— Понял. А что там будет?
— Ты не поедешь обратно с ними из города. Заруби это у себя на носу. Ты будешь искать эти лампочки до самого последнего момента, а потом исчезнешь, ясно?
— Да, но…
Ивен в третий раз отвесил ему пощечину:
— И никаких «но»! Заруби у себя на носу. Тебя не должно быть в их машине на обратном пути.
— Но почему, пап?
— Потому что так тебе будет лучше, — Ивен доверительно понизил голос. — И ничего им не говори, понял?
— Хорошо, пап.
Ни Бонни, ни Клайд в эту ночь не могли заснуть. Они оба лежали в большой двуспальной кровати, не касаясь друг друга, и смотрели в темноту.
Неловкое молчание первым нарушил Клайд.
— Бонни?
— А?
— Ты спишь?
— Нет.
Он с шумом втянул воздух, потом спросил:
— Бонни, ты не выйдешь за меня замуж?
Она поглядела в его сторону, с трудом различая в потемках контуры его лица.
— Ты вовсе не обязан делать мне это предложение, — тихо сказала она.
— Я знаю, — сказал он и, хмыкнув, добавил: — Но я тебя спрашиваю: ты выйдешь за меня замуж?
Она поглядела на невидимый потолок и постаралась внести в интонации официальность, которая должна была по идее скрыть ее истинные чувства:
— Но как же я могу это сделать, Клайд? Ты же сам прекрасно знаешь: это невозможно. Нам надо пойти к мировому судье, а он представитель закона. Мы не сможем оформить свидетельство о браке.
Клайд повернулся в ее сторону и, тихо фыркнув, сказал:
— Эй, а ты так говоришь, будто сама об этом не раз думала, а?
— Нет, — ответила Бонни, стараясь не дать волю нахлынувшим чувствам. — Что ты! Я вовсе не думала. Я не думала об этом десять раз на дню. Я не думала об этом с той самой минуты, как впервые тебя увидела.
Голос ее задрожал, и глаза наполнились слезами. Она уткнулась лицом в грудь Клайда, подтянув колени, сотрясаясь от рыданий.
Клайд не знал, что делать, что говорить.
— Бонни, ты плачешь? Зачем? Зря! Не надо!
Бонни пыталась взять себя в руки, и наконец рыдания прекратились — лишь изредка она всхлипывала.
— Клайд, зачем ты хочешь на мне жениться? — вдруг спросила она, на что он тотчас же ответил, пытаясь обратить все в шутку:
— Чтобы сделать из тебя честную женщину.
Она поняла его без слов. Она снова погрузилась в прошлое, прежде чем унестись на крыльях мечтаний в будущее.
— Клайд, — подала голос Бонни, — что бы ты сделал, если бы случилось чудо, и мы могли завтра выйти из этого дома и начать все сначала, что бы ты сделал, если бы за нами никто не гнался, никто не вспоминал наше прошлое?..
Вопрос был интересный, и Клайд задумался. Слишком много было вариантов.
— Ну что ж, — наконец сказал он. — Теперь я стал бы действовать иначе. Я бы не стал жить в том штате, где работаю. Мы бы поселились где-нибудь в спокойном местечке и жили там тихо-мирно, а когда нам надо было бы взять банк, мы ехали бы в другой штат, и… — он осекся.
Наступило опять молчание. Но у него теперь появился совсем иной смысл, и Клайд быстро понял, что сморозил чудовищную глупость, что его ответ стал полной противоположностью тому, что Бонни надеялась от него услышать.
— Бонни, эй, Бонни! — обеспокоено окликнул он ее, а потом виновато добавил: — Ты меня слышишь?
Но Бонни не ответила.
У нее не было слов.
17
Утро в Аркадии было временем затишья. На улицах почти не было машин, а в магазинах — покупателей. Поэтому Бонни и Клайд быстро сделали все необходимые покупки. Они вернулись к машине и положили пакеты и свертки на заднее сиденье.
— Что случилось с К. У.? — спросил, оглядываясь, Клайд.
— Он задержался в хозяйственном магазине, — сказала Бонни. — Наверное, покупает лампочки для отца.
Клайд хмыкнул и сел за руль. Бонни устроилась рядом с ним.
— Господи, ногам как жарко! — пожаловался Клайд, и сняв туфли, стал массировать пальцы.
— Ты поведешь машину босиком? — хихикнула Бонни.
— А почему бы нет?
Клайд потянулся за темными очками и стал надевать их роскошно томным жестом, но в этот момент одно стекло вдруг выпало из оправы и полетело на пол.
— Черт! — буркнул Клайд, подбирая его и кладя в карман рубашки. Он поправил на носу очки с одним стеклом и, скорчив гримасу, поглядел на Бонни.
— Так в них и поедешь? — рассмеялась она.
— Ну да. Я поведу машину, зажмурив один глаз.
Бонни обернулась назад, порылась в сумке и извлекла оттуда фарфоровую пастушку.
— Красивая штучка, — сказала Бонни. — Даже ноготки видны.
— Очень даже неплохо, — согласился Клайд.
Он включил радио, покрутил ручку настройки. Хор исполнял «Церквушка в долине». Клайд слушал, отбивая такт рукой на рулевом колесе.
Бонни убрала пастушку, потом спросила:
— Не хочешь персик, дорогой? Я бы сейчас с удовольствием съела один.
Она вынула большой спелый плод и впилась в него зубами, отчего персиковый сок потек у нее по подбородку.
— М-м-м! Вкусно! Сладкий, сочный. Хочешь? — предложила она персик своему спутнику.
Клайд перестал барабанить по рулю.
— А почему бы нам не сделать это прямо завтра? — в глазах его загорелся нетерпеливый огонек.
— Что сделать?
— Ну, завтра ведь воскресенье, так? Мы могли бы провести в пути ночь, а с утра пораньше оказаться на том самом поле для гольфа.
— Ты уверен, что это так надо? — спросила Бонни после короткого раздумья.
— Ну да, а почему бы нет? — Его глаза блуждали по улице, зафиксировав машину, которая ехала в их сторону и не очень торопилась. — Где К. У.? Куда он запропастился? Его давно нет.
— Сейчас придет. — Бонни снова предложила ему персик. — Откуси кусочек, вкусно же!
— Не хочу, — Клайд сердито прикусил губу. — Это просто подозрительно. А вдруг что-то с ним случилось?
