— И что же ты видишь? — хмыкнул он. — Впрочем, зная твой извращенный ум, я тебе не завидую!
Барбара незаметно ущипнула его побольнее.
— Я видела, какими глазами ты на нее смотришь, похотливое чудовище! А все умиляются, как она мила, юна и как ты с ней обращаешься, ну прямо как отец родной! Но меня-то ты не проведешь!
— А вот тут ты нет права! — усмехнулся Том. — Хочешь верь, хочешь не верь, но я на самом деле испытываю к этой девочке отеческие чувства.
— Чушь собачья! — не переставая улыбаться, выдохнула Барбара. — Ты просто извращенец!
Ну все, с него достаточно! Том заметил Рика под руку с невестой и, преградив им путь, с улыбкой заметил:
— Сынок, вечер скоро закончится, а я еще так и не танцевал со своей невесткой.
Барбара взглянула на него зверем, но вокруг было слишком людно, и женщины поменялись партнерами. Молодая жена Ричарда, Франсин, была смазливой живой блондиночкой с голубыми глазками и ровными зубками. Когда Том привлек ее к себе, на него пахнуло приторным запахом лака для волос.
— Папа Джонсон, а Рик уже рассказал вам о своей новой работе? — спросила она, едва они сделали несколько шагов.
Тома передернуло от такой фамильярности.
— Да, говорил… — Нейлоновая сеточка фаты лезла ему в глаза, и он отвел голову в сторону.
Сегодня весь вечер он в плену у женщин с одуряющим запахом лака и колючих как ежи, подумал Том, а мимо пронеслась Джуди, заливисто хохоча.
Забудь о ней! — снова принялась нашептывать сирена. Позволь мне тебя утешить. Я мягкая и теплая… Сам знаешь, тебе будет со мной так хорошо!..
— Это очень солидная компания, — щебетала Франсин. — Но вы же знаете Рика. Его постоянно нужно подталкивать. Я ему говорю, придешь на собеседование и сразу дай понять, что готов взять быка за рога. — Она подмигнула. — И что вы думаете? Ему дают угловой офис!
— Да, я слышал, — буркнул Том.
— Офис, — она понизила голос до доверительного шепота, — с двумя окнами!
А танец все никак не кончался. И Франсин все чирикала и чирикала: об угловых офисах, узорах на сервизах и уроках гольфа. Но в конце концов музыка кончилась, и новобрачная заторопилась к мужу. Рик бросился к ней, всем своим видом показывая, что за время ее отсутствия не совершил ничего предосудительного.
Поздравляю, сынок! — грустно улыбнулся Том. Ты все-таки женился на копии своей матери!
Нет, ему все-таки нужно выпить!
Мимо проходила одна из подружек невесты, и Том тут же ее подхватил. Девица радостно хихикнула в ответ на предложенную честь потанцевать с легендарным Томом Джонсоном, а голос сирены становился все настойчивее и настойчивее, и Тому показалось, что все годы его трезвой жизни летят коту под хвост.
Приди ко мне, милый! — манил голос. Я та самая женщина, которая тебе нужна. Приди ко мне, и я заставлю тебя забыть о Джуди!
Джуди снова пронеслась мимо, бросив на него сердитый взгляд. Пьяный смех гостей становился все громче, кубики льда стучали о стаканы все оглушительнее и отдавались в голове барабанным боем.
Том ненавидел танцевать, но переходил от одной подружки невесты к другой, боясь, что стоит ему остановиться — и сирена снова его позовет. Наконец невеста с женихом разрезали свадебный торт и покинули гостей. А вскоре и гости начали разъезжаться. Соблазнительный запах спиртного заполонил Тому все легкие — аромат вин и виски перебивал все: запах еды, цветов, духов…
Ну же, выпей хоть рюмку! — нашептывала сирена. Ведь от одной рюмочки ничего не будет!
Когда оркестр доиграл последний танец, голос сирены стал таким громким, что Тому захотелось зажать уши руками. Он знал: если задержится здесь еще хоть на минуту, то погибнет безвозвратно.
— Папа, мы с тобой так и не поговорили! — Мэри появилась словно из-под земли. — Давай поговорим!
Том вздрогнул от неожиданности. Язык с трудом ворочался во рту, и он испугался, что дочь заметит его состояние.
— Котенок мой, мы же с тобой еще не танцевали!
Мэри удивленно округлила глаза.
— Но музыканты уже убирают инструменты. И потом, ты же знаешь, папа, я не люблю танцевать.
— Ах да, извини, я забыл.
И Том с понурым видом поплелся за дочерью к столу в глубине зала. На льняной скатерти всюду стояли рюмки и бокалы с остатками напитков. Они двоились и троились у Тома в глазах, пока ему не начало казаться, что перед ним огромная вражеская рать.
Дочь села рядом и старательно натянула юбку на колени.
— Папа, останься у нас ночевать! — попросила она. — Расположишься у меня в комнате. Ну пожалуйста! Кто знает, когда еще мы с тобой увидимся!
Том погладил кончиками пальцев хрустальный бокал с драгоценным глотком на дне.
— Мэри, лучше не надо! Ты же знаешь, мы с твоей матерью не слишком ладим.
— А я буду держать ее подальше, обещаю!
— Нет, дочка, как-нибудь в другой раз.
Ну же, выпей меня! — твердила свое сирена. Всего один глоток — и ты о ней забудешь!
Голос дочери стал настойчивее:
— Дело в Джуди, да? Но ты провел с ней столько времени, почему же не хочешь уделить хоть чуточку внимания мне? Думаешь, она само совершенство? Да она того же поля ягода! И говорит, как ты. И даже пьет, как ты! Жаль, что твоя дочь я, а не она!
Бокал обжигал Тому пальцы.
— Мэри, что ты несешь! Джуди тут ни при чем.
— Тогда побудь со мною завтра утром!
Весь мир сосредоточился в глотке мерцающей жидкости на дне бокала, и мучительная потребность в ней разламывала череп изнутри.
— Мэри, я хочу быть с тобой, но молиться с тобой я не буду.
— Папочка! — срывающимся от волнения голосом выдохнула Мэри. — Если бы ты знал, как я за тебя беспокоюсь! — Она сжала его ладонь. — И все время за тебя молюсь. Пойми, ты должен принять Бога, если не хочешь закончить жизнь в аду.
— Ад, дочка, понятие относительное, — суровым тоном заметил Том, а пальцы словно сами по себе обхватили бокал.
Ну вот и все, попался!
Сирена вновь принялась за свое, в голове промчался сонм воспоминаний, на лбу выступила испарина. Не в силах совладать с собой, Том поднял бокал, но, не донеся его до рта, замер, увидев в другом конце почти пустого зала Джуди.
Она стояла у окна в этом чертовом платье с каким-то молодым хлыщом, который приклеился к ней намертво. И эта юная Панчита с обольстительным ртом и бездонными черными глазами даже и не думала уходить, а все теснее прижималась к этому молокососу.
Мэри начала читать молитву.
Том вскочил из-за стола, опрокинув бокал.
— Папа! Что с тобой?
Но он уже не слышал ее, а шел, ускоряя шаг, к Джуди. Стены кружились, сорочка под смокингом противно липла к телу.
Вернись! — завывала сирена. Не ходи к ней! Только я тебя никогда не брошу! Только я одна!
Подойдя к Джуди, Том не стал ни спрашивать разрешения, ни извиняться. Одним мощным рывком он оторвал ее от этого гнусного типа, пристававшего к ней прямо у всех на глазах, и силком поволок к дверям.
Джуди вскрикнула, но ему было наплевать, что он делает ей больно. Ему было наплевать на все! Он
