Мусорная труба составляла в поперечнике метра полтора и уходила вниз метра на три. Внизу виднелся бак с пищевыми отходами.
— Прыгайте по одному! — велел Север бандитам. — Я прикрываю нам спину!
Корвет прыгнул первым, за ним Умник, следом Борзой. Последним сиганул Север.
— Куда дальше?! — запаниковал Умник, оглядываясь, пока Белов выбирался из бака.
Они оказались в узком, вытянутом полуподвальном помещении, откуда мусорщики обычно вывозили отбросы.
— Здесь есть канализационный люк, глядите! — Корвет указал пальцем вправо. — Вперед, братва!
…Лихая четверка мчалась по слабо освещенным подземельям, не переводя духа. Север, автоматически запоминая путь, удивлялся, как уверенно бандиты ориентируются в канализационной сети. «Живут они тут, что ли? — думал он. — Ведь говорил же Умник, что эти чертовы катакомбы — их территория. Или это говорил Борзой?»
Наконец бежавший впереди Корвет подал остальным знак остановиться.
— Оторвались!.. — облегченно выдохнул он. — Перекурим… Ну, давай знакомиться, парень! — обернулся он к Белову. — Меня называют Корветом. Моих друзей — Умник и Борзой.
— Обычно меня зовут Сатир, — представился Север. — Так добрые люди нарекли. А паспортных имен у меня было столько, что всех не упомнишь. Обойдемся без них.
Такую кличку Север выбрал себе нарочно, горько иронизируя над собой. «Раз жена у меня нимфоманка, сиречь нимфа, — размышлял он, — значит, муж должен быть Сатиром, не иначе!»
— Сатир, значит, — произнес Корвет. — Не слыхал… Ну и по чем бегаешь, брат Сатир?
Этот вопрос в переводе с устаревшей блатной фени означал: каким видом преступления промышляешь? Север слегка удивился — чего это Корвет изъясняется столь архаичным языком? Может, просто не знает нового жаргона? Впрочем, для большинства непосвященных вопрос все равно остался бы непонятен.
— Я гопстопщик, — ответил он. — Чищу ларьки, магазины, квартиры богатеньких лохов, если кто наведет. Гастролирую на пару с сестрой. Работаем одни, без ансамбля. Как Бонни и Клайд.
— Ты, братец, невежда! — ухмыльнулся Корвет. — У Бонни и Клайда имелась целая команда!
— Да?! — притворно удивился Север.
— Да, да! — произнес Корвет уже раздраженно. — Только это к делу не относится. Зачем ты спас нас?
— А я знаю их, — Север указал на Умника и Борзого. — Вы меня не помните, парни?
Те отрицательно покачали головами, вглядываясь. Белов даже пожалел, что не позволил бандитам запомнить хоть один какой-нибудь свой облик тогда, при первой встрече. Впрочем, он не был готов к той встрече и никакого определенного образа, каковой мог бы отложиться в памяти этих ребят, выбрать просто не успел. А без предварительной работы, пусть даже небольшой, конкретный облик не получится… Что ж, придется объяснять словами.
— Мы встречались пару дней назад, — сказал Север. — Здесь же, под землей…
Он кратко напомнил бандитам историю их знакомства.
— А в кабаке я вас узнал, — закончил Север. — И понял, что третий с вами — сам Корвет. Конечно, я не мог не вмешаться, когда менты поганые вас скрутили.
— А хер ли ты влез? — прищурился Корвет. — У тебя шило в жопе? На кичу захотел, не терпится?
— Я к тебе в «семью» захотел… — ответил Север проникновенно. — Надоело одному мыкаться, хочу осесть, остепениться… Возьмешь?
Бандит неожиданно улыбнулся.
— А чего ж, возьму! — хмыкнул он весело. — Боец ты крутой и верность свою доказал. Идем. Дома договорим.
Корвет развернулся, собираясь следовать дальше.
— Э, погоди! — встрепенулся вдруг Умник. — Слышь, Сатир, ту девку, что с тобой тогда была, ты назвал женой, а не сестрой! Как ты это объяснишь?
Белов потупился, отвернулся, даже покраснел. Его лицо приобрело такое глупое, детски- затравленное выражение, что он напоминал пойманного за руку онаниста-малолетку.
— Вот черт, проболтался… — пробормотал он как бы про себя. — Ладно, скажу… Она и сестра мне, и жена… — Север прятал глаза, якобы смущенный до предела. — Мы близнецы, хотя и не очень похожи… Между нами внутренняя связь жуткая… Чувствуем друг друга… Любим друг друга бешено, вот и трахаемся… Давно, с пятнадцати лет… Не можем друг без друга…
— Инцест! — оскалился Корвет насмешливо. — И тебе не стыдно?
— Стыдно… — Север покаянно опустил голову. — Потому и луплю сестренку бесконечно… От стыда. А она, бедная, терпит…
— Неужели ты всерьез решил, что меня волнуют твои трахальные дела? — Корвет презрительно сплюнул. — Да дери ты кого угодно, хоть маму родную, мне по барабану! Ох и дурак ты, Сатир! Я о людях сужу по другим делам, не по трахальным!
— Да?! — Север восторженно вскинул глаза. — Спасибо, Корвет! Спасибо, босс! Да за такое отношение я… — он даже задохнулся, как бы в порыве внезапно нахлынувшей благодарности.
— Ладно, ладно, — бандит снисходительно похлопал Белова по плечу. — Ты принят в семью, Сатир. Идем!
Они двинулись вперед. Север следовал прямо за Корветом. Сзади поспевали Умник и Борзой.
Корвет свернул направо, в боковой проход. Север шагал следом, не отставая.
— Куда это мы? — вполголоса произнес сзади Борзой с легким удивлением. — А, ну да…
Север не заметил оговорки парня. И напрасно…
Тоннель впереди перегораживала вертикальная железобетонная стена. Она спускалась с потолка и достигала примерно уровня пояса. Ниже пространство до пола оставалось свободным.
— Здесь придется пригнуться, — сказал Корвет, первым ныряя под плиту.
Север нагнулся, сунул голову в проход и тут же получил тяжеленный удар в основание черепа…
Глава 20
Мила ошпаренной кошкой металась по квартире. Север ушел вчера вечером, даже не объяснив толком куда, сказал только, что на дело. И вот миновали уже почти сутки, а его все нет и нет! Неужели убили?! Она бы этого не вынесла…
Последнее время Мила часто задавала себе вопрос: почему Север стал вдруг таким, каким стал? Почему потрясающе нежный, боготворивший ее муж превратился вдруг в злобного монстра? И девушка находила единственный ответ: это она сама виновата! Это ее проклятая нимфомания довела Севера до помрачения ума! Сначала он совсем свихнулся, едва выкарабкался, спасибо Павлу, а потом, узнав, что любимая жена по-прежнему занимается проституцией, озверел. Произошли изменения личности. Серьезные изменения. Север захотел быть полновластным хозяином Милы — не добром, так силой, насилием. Вследствие этого его личная мораль деформировалась. Возможно, он и вообще полюбил власть, деньги — все, что раньше если не презирал, то по крайней мере считал сугубо второстепенным для нормального человека.
А сейчас… Мила даже не знает, что думает ее муж сейчас, каково его мировоззрение! Но если судить по поступкам… Север нанялся к этому Романову, к этому ссученному менту, мусору, причем нанялся кем-то вроде штатного киллера! Так, по крайней мере, поняла она из тех скупых, обрывочных фраз, которыми Север разъяснял ей, каков его новый социальный статус. Штатный киллер! Север всегда ненавидел эту профессию, хотя однажды ему уже приходилось выполнять подобные обязанности, но тогда — вынужденно, ради нее, Милы! Его заставили, принудили! А теперь он стал наемным убийцей добровольно. И в будущем хочет стать «папой» всех бандитов этого города, как сам Север с неприятным смехом заявил ей вчера!
