тут же гаркнул он немцам, хотя, они и не пытались двигаться, заторможенно слушая малопонятную английскую речь. Вместо них остановилась Лилиан - вдруг успокоилась, только плечи слабо подрагивали.
- Как ты здесь оказалась? - задал Индиана глупый вопрос.
- Сначала меня в Стамбуле держали, все время допрашивали. Сюда перевезли, когда сообразили, что я полный ноль.
- Что им от тебя нужно?
- Как что? 'Медальон'.
- Ах, да, - вспомнил Индиана. - Часть головного убора бога Ра. Эта безделушка почему-то интересует немцев не меньше, чем Грааль… А где Клопик?
- Клопик удрал. Почти сразу. Невообразимый мальчишка, исключительный, на тебя чем-то похож.
- Кто только на меня не похож… Ладно, позже поговорим, - решил доктор Джонс. - Ты моего отца случайно не видела? Он должен быть где-то здесь, в замке.
- Видела, - обрадовалась Лилиан. - Мне с ним очные ставки несколько раз устраивали, про 'медальон', и еще про какую-то ерунду из области египтологии. А я давно уже квалификацию потеряла, весь университет из головы вылетел в этом проклятом Кхорлаке.
- Где видела?
Мисс Кэмден расстроилась:
- Я не знаю, не запомнила… Меня водили через двор - наискосок. А потом поднимались, поднимались…
Индиана мгновенно представил план замка. От древнего донжона наискосок через двор. Значит, центральная башня. Прекрасно, путь продолжается… Но как там найти отца, в огромной центральной башне?
И вдруг его осенило.
- Эй, ты, - обратился он к дежурному по питомнику. - Есть списки заключенных, поставленных на довольствие?
Тот кивнул:
- У шефа есть.
- Сюда их, быстро.
- Так ведь, это… - затрепетал человечек, - …в столе, там ведь заперто…
- Идем, - распорядился Индиана. - Покажешь. - Кольт в его руке напрягся, ожил.
Двух выстрелов хватило, чтобы превратить мебельный замок в клочья рваного металла. Ящик начальственного стола был вытащен и беспощадно перевернут, разнообразный хлам рассыпался по кожаной обивке.
- Ищите, - приказал доктор Джонс. - Вы, оба, - он имел в виду фельдфебелей.
- Между прочим, я и Ренара видела, - сообщила мисс Кэмден. - Помнишь, ты мне рассказывал про такого?
- Ренара? - произнес Джонс, и словно поперхнулся этой фамилией. - А этот дурак здесь причем?
- Его содержат там же, где твоего отца, в той же башне. Только он сломался, в отличии от Генри Джонса, согласился работать на немцев. Меня к нему водили, чтобы он рассказал, как это здорово - служить Третьему Рейху, как вкусно за это кормят, а если докажешь свое рвение, то и деньги начинают платить.
- Ренар… - повторил Индиана. - Кое-что начинает прояснятся. Обнадеживающий признак.
- Знаешь, - продолжила Лилиан, медленно и неуверенно - внезапно изменившимся голосом. - Я должна тебе признаться… - она опустила голову.
- Да? - рассеянно спросил он.
- Меня ведь тоже постоянно уговаривали сотрудничать с археологической службой СС. Еще в Стамбуле начали.
- Ну, и…
- Уговорили. Там же, в Турции.
- И что от тебя требуется?
- Пока никаких заданий не давали.
- Поздравляю, достойная работа.
- Насмехаешься! - пронзительно крикнула она, с готовностью человека, жаждущего заглушить свой стыд. - Да как ты смеешь! Я такое вынесла, такое наслушалась…
- Брось, - поморщился Индиана. - Я не насмехаюсь, мне давно уже не до смеха. Это я так разговариваю. Если бы ты не согласилась, тебя бы просто убрали и оставили в одной из канав нашего любимого Стамбула.
- Меня? - запнулась Лилиан. - Убрали бы?
- А ты как бы на их месте поступила?
Ответа не было. Она вновь изучала шахматный рисунок пола. Ее лицо покрылось красными пятнами - очевидно, так проявлялись сокрытые в хрупком теле эмоции.
Эсэсовцы усердно рылись в бумагах, стараясь угодить дорогому гостю, и очень быстро нашли искомое. Профессор торопливо просмотрел копии бухгалтерских документов, но вдруг расхохотался, в очередной раз напугав публику.
- Конечно! - объяснил он свою реакцию. - Не Джонс, а Иглвуд! Не того я здесь искал, не-то-го… - он отчеркнул одну из строчек пальцем и указал Лилиан. - Некоему Иглвуду каждый день носят жратву в комнату 511, видишь?
Женщина счастливо улыбнулась ему в ответ - ее настроение менялось, как зимний ветер над водами Марха.
- Ты знаешь, как найти комнату 511? - спросил Джонс у дежурного.
Тот кивнул.
- Пойдешь с нами, - было объявлено, и шарфюрер Коппи просиял, переполненный счастьем. Археолог задумчиво посмотрел на шарфюрера Заукера:
- Действительно, что теперь с тобой делать?
Немца залихорадило. Колени у него подкосились, он осел на пол, в ноги Джонсу, и заскулил, глядя снизу вверх:
- Ой, нет! Ой, нет! - с тоскливой собачьей обидой. В глазах его стояло искреннее непонимание причин такой несправедливости.
- Встань, позорище, - Джонс поднял его за шиворот. - Пойдем. - И потащил за собой.
- Куда?.. - беспрерывно оглядывался тот. - Ой, куда…
Однако ничего страшного не произошло. Его затолкали в камеру, где раньше сидела Лилиан, и заперли ключами, отобранными у дежурного. Иногда он был добрым, этот доктор Джонс.
Затем два бравых эсэсовца, деловитый шарфюрер из 'питомника' и свирепого вида солдат, повели турецкую шпионку на допрос. Кабинет фон Урбаха, оказывается, также располагался в центральной башне, на пятом этаже. Почему бы главному начальнику было не захотеть повидаться с завербованной заключенной? Для того, например, чтобы выдать наконец важное задание? Индиана рассудил, что в этой ситуации есть некоторая доля правдоподобия, дающая шанс добраться до комнаты 511, а новый проводник Курт Коппи не рассуждал, мечтая пожить еще хоть чуть-чуть. Итак, три человека спустились вниз, на воздух, благополучно преодолели прямоугольный двор со сквериком посередине и вошли в центральную башню.
Замок представлял собой типичный образец позднего ренессанса, с четырьмя башнями по углам, только одна из которых явилась из раннеготических времен. Достаточно было одолеть сотню ярдов открытого пространства, чтобы переместиться на шесть столетий. Путников встретили прямые лестничные марши, украшенные парными пилястрами, просторные лестничные площадки с балюстрадами, высокие кессонированные потолки, росписи и фризы. И нигде никакой охраны - мирная страна за окнами, мирное время, чего бояться мирным феодалам со свастикой на щитах? Шарфюрер Коппи несколько раз поздоровался со встреченными по пути товарищами, пребывавшими либо в полусонном, либо в подвыпившем состоянии, - этим и ограничились препятствия.
