суждено, вместе сядут на Золотой Трон, а ежели нет — вместе сгинут, сражаясь с мергейтами. Из сказанного Рильгоном шад понял — возвращение его в Дангару не только уместно, но и необходимо, поскольку предотвратит готовую вспыхнуть междоусобицу. Надобно лишь выбрать подходящий момент, а уж за этим дело не станет.
Солнцеподобному, успевшему многое передумать после поражения под Аласором, было что сказать Фейран, однако, отыскав ее наконец на открытой площадке башни, он внезапно почувствовал, что все заготовленные ночью речи никуда не годятся. Что на самом-то деле ему не чего сказать и нечего предложить красавице, более юной, чем его старшие дочери, погибшие при штурме Мельсины. Высокая, стройная как тростинка, Фейран казалась ему воплощением молодости и чистоты, и, когда она, почувствовав его присутствие, оторвалась от созерцания кергов-ских лесов, дивно подсвеченных лучами восходящего солнца, и обернулась, он попятился. Ибо ощутил себя не солнцеподобным шадом, а сорокалетним изгоем, без крова и средств к существованию, имевшим глупость влюбиться в божественно прекрасную девушку, обладавшую к тому же даром провидеть грядущее.
Фейран сделала движение, словно собиралась кинуться навстречу шаду, и замерла. Губы ее искривились и из глаз хлынули слезы — первые с тех пор, как она очутилась в Хмельной Горе. И тогда Даманхур не выдержал, бросился к ней, прижал к груди, бормоча глупые, ласковые слова и неловко гладя по волосам, как насмерть разобиженного или перепуганного ребенка.
Все набеги на занятые мергейтами селения происходили, по распоряжению Асверии, на юго-востоке Нарда-ра, чтобы у захватчиков создалось впечатление, будто в северо-западной, пограничной с Нарлаком, части страны никто и не помышляет о сопротивлении. Нехитрая эта уловка привела к тому, что разбитый на громадной поляне, близ перекрестка Сеггедского и Рагборского трактов, лагерь Цурсога охранялся кое-как и первые вонзившиеся в крайние шатры степняков зажигательные стрелы явились для них полной неожиданностью. Свет от вспыхнувших шатров разогнал ночной сумрак, превратив спешно седлавших лошадей мергейтов в превосходные мишени. И тотчас же на лагерь понеслась со стороны Кергово, разливаясь от Сеггедского тракта во всю ширь поляны, конница, по флангам которой ревели не хуже боевых труб Алаша Ругский и Босан Рашкар. Земля дрожала от конского скока, а в небесах вспыхивали и гасли десятки синих молний.
— Проклятье! Он обезвредил магию тальбов! — в сердцах хлопнул себя ладонью по латному набедреннику Драйбен, глядя, как синие молнии истаивают, не долетев до лагеря мергейтов. Мгновением позже владетель Рудны выругался и закрежетал зубами от ярости — рванувшиеся к центральному, принадлежавшему Цурсогу шатру из поднебесья крылатые фигуры завертело, закрутило над горящим лагерем и разметало в стороны. Добытые каттаканами в Аррантиаде горшки с жидким пламенем, которые должны были они обрушить на головы степняков, не причинив им вреда, подожгли землю в самых неподходящих местах. Над поляной поднялось зарево, замеченное уже, надобно думать, тангунами, следовавшими за передовым отрядом Цурсога. Будучи опытным наем, Разрушитель предпочитал ехать во главе своего многотысячного войска, после прохождения которого оставались одни руины и пепелища — зрелище, не способное усладить взор даже самого отъявленного злодея. Расстояние между передовым отрядом и основными силами было, однако, невелико, и через полчаса, самое большее через час, на выручку своему предводителю прискачет по меньшей мере десять тысяч мергейтов.
Вновь засверкали над пожарищем ярко-синие молнии — соратники Тиира не желали признать поражения, — снова истаяли, словно поглощенные невидимым куполом, прикрывшим лагерь мергейтов.
— Нам повезло. Подгорный Властелин наделил Цурсога не меньшим могуществом, чем Хозяина Степи, и вряд ли сумеет разорвать с ним связь, сумрачно промолвил Драйбен в ответ на отчаянный взгляд Асверии.
— Не пора ли нам… — начала она, но прэт лишь отрицательно мотнул головой, сосредоточив магическое зрение на происходящем в лагере противника.
Конная лава нардарцев была остановлена преодолевшими замешательство степняками в полутора десятках шагов от крайнего шатра. Харты Цурсога оказались, как и следовало ожидать, отменными воинами и сумели сделать невозможное: замедлить, а потом и вовсе остановить тяжелую конницу высокородных. С мужеством отчаяния они гибли сотнями под ударами копей, а затем мечей закованных в сталь владетелей и прэтов. Они даже сделали попытку обойти нардарцев с флангов, но воодушевляемый Кэрисом центр давил столь сильно, что степнякам пришлось отказаться от излюбленного маневра.
Две группы мергейтов, устремившихся к окружавшим поляну с запада кустам, из которых выпущены были по их лагерю первые стрелы, так и не сумели расправиться с наглецами, напавшими по недосмотру не на обоз с продовольствием, а на ставку самого Разрушителя. Свою собственную ошибку степняки поняли, лишь когда вслед за стрелами навстречу им высыпала неисчислимая пешая рать, с поразительной быстротой облепившая их, подобно тому как муравьи облепляют угодившего в муравейник жука. Обтекая отчаянно отбивавшихся мергейтов, ополченцы двинулись в глубь лагеря, мимо горящих шатров и повозок, и уже на подходе к единственному не тронутому пламенем бело-золотому шатру, принадлежащему самому Цурсогу, были встречены личными телохранителями ная…
— Чего мы ждем? — нетерпеливо окликнула Драйбе-на Асверия, жадно вглядываясь в мечущиеся среди пламени фигуры. — Этак мы точно угодим под сабли первого из спешащих на подмогу Разрушителю тангунов!
Драйбен уловил мысленный призыв Кэриса поторопиться и возмущение рвущихся в бой тальбов, коим надоело уже метать стрелы с противоположной стороны поляны, услышал отчетливо прозвучавший в его мозгу бесстрастный голос Рильгона, советующий поспешить, пока Цурсог не измыслил какой-нибудь пакости.
— Пора! — подняв руку, в которой льдисто блестела Даманхурова альфанга, притащенная Рильгоном из Дангары, владетель Рудны издал боевой клич нардарцев и послал Молодца вперед.
Справа от него скакала Асверия со своим чудесным мечом, слева и чуть сзади молчаливый и сосредоточенный Рей и полсотни керговских владетелей и прэтов с лучшими из своих людей.
В последний раз перед стычкой Драйбен обозрел поле боя 'третьим глазом'. Увидел незримый другим розовый барьер, остановивший на подступах к Цурсогову шатру конных и пеших нардарцев. Барьер, вычерпывающий, высасывающий силы его людей, рвущихся к нему с противоположной стороны лагеря тальбов, и успел подумать, что наступил решающий миг сражения.
Пролетев мимо ряда пылающих шатров и повозок, маленький отряд Драйбена стоптал оказавшихся на пути мергейтов, миновал разомкнувшееся при его приближении кольцо ополченцев. Перед глазами полыхнуло розово-алое сияние, лязгнули скрещивающиеся мечи. Заслон из Цурсоговых телохранителей раскололся следовавшие за Драйбеном и Асверией нардарцы отбросили отыскавшие свои жертвы копья, устоять против коих не мог ни один доспех, и взялись за мечи…
Владетель Рудны внезапно оглох. Левая рука отнялась, щит был расколот вдребезги, ремень шлема лопнул, а затем кто-то сбил с его головы и шлем. Зато заветный шатер, казавшийся еще недавно далеким и недосягаемым из-за укрывавшего его розового облака, приблизился вдруг, наплыл, навис над ним. Молодец отчаянно заржал, и Драйбен, сознавая, что конь ему больше не помощник, сполз с седла. Увидел спешившегося рядом Рея и Асверию, кричащую что-то, оборотившись в седле, следовавшим за ней нардарцам.
— В шатер, Асси! — прохрипел он и, не услышав собственного призыва, нырнул в облачно-розовое чрево Цур-согова шатра, мельком отметив, что оно напоминает внутренность раковины.
Драйбен ожидал, что шатер будет набит телохранителями, сквозь которых им придется долго и нудно прорубаться к Цурсогу, но увидел перед собой всего лишь трех человек. Полного пожилого степняка, восседавшего на фуде кожаных подушек и находившегося как будто внутри прозрачного сосуда, наполненного розовым дымом. Справа и слева от него стояли старые знакомцы владетеля Рудны Мадьок и Берикей. 'Так вот кому Хозяин Степи поручил проводить Цурсога в Логово!' — пронеслось у него в мозгу, и тут же он обругал себя за недогадливость — именно эти двое сопровождали Гурцата к Подгорному Властелину, и естественно было предположить, что Оранчи не захотел расширять круг посвященных.
— У них те самые мечи, Драйбен! — крикнула из-за его спины Асверия, и тотчас, словно слова ее послужили сигналом, Берикей кинулся на вошедших в шатер, выписывая сверкающие петли длинным мечом, пожалованным ему, наверное, самим Гурцатом.
— Драйбен, назад! — рявкнул Рей, когда мечи нардарца и Берикея скрестились.
