сбавляя хода.
– Есть какие-то сомнения? – вместо ответа спросил коридорный.
Алан старался понять, почему человек так странно среагировал на его вопрос. Чувствовался какой-то подвох, но в чем именно, понять не мог. Если бы служащий ответил: «Да, это та самая дорога», или наоборот, «Нет, способов попасть в зал много, и наверное вас вели другим путем». А то «Есть какие-то сомнения?».
– Просто я, кажется, вчера ничего такого не встречал на своем пути. Вот этой статуи точно не было. Я бы запомнил…
Служащий довольно улыбнулся:
– Мне приятно, что вы столь внимательны и смогли заметить изюминку «Красного Замка»…
– «Изюминку»? – Алан все не мог взять в толк, что этот человек имеет в виду.
– Вы когда-нибудь были в других отелях или санаториях? – спросил он, но не став дожидаться ответа, продолжил. – Если были, то должно быть заметили, что традиционно они имеют просторный холл и интуитивно понятное расположение комнат. В других местах чтобы объяснить вновь прибывшему постояльцу, где находится его номер достаточно указать направление: «Вверх по лестнице, там налево, прямо по коридору вторая дверь». В «Красном Замке» так не получится. Центральный холл маленький и от него расходятся двери во всех четырех направлениях. Множество коридоров и лестничных пролетов, то пересекающихся, то ведущих к тупику, больше походит на лабиринт, чем на отель. Номера тоже разбросаны абы как. Двести пятнадцатый граничит с четыреста седьмым, а за ним идет тридцать первый… – озвучивал он номера табличек, мимо которых проходили.
– Да уж, попробуй тут не заплутай, – согласился Алан.
– И это с учетом, что не только номера комнат меняются, но и сама обстановка коридоров!
– То есть?
– Ровно в полночь служащие санатория начинают перестановку. Коридоры здесь совсем не случайно узкие и заставлены различным дорогим хламом. Столики, картины, цветы, статуи, занавески, бра и люстры – все это можно снять и перенести в другое место. И даже обои – это куски материи подвешенные к специальным креплениям. Чтобы поменять обстановку во всем «Замке» уходит всего час. Поэтому-то заблудиться здесь – раз плюнуть.
– Но зачем такие сложности? – Алан действительно не мог понять, необходимость таких сложностей.
Служащий пожал плечами:
– На мой взгляд, это тоже слишком хлопотно и дорого. Господину Директору приходиться платить много лишних денег. Представь, какую армию персонала нужно содержать, чтобы обслуживать санаторий, такие вот перестановки и нас – коридорных… Но как ни странно, оно себя оправдывает! Нашим постояльцам, в основном очень богатым людям, по душе видеть каждый день обновленные коридоры. Я часто слышу восхищенные отзывы, когда человек выходит из своего номера, смотрит в первую очередь на табличку с цифрами, а затем оглядывает неузнаваемый коридор. Людей это приводит в восторг.
Алан задумался. Несмотря на абсурдность растрачиваемого времени и средств, сама идея удивляет и забавляет одновременно, а ее воплощение вызывает уважение. Алан почувствовал, что ему захотелось рисовать, как бывает каждый раз, лишь стоит столкнуться с чем- нибудь интересным и необычным.
– Люди зачастую не в состоянии найти путь в спортзал, сауну или в кинотеатр, и вернуться обратно в номер. Для этого здесь работают коридорные, такие, как я. Нас просят пройти в такой-то номер. Вызывают специальной кнопкой, и мы отводим человека куда нужно.
– А как вы не путаетесь? – недоумевал Алан.
– Мы заучиваем расположение всех комнат, лестниц и коридоров наизусть. Сейчас я веду вас ориентируясь не на обстановку, потому что как вы уже знаете это бесполезно, а на собственную карту в голове. Повернув здесь направо, мы окажемся в Зале с фортепьяно, как вы его назвали…
И действительно, стоило лишь повернув за угол, как перед Аланом оказались те самые двери, из за которых доносилась приглушенная музыка. Он знал, что это играет Мари. В мелодии ощущались те же самые чувства, что мальчик смог разглядеть в ее взгляде.
– Я вас покину… – говорит коридорный и кивнув, оставляет Алана наедине с трепещущим сердцем.
«Не стоять же мне здесь вечно! Мари ждет…»
Он толкает дверь и оказывается внутри «зала из слоновой кости».Кроме Мари и его самого здесь никого нет. Она играет за фортепьяно, слегка покачиваясь, словно находится в трансе. Глаза закрыты, она не замечает Алана.
Как и в прошлый раз его охватывает мистический трепет перед звуками, что порождают пальцы Мари, бегло перебирающие клавиши. Кружится голова, воздух превращается в жидкость и начинает медленно стекать внутрь, постепенно заполняя легкие.
Алану кажется, будто он видит ослепительно-яркий луч света, спускающийся с неба, пронизывающий Мари насквозь и перетекающий через ее плечи, руки, пальцы… выливаясь стройной мелодией.
Вдруг музыка обрывается и Мари, уронив голову на клавиши, начинает рыдать. Алан в растерянности. Только что он смог добраться до самых небес, как вдруг тяжелый груз заставляет его разбиться о землю.
«Почему она плачет? Ведь не может же это совершенство быть недовольным своей игрой!»
Какое-то время Алан просто молча наблюдает за ее плачем, но затем, наконец, решается и подходит. Мари все так же всхлипывает, уткнувшись лицом в руки. Клавиши, наверняка, уже затоплены ее слезами.
Мальчик как можно нежней касается ее плеча. Она вздрагивает, и медленно возвращается из своего горя в реальность.
Опухшее от слез лицо, покрасневшие глаза. Девушка вытирает пальцами размазавшуюся тушь, и без всякого выражения смотрит на Алана. Затем замечает рисунки в его руке.
– Пошли… – Мари встает, берет его за руку и ведет из зала. – Не хочу быть здесь. Музыка сейчас мне вредна…
Послушно следуя за ней, Алан сжимает ее теплую, чуть влажную ладошку.
Лишь выйдя из зала он понимает, что указать путь коридорного нигде нет.
– Куда мы? – спрашивает Алан.
– В номер сто шестьдесят семь – сегодня. Вчера – в номер триста двадцать один. Позавчера… уже забыла, – неумело скрывая недавние слезы, протянула Мари. – Мы идем ко мне.
– А как ты дорогу найдешь?
Она улыбается:
– Тебе уже объяснили уникальность «Красного Замка»? И хорошо. Найти я могу. Мне, конечно, понадобиться чуть больше времени, чем коридорному, но я и без них неплохо справлюсь…
– Но как? По мне, тут сам черт ногу сломит!
Мари какое-то время молчит, видимо подбирая нужные слова.
– У каждого угла… – наконец нарушает она тишину, – воздух движется по-своему. И я слышу его движение. Запомнив звуки, по ним можно найти верный путь.
Алан не просит разъяснений, хотя многое из ее слов он не понимает. Например, шутит она или говорит вполне серьезно. По дороге он замечает, что подходя к очередному повороту или лестничному пролету, Мари чуть сбавляла шаг, затем неуверенно поворачивала или шла прямо.
– Если ты не можешь слышать звуки издаваемые переливами воздуха в пространстве, настоящим музыкантом стать не получится, – зачем-то пояснила она.
– Понятно… – лишь говорит Алан, продолжая идти.
Им навстречу постоянно попадались люди, невидимыми поводками привязанные к поводырям-коридорным. Служащие санатория послушно вели за собой то одного человека, то целую группу. Никто не обращал внимания на верных провожатых, словно они всего лишь какие-то устройства, помогающие найти верный путь.
– Я их называю ДжиПиэС-навигаторами… – сказала Мари.
Также на пути довольно часто встречались люди без коридорных. Некоторые быстро проносились мимо номеров, словно знали точный маршрут. Другие больше походили на блуждающих призраков – они бесцельно передвигались от комнаты к комнате, внимательно всматриваясь в очередные цифры на дверях, чтобы плыть дальше.
– Постояльцы здесь очень любят играть в прятки. Словно дети носятся по коридорам, стараясь случайно столкнуться с теми, кого ищут. Им это занятие вообще не надоедает. Так можно днями напролет разыскивать кого-нибудь.
А некоторые предпочитают вообще не пользоваться услугами коридорных, блуждая в поисках своего номера. Почему-то люди очень любят теряться, особенно когда знают, что это безопасно.
– Странное место, – Алан проговорил вслух, засевшую в голове мысль.
– Не то слово, – согласилась Мари. – Но людей всегда привлекает странность. Именно поэтому, насколько мне известно, чтобы попасть сюда на две недели, людям приходится ждать по нескольку лет. Такая огромная очередь… Так, нам кажется сюда.
Мари прошла прямо по коридору, оставила позади себя пять дверей, вынула из кармашка пластиковую карточку с помощью которой, проведя по специальному устройству, отперла дверь.
– Сегодня это комната сто шестьдесят семь. Добро пожаловать ко мне…
Ее комната оказалась совсем не комнатой, а целым номером – просторным, уютным, по-домашнему теплым. В мире Алана все вещи давно изжили свой век, потускнели, отсырели, и были готовы в любой момент рассыпаться в прах. Здесь же все сверкало новизной и жизнью. Огромное количество каких-то ярких, явно приятных на ощупь ковров, подушек, гладких и шершавых, больших и маленьких статуэток. Все это хотелось потрогать, осмотреть… Но одновременно даже страшно дышать в столь прекрасной обстановке.
Мари прошла в комнату и уселась на просторный диван. Алан же встал в дверях, не решаясь переступить черту порога.
– Помнишь, что я говорила тебе? Богатство не будет окружать тебя, пока ты не позволишь ему поселиться внутри. Позволь себе иметь все самое лучшее!
Алан кивнул, снял кроссовки, скинул с плеч куртку и прошел к Мари… Ковер, по которому он шел, был настолько мягок, что к нему хотелось припасть лицом, а не ступать
