мгновенно сбросив одежду, навалился сверху.
— Ну дай мне хоть эту гадость с себя смыть! — взмолилась Мила, размазывая по лицу чужую кровь. — Ведь мерзко же!
— Сказано, молчи, блядина! Лярва! Ты будешь делать то, что я захочу! И тогда, когда я захочу! — прорычал Север.
Мила отбивалась изо всех сил. Белов поймал ее кисть, резко выкрутил. От боли она охнула. Север коленом раздвинул ее бедра. И тут с мрачным удовлетворением заметил, что глаза Алой Розы опять затуманились дурной похотью — той самой болезненной нимфоманской похотью, которая всегда гнала Милу на панель, на дно, в грязь и которую никогда раньше не мог вызвать у нее любящий муж. Нет, он, конечно, и прежде вызывал у нее сильнейшее сексуальное желание, могучее любовное влечение, но другое, эмоционально иное, возвышенное…
…Север брал жену грубо, почти жестоко. Она ведьмой билась под ним и стонала навзрыд. Алая Роза наслаждалась — самозабвенно, до истерики.
А Белов настолько соскучился по ее душистому, обожаемому телу, что плевать хотел и на покрывавшую это тело чужую кровь, и на антураж изнасилования. Время для обоих супругов, казалось, исчезло — столь незаметно, столь стремительно оно летело вокруг них.
Когда Север наконец почувствовал Милу опустошенной, он отпустил ее, перекатился на спину, встал. Алая Роза лежала неподвижно, по ее губам блуждала полубезумная сладкая улыбка. «Получилось, — подумал Север угрюмо. — Нимфоманка в ней утолена. Но что скажет она сама, когда очнется?»
Он прошел в ванную. Быстро сполоснулся, вытерся. Вернулся, подобрал свою одежду, предусмотрительно брошенную им туда, где не было кровавых луж. Оделся. И окинул внимательным взглядом жену.
Мила медленно приходила в себя. Веки ее затрепетали, она открыла глаза, приподнялась на локте.
— Дай… сигарету, — попросила хрипло.
Север молча бросил ей на кровать пачку и зажигалку. Девушка закурила.
— Скотина ты, Белов! — всхлипнула она. — Такой же гад, как местная братва! А я-то тебя ждала!..
— Ждала! — взвился Север. — Ага, ждала! В компании вот этих! — он яростно ткнул пальцем в сторону трупов. — И вообще, что ты себе позволяешь, гадина? Кто скотина, я? — Белов вновь схватил жену за волосы, вытащил из кровати и с маху влепил ей затрещину. — Молчи впредь, подстилка сраная! Говорить будешь, когда тебя спросят… мадам Белова! Ясно?
Не отвечая, Мила заплакала. Север отвернулся.
— Хватит сопли распускать! — бросил он. — Иди, смой с себя кровищу этой дохлой мрази. И одевайся. Уходим.
Мила молча, покорно пошла в ванную. Вскоре вернулась, растирая полотенцем голову.
— Мне не во что одеться, — заявила она мрачно. — Здесь только костюмы для выступлений. В них по городу не пройдешь, первый же мент остановит. Да и опознают… А все мои платья Иван держит у себя. Это чтобы я не сбежала.
— А ты собиралась сбежать? — усмехнулся Белов.
— Нет. Но Иван страхуется. Я ведь главный капитал заведения. Огромную прибыль приношу. К тому же я все равно никуда не ходила без Ивана… Он запрещал.
— Понятно. Значит, так. Ты Геллу знаешь?
— Гальку? Конечно, знаю. Я всех наших девочек знаю.
— Как думаешь, подойдет тебе одежда Геллы?
— Подойдет. У нас с нею фигуры одинаковые, она так гордится этим, чудачка… Всегда просит меня примерять ее новые тряпки.
— Хорошо. Теперь скажи мне: оргия в зале уже кончилась? Сколько она обычно длится?
Мила взглянула на часы.
— Как раз на излете. Но еще тлеет. Мое колдовство действует долго… растормаживает половой инстинкт часов на четыре-пять.
— Я испытал это на своей шкуре! — зло фыркнул Север. — Ладно, сиди здесь, я скоро.
Он вышел из Милкиной «квартиры», спустился в зал. Там было вполне безопасно: охранников не наблюдалось, а клиенты частично разбрелись по комнатам проституток, частично спали прямо за столами в обнимку с девками — видимо, истощились. Правда, кое-кто продолжал трахаться, но эти ни на что не обращали внимания. Север подошел к своему столику.
Гелла все еще дрыхла. Белов подхватил девчонку на руки и двинулся обратно к Милке.
Сбросив проститутку на кровать, он обернулся к жене. Та была необычайно бледна.
— Что еще?! — стегнул вопросом Север.
— Меня рвало, — призналась она. — Из-за этих… — Мила кивнула на трупы. — Еле до туалета добежать успела…
— Что-то больно нежная ты стала! — оскалился Север. — Или первый раз жмуриков видишь?!
— Да не первый… Но трахаться при них… — Она конвульсивно передернула плечами.
— Заткнись! Хватит болтать! Будешь трахаться со мной, где я захочу, поняла?! Ну-ка одевайся! — Он стащил с безвольной Геллы ее наряд. — Костюмчик, конечно, блядский, ну да сейчас мода такая, сойдет.
Мила послушно оделась. Даже нижнее белье подружки натянула безропотно.
— Ты готова? Идем! — приказал Север.
— Стой! А как мы выберемся из здания? — всполошилась Мила.
— Через будуары проституток. Они, кажется, в другом крыле?
— Они такие же глухие, как моя квартира. Без окон, — пояснила девушка. — И на крышу не выберешься, неоткуда… Выход через кухню охраняется не хуже, чем главный… Кстати! — испугалась вдруг она. — А оглушенный тобой часовой не очнулся?
— Я его клофелином с водкой накачал! — скривился Север. — Так что не очнулся, не боись. Спит, сердяга, как младенец!..
— Хорошо. А бармена за стойкой не было? — спросила Мила, успокаиваясь.
— Нет.
— Правильно, он всегда сматывается на кухню, едва начнется оргия… Заправляется на дармовщинку… Но как же нам выбираться? Стоп! Придумала!
Она подлетела к бесчувственной Гелле, быстро и внимательно взглянула на ее лицо, метнулась к своему трюмо и торопливо начала краситься.
— Что ты затеяла? — буркнул Север недовольно.
— Намалююсь, как Галька, отведу охранникам глаза нашим с тобой способом, они примут меня за нее! А тебя — за ее клиента! Захотела телка побольше заработать, повезла парня к себе домой, это не возбраняется!
— Дура! — воскликнул Север пренебрежительно. — Баба безмозглая! Чем ты соображаешь — дыркой своей?! Гелла блондинка, а ты темная! Шатенка! Тебя сразу расколят, никакие наши гипнотические фокусы не помогут!
— Север… — Мила обернулась, глаза ее наполнились слезами. — Почему ты так со мной обращаешься?.. Чем я провинилась?..
— Блядством своим провинилась и тупостью! — сорвался Север. — Ну скажи, ублюдина, как ты за пять минут станешь блондинкой? Скажи, скажи!
— Север, ну не надо так, а? — тихо и робко попросила Мила. — Знаешь же, ненавижу я свое блядство… А насчет блондинки я все предусмотрела… Сейчас!
Она поспешно закончила накладывать макияж, порхнула к шкафу. Вытащила оттуда свой алый плюмаж, надела и ловко подобрала под него волосы — так, что их совсем не стало видно.
— Точно такой же есть у Гальки, она его иногда надевает для клиентов, — пояснила Мила. — А откуда охранникам знать, что Гелла нацепила в своей комнате, придя на работу? Правда, плюмаж совсем не соответствует этому платью… Ну да у нашей братвы вкус питекантропов, сойдет.
