большой штат разнопрофильных производителей контента — это роскошь в условиях, когда информация растет сама. Скажем, коллективный блоггер уже вполне справляется с репортингом лучше репортера. Во время ошской резни[52] профессиональные корреспонденты несколько дней не могли добраться до места событий, но СМИ уже использовали кадры и свидетельства блоггеров. Блоггеров так много (и будет все больше), что они просто физически накрывают все событийное поле. И зачем тогда держать репортера в штате?
Многие журналистские прежде функции уже не принадлежат журналистам монопольно. Репортер, расследователь, колумнист — их работу теперь легко делают блоггеры. А поскольку доступ к авторству теперь открытый, то среди блоггеров возникает творческая конкуренция, и всегда можно выбрать лучшее. Если же опираться на журналистов ньюерума, то выбор меньше, зависимость от качества автора больше.
Вот и возникает вопрос: держать штат профессионалов разного профиля (которые все равно не успевают за теми, кто изначально на месте и в теме) или работать на аутсорсинге?
Это чем-то похоже на такой вопрос: есть театры репертуарные (постоянный штат актеров), есть антрепризные (собирают звезд на одну постановку) — какие лучше? Так вот, в будущих мультимедийных редакциях, на мой взгляд, возобладает антрепризный принцип. Большой ньюсрум — это неповоротливый механизм, который оказывается зажравшимся и заржавевшим через год существования. Не потому, что люди или управленцы там плохие, а потом что время быстрое, быстрее, чем механизмы старой традиционной журналистики. Только самоуправляемые, самонаводящиеся партизаны, легкая кавалерия, могут угнаться за тематическими протуберанцами быстрого времени.
Естественно, если мы говорим о принципе антрепризы в новых медиа, то возникает вопрос о режиссере. Кто-то ведь должен подбирать актеров и темы. Меняются отношения «режиссер-актер». Роль редактора и прежде была велика, но он был своего рода серым кардиналом, а погоду во многих классических СМИ делали авторы — топовые ведущие, золотые перья и т. п. Сейчас звезды не будут привязаны к редакциям, они будут мигрировать. И тяжесть авторства еще больше смещается к фигуре редактора. Только это авторство более высокого передела. Редакторская матрица видения, его стиль режиссуры определяют облик медиа и подбор золотых перьев. Это именно режиссер, а не редактор, который правит тексты. Вот поэтому, кстати, сейчас подспудно идет поиск нового названия для этой профессиональной мутации — контент-менеджер, контент-продюсер…
Причем журналисты для такого нового редактора — лишь часть исполнителей. Другая часть исполнителей — привлеченные талантливые блоггеры. Третья часть «исполнителей»… — копипаст.
Да-да, копипаст уже взят на вооружение ведущими СМИ. Компиляции и дайджесты — важная составная часть нового мультимедийного спектакля. Почему? Потому что в условиях возвращения массового медиа на майдан (благодаря интернету) важным аспектом информационной картины дня является фактор «кто что сказал» или «где что говорят». Блогосфера возвращает на новом уровне стихию слуха, окультуривает и индустриализует слух. Проносится мощный слух, мощное вирусное обсуждение — и даже самые брендовые СМИ тут же ищут источник слуха (это может быть авторитетное мнение или, наоборот, случайное высказывание, перевернувшее мир) и работают с ним. Копипастят, комментируют и т. п. Журналист для этого не очень нужен, нужны новые методы работы с копипастом. Конечно, ведущие брендовые издания пользуются копипастом «культурно» — пересказывают, цитируют. Но все равно ведь — они опираются на чужое. Не просто на источник в поле (на ньюсмейкера или эксперта), а именно на медийную информацию, уже даже первично переработанную.
Соответственно, конвергенция и мультимедийность совпадают с еще одним новым явлением — мультиавторством. А мультиавторство наилучшим образом реализуется в антрепризной модели, ибо специалистов разного формата во внешней среде в любом случае больше, чем в редакции. А многие из них на бренд согласятся работать бесплатно, что еще больше теснит профессионалов, ибо есть род штрейкбрехерства.
Похожие процессы, кстати, происходят сейчас в корпоративных медийных коммуникациях. Пресс- службы становятся не просто продюсерами пресс-релизов, организаторами интервью и службами информационной безопасности, а, прежде всего, центрами управления контентом. У них тоже есть конвергентные веяния: выпускают газеты, журналы, делают сайты, лезут в твиттер и фэйсбук, взаимодействуют с традиционными медиа и т. п. У них есть мультимедийность — работают в форматах текста, теле-, радио, интернет-видео, блоготекстов. И остро ставится задача удержания единства. Кстати, классические журналисты, вытесняемые из общественной журналистики, будут находить приют в корпоративных медиацентрах, повышая качество и уровень социализации корпоративных медиа[53].
ГЛАВА 4
Смерть газет
Информация будет потребляться потоком, а не выпусками. Поэтому периодичность прессы станет одним из факторов гибели
Кажется, Хемингуэй говорил, что любая история — это обязательно трагедия, надо только честно рассказать ее до конца. Конечно, газеты умрут.
Скорая смерть печатных СМИ — дело решенное. И даже все возможные оговорки или возражения, по сути, сводятся к религиозному хотению: нет-нет, газеты «совсем» не умрут, что-то останется. Примерно из таких же наивных переживаний первобытного человека и родилась вера в загробную жизнь. Ну, нельзя же умереть совсем?! Должно же что-то остаться…
Безусловно, что-то останется. Останется, как и положено, душа. А душой газет является журналистика. То есть смерть газет и журналов сама по себе вовсе не означает смерти журналистики как социального института. Журналистика в каком-то виде продолжится. Но бумага, как основа отрасли и ее первый носитель, доживает свой век.
Когда окончательный диагноз поставлен, мужественный пациент обычно спрашивает: «Сколько мне осталось?» Ну что ж, юлить не будем, попробуем посчитать.
Для определения оставшегося времени необходимо оценить сначала факторы, обрекающие прессу на умирание. Потом факторы, замедляющие этот процесс. И, наконец, сложив сумму факторов для того или иного типа изданий, я назову точную дату вымирания прессы поотрядно.
Факторы, приближающие смерть прессы, связаны, прежде всего, с технологическим прогрессом. Многие из них очевидны, поскольку отражают наглядные преимущества интернета: оперативность, массовость, мульти-медийность, мультиканальность. Пресса проигрывает.
Сюда же можно отнести скорость доставки. Строго говоря, само движение массива бумаги с комбината в типографию и из типографии к читателю — это технология XVII века.
Когда окончательный диагноз поставлен, мужественный пациент обычно спрашивает: «Сколько мне осталось?» Ну что ж, юлить не будем, попробуем посчитать.
Старый и новый способы доставки информации не только различаются скоростью, но и создают разные потребительские свойства. Например, старая физическая доставка бумаги заставляла прессу быть периодической. Теперь же периодичность потребления сообщений определяется потребителей, а не производителем информации — когда захотел, тогда и полез в интернет. При желании можно и круглосуточно.
Поскольку периодическая информация «реже» круглосуточной, то она и выше ценилась (когда не было альтернатив), что позволяло окупать ее производство. Кроме того, стоимость газет включала в себя оплату нескольких смежных отраслей: химпром, бумпром, почту, транспорт и т. п. Цена бумаги и печати служила своего рода укрытием и оправданием для цены информации. Сейчас информация может подаваться
