же бомжи! Я тебя сейчас завалю, а девку мы заберем, больно девка хороша, прямо готовый капитал! И искать вас никто не будет, кому вас искать? Найдут менты неопознанный труп бомжа… да мало ли их сейчас? Паспорта ваши мы прихватим, и концы в воду! Так что соглашайся, пока с тобой еще хоть разговаривают! Отработает баба три дня — и свободны, обещаю! Свободны и при деньгах! Ну!
— Да уйди ты! — Север отодвинул парня. — Не пугай пуганых! Не таких видали!
Ворон чуть отскочил назад, оскалился. В руке его сверкнул нож.
— Тогда молись, придурок! — прошипел он. — Сам захотел!
Как по команде на Белова с двух сторон кинулись Кыля и Гамен. Север резко оттолкнул от себя Милу, освобождая пространство для драки. Присел. Над головой промелькнул кулак Гамена. По инерции парень проскочил вперед, врезавшись в согнувшегося Белова. Север так и рассчитывал. Он подхватил противника одной рукой под бедро, второй поймал его предплечье и перебросил мужика через себя, прямо в ноги набежавшему Кыле. Тот, споткнувшись о товарища, полетел ничком, но упасть не успел: стремительно выпрямившийся Север припечатал подбородок гопника своей правой. Детина опрокинулся навзничь, дернулся и застыл.
Все это заняло считанные секунды. Ворон, который вначале был уверен, что один только вид его клинка парализует страхом приезжего лоха, теперь, осознав неудачу, осатанел. Прежде он не собирался убивать Севера, но, увидев поверженных друзей, сразу изменил свое решение. Ворон метнулся к врагу. Сверкнуло лезвие. Удар, нацеленный в горло Белову, рассек бы ему сонную артерию, однако Север качнулся назад. Яростно зарычав, Ворон изо всех сил лягнул Белова. Не сумев увернуться, Север свалился. Ворон прыгнул сверху, метя ножом ему в грудь.
Едва успев перехватить сжимавшую клинок руку противника, Север попытался оттолкнуть от себя остро отточенную сталь. Но Ворон был силен. Острие ножа неумолимо приближалось к телу Белова.
И тут стоявшая доселе в стороне Мила бросилась к застывшим в смертельных объятиях мужикам. Подбежав, она точным, заученным движением саданула Ворона ребром ладони в основание черепа. Малый мгновенно обмяк, ткнувшись лбом в плечо Северу. Белов сбросил бесчувственного врага, вскочил. Увидел поднимавшегося Гамена и длинным кулачным ударом достал его челюсть…
— Молодец, девка, — мрачно бросил Север Миле. — Не зря я тебя учил. Идем отсюда.
Одной рукой он подхватил с асфальта свою здоровенную дорожную сумку, другой обнял Милу за талию, собираясь побыстрее увести с места побоища.
— А ну стоять! — раздался вдруг сзади знакомый голос.
Север оглянулся. К ним приближался давешний вокзальный мент. Автомат он держал на изготовку, готовый стрелять. «Этот ублюдок и навел на нас гопоту, — понял Север. — То-то обрадовался, мразь жирная, что мы бомжи».
Мент грамотно остановился в нескольких шагах от Беловых, чтобы Север не смог свалить его прыжком. «Жирный, а арифметику знает!» — зло подумал Север.
— К стене! — негромко приказал мент.
Беловы отошли к стене ближайшего дома. Страж порядка, не сводя с них глаз и не опуская ствола, приблизился к распростертому на мостовой Ворону, легко ткнул его носком сапога под ребра.
— Вставай, разлежался!
Ворон застонал, приподнялся. Нашел мутным взглядом мента.
— Гриня!.. — охнул он. — Что случилось, Гриня? Где я?
— Ты мудак! — брякнул мент несколько невпопад. — Вы три мудака! Одного фраера отоварить не смогли! Чуть не упустили девку! Коз-злы!
— Отвечаешь за базар?! — рявкнул Ворон, вскакивая. Он уже очухался и сразу все вспомнил.
— Отвечаю! — взъярился Гриня. — Где ты еще таких лялек видел? — он кивнул на Милу. — Представляешь, сколько за нее отвалит известный тебе человек? А ты едва не проворонил телку, Ворон хренов! Козел и есть! Будешь возражать? Может, разбор устроим? А то давай! Перетрем наши дела перед всей братвой! Хочешь?!
— Ладно, Гринь… — буркнул Ворон примирительно. — Кто ж знал, что фраер окажется профессионалом? Бомж и бомж… Но козлить меня нечего.
— Хорошо, замнем, — согласился мент. — Про козла забудь. Не было козла.
— Отлично! — повеселел Ворон. — Я забываю козла, ты забываешь нашу с пацанами оплошность. Никому не рассказывай, особенно Корвету, он зверь, сам знаешь…
— Не двигаться! Стреляю! — вдруг резко выкрикнул мент, тряхнув стволом автомата. Север, полезший было в сумку, замер.
— Твое счастье, Ворон, что народу вокруг никого, — продолжал Гриня. — Иначе не смог бы я вмешаться. Или вмешался бы официально. И уплыла бы телка… Ладно, поднимай своих придурков, пора дело делать.
— А какой у тебя план?
— Отведем парня за депо, да и грохнем. А бабу нам на вечные времена. Она принесет хорошие деньги…
— Но прежде мы сами ее попробуем! — возбудился Ворон. — Там же, за депо! На глазах у муженька, чтобы ему, суке, подыхать было слаще! А то знаешь ведь, Гринь, Газават — мужчина горячий, западет еще на девку и выкупит ее у Корвета с потрохами! Корвет за хорошие деньги отдаст не глядя, а мы и побаловаться не успеем. Газават-то, конечно, натешится и скинет мочалку своей братве, а от той она так и так к нам попадет, но уже до предела истасканная. Давай лучше сейчас отведаем свежатинки! Другого раза может не случиться. Ты как, Гринь?
— Идея хороша, — мент жадным взглядом окинул Милу. — И телка просто охеренно хороша. Я первый ей засажу. Без базара?
— Как скажешь, — кивнул Ворон. — Сегодня ты банкуешь.
— Вот именно! — подтвердил Гриня самодовольно.
…Пустырь за депо как нельзя более подходил для убийства. Скрытый от посторонних глаз беспорядочным нагромождением железнодорожных построек, какими-то железобетонными заборами, близко подступающей свалкой, он напоминал гипотетическую картину мира после ядерной войны. Пустырь зарос редколесьем, густым кустарником, а также «культурным» слоем самого разнообразного мусора. Здесь можно было даже стрелять, не опасаясь, что кто-то услышит: шум железной дороги полностью забивал любые другие звуки.
Сюда-то и привели бандиты Беловых.
— Начнем, что ли? — нейтрально спросил Гриня, хотя видно было: он почти лопается от желания трахнуть залетную красотку.
— Может, парня завалим сразу? — предложил осторожный Гамен.
— Ну не-ет! — нараспев протянул Ворон. — Пусть мальчишечка посмотрит сперва, как его бабу на хор ставят! У меня по его милости башка до сих пор гудит! Начинай, Гриня! Эй, телка! Сама ляжешь или уложить?
Север взглянул на Милу. И с ужасом увидел в ее глазах похоть — ту самую страшную нимфоманскую похоть, которая временами затмевала девушке разум, гнала в грязь. Несомненно, Милка хотела этих четверых подонков, хотела, чтобы они опрокинули ее на засранную землю пустыря и долго трахали в очередь — издевательски, мерзко, по-скотски. Девушка уже приготовилась, все иные чувства покинули ее, и теперь она с болезненным страстным нетерпением ждала экзекуции.
Север ударил жену ладонью по щеке — очень расчетливо, но сильно и жестоко. Вскрикнув, Мила упала.
— Ты чо, чувак? — взревел Ворон.
— Стоять! — заорал Гриня, грозя автоматом.
Впрочем, Север и так стоял теперь неподвижно, скрестив руки на груди. Бандиты недоуменно переглянулись.
— Бей своих, чтоб чужие боялись, — выдал Гриня чуть ли не единственную известную ему философскую сентенцию. — Ну-ка, Ворон, скуй козлу руки, пока я его на мушке держу. За спиной скуй. А то мало ли…
Он подал Ворону наручники, сняв их со своего пояса. Гопник направился к Белову, гадко
