жарче, чем вблизи моря – Агни грел вовсю, а воздух был совершенно неподвижен – гроза так и не догнала нас, видимо полностью разрядившись на побережье. Чтобы не мешать нашему рулевому, который смотрел на путь через весь салон и лобовые стекла рубки, я встал на левый борт, а потом и вовсе прошел на носовую палубу и присел на краешек рубки рядом с поручнями (в этом месте конструкция легко выдерживала мой вес). Моя помощница проснулась, выглянула из рубки и спросила разрешения присоединиться ко мне – я охотно согласился, но вмешался Володя и попросил сестру подать ему футляр с очками, который он положил в одну из бортовых ниш (не помнил, куда конкретно). Девчонка долго перебирала все предметы в рубке, а потом посоветовала брату посмотреть у себя в карманах, и футляр, конечно, немедленно обнаружился. Наверное, в другое время парнишке пришлось бы выслушать целый град упреков по поводу своей рассеянности, но в этот раз Наташа промолчала и осторожно выбралась из рубки на правый борт. В это время неожиданно смолк мотор, и наш юнга, дернув несколько раз пусковой шнур и не добившись никакого результата, поднялся с кормового сиденья, поправил очки и вопросительно посмотрел на меня.
– Топливо! – немного устало сказал я (отдохнуть так и не получилось). – Встроенный бачок рассчитан на два часа хода. Помочь или справишься сам?
– Справлюсь, конечно… – думая еще о чем-то другом медленно проговорил Володя и опять глянул на меня. – Николай Александрович… Два с половиной литра за два часа – это ведь всего литров двадцать на сто километров! На большом моторе у нас получается почти шестьдесят!
– Эти цифры справедливы лишь в условиях полного штиля и очень слабого встречного течения… – терпеливо пояснил я. – При смене любого из этих параметров картина сразу может стать иной. И, кроме того, когда мы израсходуем большую часть топлива, наша средняя скорость под «Вихрем» возрастет уже до сорока километров в час! А еще всегда следует иметь некоторый запас мощности на случай непредвиденных обстоятельств…
– На случай поспешного бегства! – быстро вставила Наташа и улыбнулась.
– И это тоже! – невольно улыбнулся и я. – Хотя я имел в виду в первую очередь лишь резкое ухудшение погоды…
Володя кивнул, опять поправил очки и занялся заливкой топливного бачка из пластиковой канистры. Наташа, придерживая юбку, пробралась вдоль борта на носовую палубу и пристроилась на противоположный от меня край рубки – теперь она хорошо понимала, как важно на таком суденышке правильное распределение нагрузки. Мы помолчали несколько минут, оглядывая мрачные склоны долины, состоявшие теперь уже сплошь из черных скал испещренных бесчисленными трещинами и разбитых повсюду большими и малыми разломами. Тихо загудел моторчик, и лодка под едва слышное журчание воды медленно двинулась вперед.
– А ведь они здесь шли пешком… – тихо сказала Наташа, задумчиво вглядываясь в неглубокую прозрачную воду (дно находилось здесь уже на глубине менее метра). – Мы путешествуем куда более комфортно…
– Там были лишь сильные взрослые мужчины, – также негромко заметил я. – И это была вынужденная экскурсия, давшаяся им нелегко…
– А я бы не отказалась от прогулки с вами даже по этим мрачным берегам! – быстро глянула на меня девушка и улыбнулась. – Хотя в гораздо большей степени я предпочла бы пройтись с вами за руку в людном парке, чтобы ловить завистливые взгляды других девчонок!
– Спасибо, Наташа! – оглядывая безрадостные черные склоны долины, все ближе подступавшие к руслу речушки, задумчиво проговорил я. – Прогулку в парке, увы, обещать не могу, однако рассчитываю, что вы не откажетесь сопровождать меня на экскурсию к кратеру вулкана.
– А мы доплывем до самого Черного озера? – чуть рассеяно спросила моя помощница, опять быстро глянув сначала на меня, а потом на полтора метра крыши рубки между нами – девчонке очень хотелось сесть рядом со мной (как, впрочем, и мне самому), но обстановка не позволяла сделать этого.
– Надеюсь… – отозвался я, мысленно оценивая возможность такого удачного стечения обстоятельств. – Уровень воды сейчас в ручье значительно выше, чем во времена наших предшественников.
Под легкое мерное гудение мотора лодка продолжала плыть вперед – течение почти не ощущалось, а воздух оставался все так же неподвижен и температура его медленно, но неуклонно росла – от раскаленных вечно греющими лучами Агни черных скал шел сильный жар. Долина становилась все более пустынной – остались лишь узкие полоски зелени по берегам ручья, в который теперь превратилась речушка. Через некоторое время я попросил свою помощницу вернуться в рубку – ей не стоило слишком долго находиться под отвесными лучами совершенно немилосердного здесь местного светила. Чуть позднее я сменил Володю (которого также отправил укрыться в рубке) и сам сел за румпель моторчика, предварительно долив топлива в бачок на капоте. К этому времени мы находились в пути уже четыре часа – ручей сузился до трех – трех с половиной метров, но глубина его все еще позволяла продвигаться под легким моторчиком вперед. Однако я не слишком-то рассчитывал добраться до озера водным путем и, уж конечно, не собирался тащить молодых людей, а также своего и без того измученного сильной жарой верного пса по раскаленной каменистой пустыне – когда продвижение на лодке станет невозможным, достаточно будет лишь сделать короткую остановку, подняться по склону долины, глянуть на Черную пустыню, сделать несколько снимков и сразу отправляться назад. Впрочем, согласно весьма приблизительной карте, составленной профессором Ольховским, путь от устья речки Южной до кратера древнего вулкана, в котором находилось Черное озеро, составлял немногим более тридцати километров – мы и преодолели за это время почти такое же расстояние, возможно, уже находясь где-то у конечной точки пути наших предшественников. Примерно через четверть часа склоны нашей долины стали отвесными и еще более сблизились – теперь мы двигались по короткому (конец его уже был виден) глубокому ущелью все с той же спокойной почти стоячей водой. Звук работающего мотора и легкое, едва слышное, журчание воды теперь гулко отдавались от близких каменных стен – Наташа и Володя, сидевшие в рубке, стали тревожно оглядываться по сторонам, а лежавший до того «пластом» Адмирал немедленно сел и навострил мохнатые уши. Волнение, однако, их было совершенно напрасным – обстановка была на удивление спокойной, а ущелье мы миновали лишь за несколько минут и сразу оказались в довольно большом (для такой скудной местности) озере с местами отвесными, а местами весьма пологими (на последних небольшими группами росли папоротники, хвощи, тростник и даже невысокие пальмы) черными каменистыми берегами. Поднявшись с кормового сиденья (по совместительству крышки моторного отсека), я глянул поверх рубки, выбирая место для стоянки и, разглядев на дальнем от нас берегу небольшую изумрудную рощицу, направил лодку к ней. Черная, гладкая, словно зеркало, вода казалась совершенно бездонной, и мне даже захотелось смерить здесь глубину, но эхолот сейчас не работал, а возиться с тем, чтобы опускать за борт на леске грузик, я, разумеется, не стал. От поверхности озера шла вполне ощутимая прохлада, и я не удержался от того, чтобы на несколько секунд оставить румпель и опустить руку за борт. Вода оказалась почти холодной, во всяком случае, ее температура была градусов на пятнадцать ниже окружающего воздуха – возможно, прошедшие извержения вулканов перекрыли доступ прежним термальным источникам (во времена наших предшественников вода была здесь почти горячей), и теперь озеро снабжалось более многочисленными (судя по иному гидрологическому состоянию самого водоема и единственного вытекающего из него ручья) холодными ключами. Тем временем мы приблизились к выбранному мною месту и я, за десяток метров от берега, выключил моторчик, опасаясь подводных камней, откинул его на упор, а потом, пройдя на нос, взялся за весла и двумя-тремя сильными взмахами подвел лодку к узкой песчаной полосе. Спрыгнув на берег, я почти сразу заметил на десяток метров правее миниатюрный залив и, взявшись за носовой рым и бредя по колено в воде, немедленно завел лодку в него. Здесь, в тени папоротников и невысоких пальм оказалось еще прохладнее, и я тут же определил причину этого контраста – из-под скалы, которой заканчивался наш залив, с легким журчанием бил источник холодной воды, создавая в этой маленькой заводе вполне ощутимое течение. Взяв из кормового багажника швартовочный трос, я тщательно привязал лодку к стволу ближайшей пальмы. Адмирал, тем временем, выпрыгнул на берег – теперь ему не пришлось пробираться по узкой полоске палубы мимо рубки – лодка стояла вплотную левым бортом к кромке влажного песка. Следом на берег хотел было сойти и Володя, а из рубки тут же выглянула его сестра, но я жестом остановил их. Вынув через открытое окно одно из полуавтоматических ружей, я неторопливо обошел всю рощицу и осмотрел также прилегающую к ней территорию. Ничего опасного мне здесь обнаружить не удалось: из животных – лишь несколько мелких ящериц, а из насекомых, в основном, можно было наблюдать очень крупных мотыльков и
