— Не боялась… — тихо ответила она. — Ты же снайпер…
— Ладно, ша, — бросил он устало. — Хватай ключи, открывай двери, да сдергиваем отсюда. Надеюсь, снаружи нас никто не ждет.
— Уверена, никто, — подтвердила Мила. — Кричали ребята негромко, а шмальнуть не успели…
— Хватит болтать. Двери отпирай, — перебил Север.
Девушка подчинилась.
— Куда мы теперь? — спросила она на улице.
— Я тут в городе квартиру снял, купил тебе шмотья на переменку. Выспимся, переоденешься, а завтра двинем дальше.
Глава 3
Иван Саратовский вылез из машины и направился к дверям «Алой Розы». Глаза авторитета метали молнии. Подскочившие было к хозяину охранники так и не решились произнести ни слова, кроме почтительных приветствий. Иван лишь сухо кивнул в ответ.
Иван прошел в караулку, совмещенную с кабинетом для, так сказать, администрации. Развалился в кресле за начальственным столом и колюче взглянул на боязливо сопровождавших его бойцов.
— Итак, Стас убит, — начал он зловеще. — Кто его замещал?
— Ермаш, — торопливо ответил один из бандитов.
— Почему его нет с вами?! — вопросил Иван грозно.
— Он базарит с «шестерками», — пояснил охранник робко. — Расследование проводит. Штемпа из себя изображает.
— Пулей за ним! — приказал Иван, демонстративно отворачиваясь.
Через несколько минут в кабинет влетел Ермаш.
— Садись, зема! — недобро усмехнулся Иван. — В смысле присаживайся. Остальные свободны! — скупым жестом отпустил он пехоту.
Бандиты гурьбой вышли, плотно закрыв за собой дверь.
— Ну, братан, рассказывай, — предложил Иван вкрадчиво.
— Ой, беда, шеф… — склонил голову Ермаш.
— Без тебя знаю, что беда! — резко перебил Иван. — Не баклань! Толкуй по сути! Что удалось выяснить?
— Значит, так, — зачастил Ермаш. — Завалил ребят клиент Геллы, это ясно. Привел его к нам Вовик, бармен.
— Вовик что, ссучился?
— Не думаю. Он нажрался ночью виски до усеру. На кухне. Там и уснул. Будь он в доле с киллером, небось сдернул бы сразу…
— Логично. Что представлял собой киллер?
— Гелла говорит — набушмаченный фраер. Бабок много, понту много, а так — каша…
— Как выглядел?
— Соска не запомнила.
— А Вовик?
— Божится, пидор, что тоже не запомнил! Хотя пацан жил у него два дня! Я уж хотел Вовочке паяльник в очко загнать, да решил дождаться тебя, шеф.
— Не запомнил, говоришь… — Иван задумался. Черт… Ну-ка вели позвать оставшегося в живых часового! Да сам посиди, послушай… Сдается мне, все обстоит хуже, чем я думал.
Вскоре парня привели.
— Рассказывай! — велел Иван.
Тот кратко изложил известные ему события.
— Та-ак… — Иван оперся локтями о стол, сплел пальцы и положил на них подбородок. — И ты не можешь описать этого лоха?
— Не могу.
— Хреново разглядел?
— Разглядел нормально.
— Почему тогда не можешь описать?
Парень смутился.
— Ну вот вроде вижу его лицо… — начал он неуверенно… и замолчал.
— Продолжай! — сорвался на крик Иван. — Видишь лицо, и дальше?
— Оно словно уплывает… — пробормотал бандит.
— Ты пил на вахте? Торчал? — отрывисто спросил авторитет.
— Что ты, шеф, как можно! — испугался боец. — Что ж я не знаю, где стоял, кого стерег?!
— Может, за танцем Алой Розы подглядывал?! — рявкнул Иван.
— Да шеф, да я!.. — парень начал заикаться. — Да бля буду! Да что я, самоубийца?!
Охранникам, несущим вахту в борделе, смотреть выступление Милы запрещалось так жестко, как не запрещалось даже пьянство или употребление наркотиков на посту. За нарушение этого главного запрета можно было поплатиться не просто разбитой мордой — жизнью. Ибо и спиртное, и иная «дурь» все же оставляют человеку возможность соображать. А танец Алой Розы временно начисто лишал разума всех, особенно мужиков.
— Хорошо, верю! — напористо продолжал Иван. — Но хоть прикид налетчика ты запомнил?
— Да! — встрепенулся боец и тут же осекся. — Нет… Прикид как прикид… Не от Юдашкина, но и не с помойки…
— Ладно, иди, убогий… — из Ивана, казалось, выпустили воздух. — Ступай, ступай, ты не виноват…
Радостно сверкнув глазами, парень мгновенно исчез. Он чувствовал себя родившимся заново.
Ермаш внимательно взглянул на хозяина. Иван совершенно сник. На его совсем еще молодом лице проступили усталые морщины.
— Что, Вань? — доверительно спросил Ермаш.
— Худо, Боря… — вздохнул Иван. — Ты не представляешь себе, как худо… Боюсь, сегодня ночью нашу тихую обитель посетил сам сатана…
— Да какой сатана, Вань, окстись! — опешил Ермаш. — Ты же сроду в чертей не верил!
— Ох, Боря… Знаю я, кого вот так вот невозможно узнать. Знаю я эту его манеру — в одиночку, открыто, походя резать и расстреливать целые бригады… Дьявол проклятый! — Иван в отчаянии хватил кулаком по столу.
— Да кто это, шеф? Кто?! — воскликнул Ермаш недоуменно. И вдруг на его физиономии отразилась внезапная догадка. — Неужели… он?!
— Он, Боря, он… — вздохнул авторитет. — Север… Другого такого бойца попросту не существует.
— Но он же умер! — выкрикнул Ермаш с надеждой.
— Значит, не умер. Ожил. И явился за своей женой. А нам теперь остается только гадать — всерьез ли он взялся за нашу группировку, всех ли теперь перебьет, или помилует, отстанет…
— Да зачем ему воевать с нами, если свою самку он уже получил? — Ермаш явно был сильно напуган.
— Ты не знаешь его, Боря, — ответил Иван. — А я знаю… Пусть немного, но знаю. У него голова дырявая, мозги набекрень. Крыша течет так, что аж хлещет. И что взбредет в его идиотскую башку, никто предугадать не может! А нам теперь остается только ежеминутно бояться пули из-за каждого угла, от каждого прохожего, из каждой проезжающей машины, из собственного сортира, от собственного шофера, наконец! Белов способен принять любую личину. От него нигде не спрячешься! Господи! Да если б Север просто потребовал у меня вернуть ему Милку, я бы сам ее к нему за руку привел! А так… Эх!
