Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

СМОЛИН. Нет.

ЛОМОВ. Ну, что вы заладили нет и нет.

СМОЛИН. Вы по какому делу?

ЛОМОВ. Хотел купить ряд ваших вещей. Вот этих.

СМОЛИН. Не продаются. Это же черновые наброски.

ЛОМОВ. Подарите.

СМОЛИН. Это пожалуйста.

МАРИАННА (делая знаки Ломову уйти). Ради Бога, не надо.

СМОЛИН. Я сейчас.

Орест поднялся и прошел в другую комнату. Ему не хотелось, чтобы Евгения Васильевна подумала, что Ломов бывает у него с тех пор, как он начал писать с Марианны. Пусть сам ей объяснит, зачем забрел сюда.

СМОЛИН. Зачем вы скрылись?

ЕВГЕНИЯ (стоя у окна). Какой прекрасный вид! А от высоты у меня голова кружится. Простите меня. Сама не знаю, зачем я к вам приехала.

СМОЛИН. Я думал, это свидание.

ЕВГЕНИЯ. А занялись Марианной. Нет, это не свидание. Я подвезла ее и из любопытства поднялась к вам.

СМОЛИН. Так и муж ваш из любопытства подъехал - второй раз. Он решил купить рисунки с Марианны.

ЕВГЕНИЯ. Он к ней неравнодушен, я знаю. А вы?

СМОЛИН. Я неравнодушен к вам.

ЕВГЕНИЯ. Вы их нарочно оставили одних?

СМОЛИН. Нет, чтобы выйти с вами к ним. Впрочем, Игнатий Григорьевич, вероятно, ушел.

В самом деле, как только художник удалился, Ломов двинулся на девушку, а та поспешно накинула на себя халат.

МАРИАННА. Тсс! Здесь мадам.

ЛОМОВ. Чем это вы занимаетесь, а?!

МАРИАННА. Тсс!

ЛОМОВ. Она знает, что я здесь?

МАРИАННА. Нет, кто-то пришел, она и спряталась.

ЛОМОВ. Хорошо, я ухожу во избежание сцен. Боже! Как я тебя хочу!

Ломов сорвал поцелуй с ее губ, она позволила, чтобы он поскорей убрался.

Ломов ретируется, однако в его сердце закрадывается подозрение: не уловка ли все это - портрет, работа над которой длится второй год, рисунки с обнаженной горничной, столь похожей по стати на его жену, - уловка для связи?!

Орест и Евгения вернулись: Ломова в самом деле нет.

МАРИАННА. Я не сказала, что вы здесь. Одна дама, вот и все. Наверное, на сегодня все.

Смущенный художник всплескивает руками, Марианна уходит одеться.

ЕВГЕНИЯ. Я потому к вам заглянула, что хотела попрощаться. В газетах пишут о болезни моего отца, может быть, всего лишь слухи... Уезжаю в Москву.

СМОЛИН. И я. Там открывается выставка...

Интерьер дома в стиле модерн в начале XX века. Марианна и Фаина Ивановна убирают со стола в столовой после чаепития.

МАРИАННА. Фаина Ивановна, что мне делать? Я бы уехала в деревню, да меня там не примут, ославят без всякой на то причины.

ФАИНА ИВАНОВНА. Я бы нашла тебе место.

МАРИАННА. У Ореста? Ни за что.

ФАИНА ИВАНОВНА. Напрасно не воспользовалась случаем. Упустила ты свою фортуну. Найду место...

МАРИАННА. Место... А здесь я жила, как дома.

ФАИНА ИВАНОВНА. Ну и оставайся, пока не гонят. Мы служим у господ. Мы не крепостные, но подневольные.

МАРИАННА. А как же мне быть с Игнатием Григорьевичем?

ФАИНА ИВАНОВНА. Он страдает. Он ищет у тебя утешения?

МАРИАННА. Да.

ФАИНА ИВАНОВНА. А тебе его жалко?

МАРИАННА. Не очень. Я знаю, чего он от меня хочет.

ФАИНА ИВАНОВНА. А ты как?

МАРИАННА. Еще чего! До сих пор пугала, что все скажу госпоже. А теперь он уверен, что она сошлась с художником и в том винит меня, будто я их свела.

ФАИНА ИВАНОВНА. Он возьмет тебя. Уж точно. Он упрямый.

МАРИАННА. Как же быть?

ФАИНА ИВАНОВНА. Так уступи хоть с пользой.

МАРИАННА. Как это?

ФАИНА ИВАНОВНА. Как субретка. Пусть снимет тебе квартиру и вообще обеспечит. Я бы с тобой поселилась и вела твое хозяйство.

МАРИАННА. С какой стати он это сделает?

ФАИНА ИВАНОВНА. Приспичит, сделает. Тебе надо не ломаться, как до сих пор, а наоборот, раззадорить его, и тогда он на все пойдет.

МАРИАННА. Напрасно я вас не послушалась с Орестом. А здесь-то все хуже.

ФАИНА ИВАНОВНА. Кто знает? Может статься, еще войдешь во вкус.

МАРИАННА. Что значит, во вкус?

ФАИНА ИВАНОВНА. Сделаешься настоящей субреткой, живущей в свое удовольствие за счет влюбленных господ. А однажды выйдешь за кого-нибудь из них замуж. И такое бывает.

Марианна уходит и бродит по дому, то и дело вытирая слезы. Между тем за окнами темнеет, поднимается ветер, дождь, молнии сверкают и проносится гром.

Входит Ломов, пьяный и весь мокрый. Марианна встречает его вместо дворецкого.

ЛОМОВ. Ты знаешь, какая штука? И Орест уехал в Москву...

МАРИАННА. Позвать дворецкого?

ЛОМОВ. Не надо. Не уходи.

МАРИАННА. Бедненький.

Игнатий развеселился, девушка позволяла ему больше, чем всегда, и сама целовала его.

ЛОМОВ. Прими ванну со мной. Я обещаюсь, не буду тебя домогаться, пока сама не захочешь.

МАРИАННА. Хорошо. Идемте. Готовить вам ванну - входит в мои обязанности. Но не более того

Входят в ванную комнату. Марианна пускает воду, выказывая нарочито соблазнительные позы.

ЛОМОВ. Божественно прекрасна! Диана! (Он обнимает ее.)

МАРИАННА. Диана? А сами думаете, небось, субретка?

ЛОМОВ. Ты знаешь, кто такая субретка?

МАРИАННА. Конечно. Как горничной мне с вами нельзя иметь дело, это же ясно. Просто глупо.