Глава 23
Джулиана задержалась на переговорном пункте Национального аэропорта Вашингтона и отыскала в телефонном справочнике Флориды номер Абрахама Штайна из Палм-Бич. В свою квартиру она позвонила еще из Албани, но услышала автоответчик и поняла, что Блох забрал и тетю Вилли.
Либо тетя Вилли кинулась за ним. Она подумала было позвонить отцу, но отказалась от этой мысли, просто потому что не смогла бы слышать его голос, наполненный ужасом, лгать, что с ней все в порядке. Вместо этого она полетела в Вашингтон, где взяла такси и прямиком направилась на Капитолийский Холм, моля Бога, чтобы сенатор Райдер оказался в офисе и согласился ей помочь. И еще ее подмывало позвонить Мэтью в «Газетт» или домой. Но она сдержалась. Даже если она найдет Мэтью, он опять постарается оставить ее в стороне.
Джулиана набрала номер в Палм-Бич. Когда Абрахам Штайн снял трубку, она вдруг вспомнила, что он совсем недавно потерял сестру, и почувствовала беспардонность своего звонка. Но у нее не остается выбора.
— Здравствуйте, мистер Штайн. Это Джулиана Фолл, — заговорила она, не зная, с чего начать. — Я дочь Катарины Пеперкэмп, и мне нужна ваша помощь. У меня нет времени объяснить подробно, но…
Ответ Абрахама Штайна был предельно краток:
— Просто скажите, что вам нужно.
— Мне нужно, чтобы вы через четыре часа встретили меня в аэропорту Талахасси.
— Хорошо, я буду.
— И… и еще я должна как можно скорее добраться до рыбацкого лагеря сенатора Райдера, что на Мертвых Озерах, и хотела попросить вас устроить мне какой-нибудь транспорт. Например, машину напрокат на мое имя.
— Не тревожьтесь, Джулиана.
— Я обязательно все объясню вам при встрече.
— Вы можете рассказать мне все, что сочтете нужным. Но это необязательно.
Повесив трубку, она застыла в задумчивости на какое-то мгновение, а потом вдруг выругалась и снова опустила монетку в аппарат. Она отыскала в справочнике номер «Газетт». Ее соединили с Элис Фелдон. Она быстро представилась и попросила позвать Мэтью.
— Его нет, — ответила редакторша. — Вы не хотите рассказать мне, что происходит, в конце концов?
— А он был сегодня?
— Да. Он ушел несколько минут назад. Погиб его приятель Отис Рэймонд.
Джулиана обмякла и прислонилась к стене. Если из-за вашего молчания Проныра сыграет в ящик, то можете не сомневаться, я достану вас и заставлю говорить.
— Мэтью не сказал вам, куда пошел?
— Нет, не сказал. Но если у вас есть какие-нибудь мысли на этот счет, то вам стоило бы поделиться ими.
— Спасибо, — глухо проговорила Джулиана.
— Подождите, не вешайте трубку…
Она повесила. Объявили рейс на Талахасси.
Мэтью преградил путь Сэму Райдеру, когда молодой, красивый сенатор выходил из дома, направляясь в клуб. Покинув офис, он на минутку зашел домой. Вторую половину дня он планировал провести за игрой в теннис. Усилия и азарт игры помогут избавиться от нервного напряжения — оно выйдет вместе с потом. Что бы ни случилось с Джулианой Фолл — это будет ее выбор, за который он не несет ответственности. Можно было бы выслужиться — позвонить Блоху и сообщить, что Джулиана направляется к нему, но он устоял и гордился своим волевым поступком.
Но все-таки его сердце бешено заколотилось, когда он увидел Старка, стоявшего на верхней ступени его особняка и с наглым видом облокотившегося на кованые чугунные перила.
— Я уж подумал было, что ты смылся отсюда, — проговорил Старк.
Только один раз — очень давно — Райдеру довелось видеть, чтобы у Мэтью Старка были такие черные и такие чужие глаза.
— Я не склонен сейчас выслушивать твои оскорбления, Мэтью. Позволь-ка…
— Не позволю, Сэм. Теперь не позволю.
Райдер расправил плечи, весь покрывшись испариной.
— Чего ты хочешь?
— Ты отвезешь меня к Блоху и поможешь остановить его.
— Видишь ли, вряд ли я смогу…
— Сможешь и сделаешь это, приятель. Ты не хуже меня знаешь, что этот мерзавец не останавливается ни перед чем, ловко прячет концы в воду и исчезает. А сейчас он убьет и Катарину Фолл, и Вильгельмину Пеперкэмп, и — Джулиану Фолл, если доберется до нее. И подбросит их тела на какой- нибудь пляж, так же как сделал с телом Проныры.
Райдер, ужаснувшись, схватился за перила.
— Боже! Мэтью, это правда? Отис…
Он не мог произнести страшное, слово.
— Отис мертв. На этот раз ему удалось умереть за тебя, чтобы спасти твою поганую шкуру.
— Я не просил его об этом…
— Это не снимает с тебя ответственности. Его убил Блох, но в этом замешан и ты.
— С какой стати…
— Блох пустил ему пулю в лоб. Я узнаю, почему он сделал это, сенатор, и можешь не сомневаться, выясню, какую роль здесь сыграл ты. И уж на этот раз я позабочусь, чтобы ты ответил за свои поступки.
— Старк, Бога ради, успокойся. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Слушай, я знаю, Проныра был твоим другом. Вспомни, я ведь пытался пристроить его, когда он вернулся с войны, но он отказался. И мне очень жаль, что он погиб.
— Одних твоих сожалений недостаточно, золотой ты наш. Двадцать лет назад ты просрался, и я закрыл на это глаза. На этот раз так не выйдет.
Райдер замер, затаив дыхание.
— Но я не хотел, чтобы с Отисом случилась беда!
Взгляд Мэтью остался безжалостным.
— Точно так же ты не хотел, чтобы беда случилась с твоим отцом, но так уж вышло. — Он убрал руку с перил и выпрямился, почувствовав, как на него навалились пустота, старость и злоба. — Пошли. У тебя есть самолет. Мы полетим на нем.
— Нет, я никуда не полечу.
— Дело в том, что я взял с собой «кольт» и свой SIG, а в аэропортах очень обижаются, если ты пытаешься протащить оружие в самолет. А мне позарез нужно лететь, Сэм. Но даже если бы в этом не было необходимости, я все равно не отпустил бы тебя.
Райдер шумно вдохнул.
— Ты не можешь заставить меня, Мэтью.
— Зато, приятель, я могу о многом рассказать. Я могу рассказать о Проныре, о Рахель Штайн, о Хендрике де Гире, о Филиппе Блохе. Наконец, я могу рассказать о Вьетнаме. Моя редакторша ждет не дождется от меня статьи. И я дам ей хороший материал.
Райдер, дрожащий и потный, сжимал рукой перила. Он ненавидел себя за этот страх, но еще больше ненавидел Мэтью Старка. Будь он проклят!
— Мэтью, будь благоразумен.
— Я очень благоразумен. В противном случае я отлупил бы тебя так, что осталось бы только мокрое место. Ты идешь?
Райдер едва держался на ногах, они стали как ватные. Нетвердой походкой он спустился с крыльца.
