою пассажирку. А может быть, это его естественное состояние? И кто он вообще такой,
