персон со всеми необходимыми атрибутами. Имелась канализация, подведенная из Барнаша, очистные устройства, в подвале здания работал мощный генератор. Круглогодично объект обслуживали два десятка специально обученных людей — от горничных до мускулистых охранников, вооруженных автоматическим оружием. К дому примыкала сауна, продолговатое строение, похожее на конюшню, сизолированными, зарешеченными загонами. Далее теснились подсобные помещения, сараи, склады. Со стороны шлагбаума размещалась устланная гравием парковка, окруженная островками кустарника. Сотовая связь не работала, но у начальника смены имелся спутниковый телефон для экстренной связи с «большой землей». Впрочем, крупных инцидентов в системе обеспечения безопасности за последние годы не случалось. Посторонние сюда не приходили. Лишь «бродячие» лоси пару раз пытались насадить на рога индикатор слежения, да однажды попались грибники-наркоманы, неведомо как оказавшиеся в этом районе (телепортировались, видать, под кайфом) и странным образом пропавшие после встречи с заспанными охранниками…
Джипы, постреливая гарью, въехали на парковку, заняв главенствующее место. Охранники покидали машину сопровождения, озирались, расползались по территории. Василий Иванович пружинисто спрыгнул на землю, потянулся, с наслаждением втянул целительный воздух. Что ни говори, а выезд на природу в будний день — сродни отпуску посреди зимы на жарком юге заграницы. В глубине строений лаяли собаки — верные сторожевые и охотничьи овчарки: Брут, Мухтар и Белка.
— Генерал Олейник уже прибыл, Василий Иванович, — обратил внимание губернатора начальник охраны Крейцер — обладатель офицерской выправки и гладко выбритого сухощавого лица. Он кивнул на черный внедорожник, загнанный под куст с обратной стороны парковки. Затем на серую грузовую будку, зад которой просматривался между подсобками. — И, похоже, все необходимое для охоты он привез с собой.
Губернатор кивнул, дескать, не слепой, и зашагал, напевая под нос, по гаревой дорожке, устланной желтыми листьями. Он обожал это время года. Прелестная пора, золотая пушкинская осень. И какие бы дела ни держали за горло, это чудо упустить нельзя, а то потом целый год себе не простишь.
— Мое почтение, Василий Иванович, — склонился в подобострастном поклоне одетый в пуховик и похожий на Колобка ведущий хирург 1-й городской больницы доктор Таманцев. Он мялся рядом со своим невзрачным «уазиком» буханкой и явно не знал, чем себя занять. Человек, посвященный во многие тайны, надежно висящий на крючке, он всегда находился рядом, когда руководители выезжали на охоту. В машине имелось все необходимое для оказания первой (а при необходимости и последней) медицинской помощи. Мало ли что, места глухие, всегда нужна перестраховка.
— И вам мое здравствуйте, — добродушно отозвался губернатор, не сбавляя хода. — Все в порядке, доктор? Как жена, дети?
— Да уже и внуки, Василий Иванович, — хихикнул Таманцев. — Дочка тут второго дня в подоле принесла сразу двоих, не поверите…
— О, вы вправе рассчитывать на льготы по губернаторской программе повышения рождаемости, — засмеялся Василий Иванович. — Зайдите как-нибудь, порешаем этот вопрос.
«Зачем ему какие-то льготы? — думал губернатор, поднимаясь на крыльцо. — Семья, как у Христа за пазухой, сам, того и гляди, возглавит областной комитет по здравоохранению, если не накосячит где- нибудь». Из высоких гостей в наличии пока имелся только генерал Олейник. Опаздывают, черти… Василий Иванович вытер ноги и вторгся в уютно обставленную гостиную на первом этаже. Дизайнер при оформлении «горницы» явно не халтурил. Современные мотивы в интерьере гармонично вплетались в посконно русские, европейский дизайн удачно сочетался с лубочной резьбой и прочими «печками-лавочками». Удобные кресла, роскошные диваны, оленьи рога, медвежьи шкуры. Генерал Олейник, одетый, как на командных учениях: хаки, портупея, яловые сапоги, сидел, нахохлившись, в кресле, потребляя бурбон «Четыре розы» из соответствующего граненого бокала. Вид у него так и говорил: «Всех бы пострелял!» Василий Иванович не смог сдержать ухмылки. Затрещина, отпущенная генералу «мстителем», до сих пор цвела на физиономии. Упорные попытки запудрить сей позор успеха не приносили. Под носом генерала красовалась короста, а вся левая часть лица, включая щеку, висок, часть скулы, имела фиолетовый оттенок и заметно распухла, создавая перекос и асимметрию.
— Что? — всплеснул руками генерал, едва не выронив бокал. — Вам тоже хочется посмеяться, Василий Иванович? Посмотрел бы я на вас, попади вы под руку этого горячего ублюдка.
— Да, ладно, Григорий Алексеевич, отнеситесь с юмором, синяки и шишки украшают мужчин, — губернатор скинул верхнюю куртку и с наслаждением растянулся в кресле. Однако снова встретившись взглядом с генералом, не смог сдержаться, гоготнул. — О, боже… Простите, Григорий Алексеевич, это нервное, видели бы вы себя…
— Да ну вас, — проворчал генерал и отвернулся. Залпом выпил бурбон, скривился — какая, дескать, гадость этот ваш американский самогон.
— А в остальном как дела в вашем ведомстве? — беззлобно поинтересовался губернатор.
— Нормально, — проворчал начальник ГУВД, опасливо потрогав коросту под губой. — Ситуация стабильная, бардак во всем. Опаздывают что-то наши коллеги, Василий Иванович. Как бы не струхнули эти мудаки.
— Я им струхну, — пообещал, погрозив кулаком непонятно кому, губернатор. — Я им так струхну, что до конца своих дней не осмелеют. Дичь, как я понимаю, доставлена, генерал? Можно выпускать в леса?
— Да, Василий Иванович, — ответил генерал.
— Невоспитанный вы все-таки человек, Григорий Алексеевич, — сомкнул густые брови Василий Иванович. — Сидите тут, выпиваете. Нет чтобы предложить старшему товарищу тоже выпить, обслужить его. Эх, Григорий Алексеевич, недостает вам воспитания, — губернатор с неохотой выбрался из кресла, шагнул к бару, распахнул зеркальные створки и, впечатленный разнообразием представленной продукции, погрузился в задумчивость. Генерал таращился ему в затылок с неприкрытой нелюбовью, фыркал под нос.
С улицы донесся шум. Прибыла машина. Василий Иванович оторвался от бара, сместился к окну и отогнул шторки. На парковку, потеснив его «Ровер», забрался японский внедорожник, и из него уже выгружались люди.
— Кого там принесло? — проворчал Олейник.
— Законописец наш прибыл, — усмехнулся Морозов. — Сенатор, блин. Представляешь, Григорий Алексеевич, всякий раз, как вижу эту каланчу, вспоминаю Калигулу. Почему он назначил коня сенатором, а нам какого-то козла — нельзя?
— Вы правы, хуже не бывает, чем дурак с законодательными инициативами, — проворчал Олейник.
— Да нет, дружище, ты не прав, — задумчиво вымолвил губернатор, — Владимир Митрофанович не такой уж олух царя небесного. В противном случае не оказался бы в нашей компании…
Василий Иванович вернулся к бару, не мудрствуя лукаво, извлек бутылку русской водки, пару стопок и пристроил это дело на стеклянной столешнице. Ищущий взгляд устремился к холодильнику — водка, чай, не виски, обхождения без закуски не потерпит. Заскрипела входная дверь, и взорам собравшихся предстал председатель Законодательного собрания области, член Совета Федерации Баркасов Владимир Митрофанович — длинный, как силосная башня, солидный, обладатель большой серебристой головы и окладистой бородки. Владимиру Митрофановичу недавно исполнилось 57 лет, хотя старше пятидесяти он не выглядел и в походном обмундировании смотрелся очень выигрышно. Впрочем, выигрышно он смотрелся везде — и на трибуне Заксобрания, и в зале заседаний на Большой Дмитровке, и в многочисленных рабочих поездках по области — особенно в окружении приближенных, которых превосходил на целую голову.
— Привет честной компании! — провозгласил Баркасов, манерно расшаркавшись и с интересом воззрившись на бутылку водки. — А интересное, кстати, предложение, господа. Не пропустить ли нам по рюмочке?
— Можете пропустить, — проворчал, отворачиваясь, Олейник. — А мы, пожалуй, выпьем.
— Через холодильник, Владимир Митрофанович, — выразительно кивнул на агрегат губернатор. — Тащите закусон, а мы вам, так и быть, нальем.
Владимир Митрофанович был покладист и добродушен. Этикет и хорошие манеры уже смертельно надоели. Он вывалил из банки помидоры в хрустальное посудное изделие и присоединился к компании.
