В первоначальной (лицейской) редакции стихотворение начиналось стихами:
Среди беседы вашей шумной Один уныл и мрачен я… На пир раздольный и безумный Не призывайте вы меня. Любил и я когда-то с вами Под звон бокалов пировать И гармонически стихами Пиров веселье воспевать. Но пролетел миг упоений,— Я радость светлую забыл, Меня печали мрачный гений Крылами черными покрыл… Не кличьте ж вы меня с собою Под звон бокалов пировать: Я не хочу своей тоскою Веселье ваше отравлять. Конец этой редакции утрачен.
Во второй лицейской редакции стихотворение начиналось:
К чему, веселые друзья, Мое тревожить вам молчанье? Запев последнее прощанье, Уж муза смолкнула моя; Напрасно лиру брал я в руки Бряцать веселье на пирах И на ослабленных струнах Искал потерянные звуки… Богами вам еще даны и т. д.
Лицейская редакция:
Шалун, увенчанный Эратой и Венерой, Ты ль узника манишь в владения свои, В поместье мирное меж Пиндом и Цитерой, Где нежился Шолье с Мелецким и Парни? Тебе, балованый питомец Аполлона, С их пеньем соглашать игривую свирель: Веселье резвое и нимфы Геликона Твою счастливую качали колыбель, И ныне, в юности прекрасной, С тобою верные сопутницы твои. Бряцай, о трубадур, на арфе сладострастной Мечтанье раннее любви, Пой сердца юного кипящее желанье, Красавицы твоей упорство, трепетанье, Со груди сорванный завистливый покров, Стыдливости последнее роптанье И страсти торжество на ложе из цветов,— Пой, в неге устремив на деву томны очи, Ее волшебные красы, В объятиях любви утраченные ночи — Блаженства быстрые часы… Мой друг, она — твоя, она твоя награда, Таинственной любви бесценная отрада! Дерзну ль тебя я воспевать, Когда гнетет меня страданье, Когда на каждое мечтанье Унынье черную кладет свою печать. Нет, нет! Друзей любить открытою душою, В молчанье чувствовать, пленяться красотою — Вот жребий мой: ему я следовать готов, Покорствую судьбам, но сжалься надо мною, Не требуй от меня стихов. Не вечно нежиться в прелестном ослепленье, Уж хладной истины докучный вижу свет. По доброте души я верил в упоенье Волшебнице-мечте, шепнувшей: ты поэт,— И, презря мудрости угрозы и советы, С небрежной легкостью нанизывал куплеты, Игрушкою себя невинной веселил; Угодник Бахуса, с веселыми друзьями, Бывало, пел вино водяными стихами, В дурных стихах дурных писателей бранил, Иль дружбе плел венок — и дружество зевало И сонные стихи впросонках величало, И даже — каюсь я — пустынник согрешил,— Я первой пел любви невинное начало, Но так таинственно, с таким разбором слов,
