Ева подумала и отрицательно качнула головой:
— Не было в тебе страха. Было что-то другое. Сильное, почти яростное.
Эх, тяжело же находиться рядом с медиумом! Простите, оговорился: с без пяти минут сьюпом.
Именно ярость и ничто иное. Злобная, рассерженная, искренняя ярость обиженного ребенка. Я не мог допустить, чтобы с моей коллегой случилось что-то нехорошее, но при этом не мог сделать что-то большее, чем делал. От этого могущества, загнанного в строгие рамки, и бесился.
— А еще… Ты был недовольным. Словно я хотела сделать что-то плохое, что-то неприличное… И кажется, ты собирался меня отругать. Совсем как отец. Как настоящий отец.
Ну вот и умерла моя невинная мечта стать для девочки кем-то большим в плане нежных чувств, нежели друг. Но я рад. Быть отцом — не самое плохое занятие на свете. Хотя бы и всего лишь названым.
Стук дверного кольца звучал решительно и бесцеремонно, целиком соответствуя статусу посетителя. Я ошибся всего на полчаса: полиция нагрянула в салон не сразу после обеда, а чуть погодя — ровно с той задержкой, что требовалась для неспешной прогулки по Хоффнунг штрассе после сытного перекуса.
— Сегодня салон не работает, — сообщил я, открыв дверь.
— Не имеет значения, — перед моим носом махнули удостоверением младшего полицейского инспектора. — Мне нужен герр Стоун.
— Это я.
Полицейский достал блокнот с замусоленным корешком, неторопливо перелистнул несколько страниц и начал зачитывать, после каждой фразы сверяя свидетельские показания с внешним видом объекта. То есть, с моим видом.
— Рост выше среднего, можно сказать, высокий… Телосложение пропорциональное, плотное, но на профессионального спортсмена не похож… Лицо овальное, с высокими скулами, глаза светлые, нос прямой, подбородок крупный… Волосы каштановые, светлые, стрижка обычная… Описание подходит.
Он захлопнул блокнот и, сурово глядя мне в глаза, задал последний вопрос:
— Вы посещали вчера ресторан под названием «Кофейная роща»?
— Да. Какие-то проблемы, инспектор?
— Прошу вас пройти со мной для дачи показаний. Это не займет много времени.
— Одну минуту, только возьму куртку.
Я вернулся в прихожую, но даже расстояние в несколько метров не смогло заглушить напряженные мысли полицейского.
«Он не спросил, по поводу чего будет давать показания… Догадывается или знает наверняка? Подозрительный малый. Надо будет его проработать повнимательнее…»
Вот так, любое невзначай сказанное или тем паче, несказанное слово сразу вызывает у нашей доблестной полиции жутчайшие подозрения. Впрочем, я был точно таким же, как этот молодой человек, только-только получивший звание инспектора и, вполне может быть, назначенный на первое в жизни расследование. А видеть во всех врагов — не так уж и бесполезно. В крайнем случае, испортишь личные отношения, но ведь истинный слуга закона всегда готов пожертвовать собой ради…
Тьфу. На практике жертву допускает лишь один из сотни, и все вокруг вешают на него ярлык «блаженный» или «фанатик». Самое смешное, неизвестно, что обиднее: быть презираемым за искреннее рвение или видеть в глазах собеседника жалость и непонимание. Я в начале своей полицейской карьеры избежал необходимости подвергаться подобному сравнению по случайности, которую не могу назвать ни счастливой, ни трагической. Просто так получилось.
Всю дорогу до «Сентрисс» инспектор старался держаться рядом со мной, но вынужден был перемещаться то вправо, то влево, потому что по мере приближения к площади количество прохожих возрастало в геометрической прогрессии и начинало походить на штормовое море. Одна из «волн» разбила нашу дружную парочку, но мне повезло гораздо больше, чем полицейскому: отталкиваясь от обрывков мыслей людей, на встречных ко мне курсах спешащих по своим делам, я, устроив нечто похожее на серфинг, добрался до главного вестибюля делового центра первым. А спустя пять минут с трудом удержался от довольной улыбки, наблюдая легкую панику на лице инспектора, вообразившего, что он потерял свидетеля, а следовательно, провалил порученное задание и теперь получит нагоняй. Или, что еще забавнее, если за мной он отправился самовольно, никого не поставив в известность, то мое «исчезновение» повлечет за собой еще более неприятные последствия.
Приветственно поднимаю руку:
— Я здесь, инспектор!
Он облегченно выдыхает, но предательский румянец все же добирается до щек, показывая, что их хозяин был взволнован и немного испуган.
— Вас что-то задержало?
— Да, кое-какие дела, — полицейский хватается за предложенную соломинку спасения. — Спасибо, что дождались.
— Помогать полиции — долг каждого гражданина, — с небольшой долей наигранного пафоса заявляю я, направляясь вслед за своим провожатым и его постепенно приходящими в порядок мыслями.
«Ну да, конечно, помогать! Небось, только и думал, как бы удрать, но не успел…»
Ресторан «Кофейная роща» уподобился салону «Свидание» и вывесил на входной двери табличку «Закрыто», содержание которой входило отчаянно противоречило десятку с лишним людей, расположившихся за столиками или снующих вокруг с целью создания впечатления деловой активности.
Молодцы, парни. Я бы тоже первым делом нашел самое ближайшее к месту преступления питейно- едальное заведение, чтобы обеспечить бесперебойную поставку кофе для следственной бригады. И судя по островкам грязной посуды, бодрящего напитка уже было употреблено немало. Впрочем, ресторан не разорится: спишет расходы по статье «помощь сотрудникам государственной службы при исполнении». А незапланированная реклама ресторана в прессе, как возможного места преступления, принесет немало прибыли уже в ближайшие дни.
— Присаживайтесь, — мне указали на стул рядом с наименее захламленным грязными чашками столиком.
Пока я снимал куртку и устраивался поудобнее, из недр служебного помещения возник официант, скорее всего, тот самый, который обслуживал нас с Евой.
— Вы говорили об этом человеке? — строго спросил инспектор.
Парень обрадованно закивал:
— Да, да, именно о нем. Я могу идти?
— Идите. Если что-то потребуется дополнительно, вам сообщат.
Точно, его первое дело. Тонны важности и напускной уверенности. Со стороны выглядит довольно убедительно, но только не для тех, кто уже имел опыт встреч с полицией. Как правило, азарт новичка быстро сходит на «нет», уступая место скуке повседневной рутины. Неискушенный наблюдатель возразит, что в отделе по расследованию убийств скучать некогда, но если раз за разом видишь одно и тоже: нездоровую психику, искалеченные судьбы или результаты действий, вдохновленных моментом, привыкаешь быстро. А трупы… Трупы похожи друг на друга молчанием и неподвижностью. И причина смерти всегда кроется в прошлом, а не в настоящем бездыханного тела.
— Это предварительная беседа, а не официальная, но в ваших интересах ничего не скрывать от следствия.
Ошибаетесь. В моих интересах не открыть вам больше, чем вы сможете понять. Потому что избыточная информация хороша для аналитиков, а не для рядовых ищеек: слишком успешно сбивает нюх.
— Разумеется, инспектор.
— Итак, начнем, — он щелкнул кнопкой диктофона. — Ваши имя и фамилия?
— Джек Стоун.
— Давно живете в Ройменбурге?
Закономерный вопрос, его мне торопятся задать все, узнающие, как меня зовут.
