желтых знамен с изображением длиннорогого быка.
И отец по имени Петр, и собственно все бойцы Пта, были с другого берега Срединного Моря.
Их смех не походил на тихое хихиканье египтян и смахивал на ржание жеребцов. А шерсть на груди и клочные бороды придавали им звериный облик в глазах исконных жителей Кеме. Исконные к тому же отличались ненавистью к ратному труду. Бои и захваты не укладывались в египетский миропорядок (ведь неизвестно, какой из сторон повезет), неистовство не входило в число египетских добродетелей. Если на то пошло, среди египетских богов не было ни одного военного. Ничего похожего на громовика и воителя Зеуса. Это бородатое и глазастое божество как раз и стояло во главе угла домашнего капища у Питхора Иосепта.
А по матери он был из потомственных бюрократов, 'казначеев бога' и 'заведующих закромами'. Причем происходил от самого визиря-чати Иосефа, который первый стал закупать для Большого Дома излишки зерна по приличной цене (в голодный год они продавались еще дороже). Материнские божества отсутствовали в молельне. То есть не было там никаких материальных следов ее Бога.
Ее Бог был творцом (как Пта), сокровенным живительным солнцем (как Амон), но не терпел товарищей и двойников, запрещал свои изображения, не имел воплощений и предшествовал даже хаосу. Он хотел быть один на один с тобой и при этом налагать на тебя тяжкие вериги своих законов.
Питхор Иосепт никогда не обращался к Богу матери, он понимал, что это может плохо кончиться. Поэтому сейчас он просто попросил богиню Маат укрепить его дух-Ка и насытить его ясностью.
Указав начальникам рабочих отрядов, распорядителям рыбаков и птицеловов, как распределять трудовые усилия, сановник вступил на палубу своей парадно-выходной барки. Судно с высокой кормой и широким парусом прошло мимо берегов, где крестьяне как заведенные вязали снопы, а вездесущие царские хранители ведомостей, мерщики и счетчики исправно вели контроль и учет. К вечеру Апис-Нил доставил Питхора Иосепта на своей широкой спине к пристани Пер-Рамзеса.
Придворные рабы провели сановника сквозь трое ворот, мимо зыркающих глазами, но недвижных стражей, в гостевую резиденцию. Утром предстояла радостная встреча со Святостью. Только надо еще проснуться. Бывает, что душа не может вернутся из страны снов и тело начинает терять тепло жизни. Всякое случается во дворце Владыки, где каждый камень дышит его Мощью.
Величество принял Питхора Иосепта в непарадные часы, в Палате Утренней Свежести, выложенной лазуритовыми изразцами. Совсем недавно Владыка приказал дневному светилу подняться, а ветру задуть с моря. Однако Его голову, подобную алмазу, венчала не двойная корона Верхнего и Нижнего Египта, а всего лишь повязка со священным змеем, сам он был облачен в простую набедренную повязку, украшенную только львиным хвостом. Курящаяся мирра приятно возбуждала восставшие ото сна члены властелина. Всего три наложницы в прозрачных тканях без устали наводили легкий ветерок опахалами из павлиньих перьев. Всего двое хранителей тела искусными движениями пальцев помогали течениям его божественных энергий. И лишь десять 'провожатых Владыки', опершись на длинные прямые мечи, застыли в стенных нишах.
Властелин, воплощение Амона, чья небесная душа-Ах пребывает в районе полярных Звезд, начал просто и вполне дружественно:
- Какой-то Соломон распространяет о себе массу нелепых россказней и слухов. Якобы он повелевает духами, имеет в гареме пятьсот наложниц, пишет притчи и любовные стихи, да еще построил храм своему богу из чистого золота. Какой-то Израиль вдруг возникает меж нами и Аккадом и начинает кричать повсюду о своем величии. Да, было в наших пределах при Меренпте, Сыне Ра, такое племя, состоящее из низких людей, обязанных трудится камнетесами и носильщиками. Недостойный воспитанник нашего Дома по имени Мосес смутил их недостойные Ба, научил колдовству, и посвятил в выдумки Аменхотепа Свихнувшегося о сокровенном боге. Затем Мосес стал их вождем и воровски увел от работ шляться по пустыне. С тех пор некоторые Сыновья Ра попустительствовали и потворствовали бесчинствам этого подлого люда, и вот что из того получилось. В конце концов презренные иври возомнили себя избранниками высших сил и даже бога своего назвали царем Вселенной. Что ты на это скажешь, столп мой, правогласный Питхор Иосепт?
- Что я могу сказать Сыну Солнца? Лишь повторить, что наша страна Кеме исполнена собственной мудрости, предана мировому порядку, хранимому предвечными богами, и вряд ли смутится от дерзких выкриков каких-то голозадых дикарей, не слишком отличимых по облику от обезьян.
- Так-то оно так. Но мы полагаем, что зарвавшимся дикарям надо показать их место. С некоторыми их царьками у нас есть соглашения, и мы их не тронем. Пока что. Но того, кто нескромно зовет себя помазанником божьим и царем Израиля, общипаем сильно. Тебе, наш дорогой и правогласный Питхор Иосепт, предстоит решить задачу как раз в твоем вкусе - увезти все, что есть ценного из главного храма в главном их городе. Но для начала придется, конечно, храм этот взять нашей Мощью и велением Семи Хатхор. Мы велим дать тебе три сотни верблюдов и столько же сильных лошадей. В твоем распоряжении будет полк Пта и два десятка глинобитных машин впридачу.
- Но я хочу недостойными устами сказать Сыну Солнца… - обеспокоился столп Большого Дома.
- Все, иди. Мы знаем, что твой прародитель Иосеф принадлежал к тому самому племени, с которого нынче полагается строго спросить. И все же он усердно служил Большому Дому. Ведь Сын Ра своей благодетельной силой может любого выходца из смутных земель очистить от подлости и низости его происхождения…
ВЗГЛЯД 2
Город Иерушалаим должны были брать полки Амона и Ра. Полк Пта находился в резерве.
- Вот он Ровоам, бездарь, шапка блестит на солнце, - показал рукой штабной офицер.
Штаб полка Пта расположился на холме, поросшем масличными деревьями. Светило застыло почти в зените, растительность источала тяжелый аромат, лениво жужжали мухи, недвижные знамена, казалось, налились каменной тяжестью. Солдаты, в основном северные варвары, расположились под кустами в непринужденных позах.
Полковник Питхор Иосепт выбрался из приземистого желтого шатра и направил взор на далекую фигурку.
- Значит, ты говоришь, Ровоам - царек племени иехуди, которого остальные израильские племена за властителя не признают. И даже послали его подальше реки Иордан, когда он пообещал хлестать их скорпионами для лучшего поступления налогов. Сведения-то надежные? Вдруг на нас сзади налетит конница какого-нибудь его союзника? Раз-два, и головы нет, ни у вас, ни у меня.
Штабной офицер мигом отреагировал на размышления военачальника.
- Сведения поступили от человека, который служит виночерпием у Ровоама, и заодно, как скрытый амонопоклонник, работает на Совет Фиванского Храма.
- А, храмовая разведка… Они ведь передают Большому Дому лишь то, что пожелают нужным. Я бы предпочел, чтобы этот виночерпий получал свои
сребреники у Совета Большого Дома. На всякий случай выставьте заграждения у подножия холма и устройте засаду вот на той дороге…
Тем временем полки Амона и Ра показывали чудеса дрессуры. Цепи метателей, выскакивая из-за больших деревянных щитов, швыряли через городскую стену копья с намотанной на острия горящей паклей. Лучники, приподнимаясь из-за тех же щитов, пытались попасть в бойницы и ссадить обороняющихся с верхотуры. Чуть подальше стояло два десятка баллист, похожих на большие ложки, а подле них начальники - с большими змеевидными жезлами. Механизмы размеренно отправляли здоровенные камни на расстояние в три полета стрелы, те шлепались где-то далеко в городе, являя Мощь Владыки и насыщая ужасом население. Еще дальше от стен былиустановлены
катапульты, что угощали город Иерушалаим стрелами размером с бревно, тоже обмотанными горящей паклей. Такие посланцы Владыки должны были устраивать поджоги в разных частях города и вызывать бестолковую беготню животных и людей с ведрами и бочками.
Штурмовые группы располагались среди виноградников. Там тяжело обвисли из-за безветрия хоругви с изображением крупнорогатого барана животного, любимого Амоном. Там же работала группа жрецов из
