будд или патриархов. Они обычно закладывались в ступы, пагоды и другие места поклонений. Некоторые древние сутры также считались реликвиями.
Разговор о буддизме за чаем
Приход созерцания
Как-то чаньский наставник Суншань пил чай вместе с одним упасакой — мирянином, последователем Чань по имени Пан.
— Все люди обладают этим, но почему это не выразить словами? — спросил Пан, поднимая свою пиалу.
— Именно потому, что они обладают этим, это и не выразить словами, — ответил монах.
— Если так, то почему же ты, мой друг, об этом сейчас говоришь? — снова задал вопрос Пан.
— Нельзя все время об этом не говорить!
— Да-да, конечно, ты прав, — закивал головой Пан.
И монах решил подлить себе еще немного чая.
— Ты, мой друг, думаешь только о том, как бы самому чаю напиться, а других не приглашаешь, — недовольно заворчал Пан.
— Других? Это кого же? — сделав вид, будто ничего не понял, спросил монах.
— Господина Пана! — ткнув себе пальцем в нос, ответил Пан.
— Зачем мне еще один раз приглашать тебя к чаю? — монах оставался невозмутим.
Когда об этой истории узнал чаньский наставник Данься, он сказал: «Если бы не наставник Суншань, тот старик, наверняка, затеял бы ссору!»
А когда эти слова передали мирянину Пану, он велел сказать монаху Данься следующее: «Так почему же он, перед тем как пригласить меня на пиалу с чаем, не пригласил всю общину?»
Путы спадают
В час досуга, попив чая и поев, полезно прочитать пару-тройку буддийских историй, чтобы познать всю силу учения Чань. И ты сможешь возвысить себя над всем этим грешным и беспорядочным миром людей, где именно в нынешнее время духовные ценности претерпевают такой упадок.
Примечание
Мирянин Пан (Пан Юнь, 740–808) — реальный персонаж и известный герой буддийских притч, яркий пример внемонастырского буддизма. Происходил из провинции Хунань, области Хэньян. Был успешным торговцем, имел жену, дочь и сына, которые также стали известными знатоками буддизма. Часто он выступает как более мудрый учитель, чем сами чаньские наставники. Это пример того, что чаньская мудрость не зависит от статуса человека или его монашеского посвящения, а лишь от чистоты сознания. По преданию, когда Пан Юнь отошел от дел, он побоялся оказаться в плену материального мира и привязанности к материальному благополучию, поэтому уложил все свои накопления в лодку и утопил ее. Путешествовал вместе с семьей по святым местам Китая, вел беседы с известными учителями Шитоу Сицянем и Мацзу Даои.
Вне слов
Приход созерцания
Од ин чаньский последователь жил на самом верхнем этаже хранилища буддийских сутр.
Книг он этих не читал и целыми днями пребывал в созерцании.
Как-то раз хозяин, хранитель библиотеки, поинтересовался у этого буддиста:
— Ежедневная медитация — это великое благо, но почему же Вы совсем не читаете священных текстов?
— Я неграмотен, — честно признался буддист.
Хранитель удивился:
— Но почему Вы не попросите кого-нибудь обучить Вас?
— А кого же мне просить? — произнес буддист в ответ.
— Можете и меня попросить! — воскликнул великодушно хранитель.
Буддист поклонился хранителю, сложив ладони перед грудью в знак уважения, и спросил:
«Ответьте, а это что означает?»
Хранитель не нашелся, что сказать в ответ.
Путы спадают
Чаньский последователь, что живет на самом верхнем этаже хранилища сутр, не читает этих текстов, но ясно понимает свое сердце. Образованный и добрый душой хранитель, хотя и прочитал многие из этих сутр, совсем заплутал в своем изначальном сердце.
Чаньское озарение приходит отнюдь не из понимания письменных текстов! Письменные тексты — лишь способ проникнуть в духовную сущность сердца. Но в самих глубинах этого сердца нет ни слов, ни письменных знаков.
Всеобъемлющий свет
Приход созерцания
У одного крестьянина умерла жена, и он попросил монаха Усяна провести ее похороны по всем буддийским канонам и спросил, поможет ли это упокоиться ей с миром.
Монах ответил:
— Учение Будды несет в себе всеобъемлющую доброту. Его лучи освещают все живое, не обделяя никого.
Крестьянин остался не удовлетворен таким ответом и заметил:
— Моя жена всегда была такой слабой и беззащитной, а вдруг на том свете кто-то захочет поживиться за счет тех добрых дел, что совершала она при жизни. Так что похоронный молебен отслужить все же надо.
Видя, что крестьянином движут лишь корыстолюбивые помыслы, монах горько вздохнул, оставаясь при этом таким же добродушным:
— На небе светит одно солнце, которое своими лучами озаряет весь мир. Одно зернышко, посеянное в землю, дает потом бесчисленное множество плодов. Одна свеча зажигает тысячи свечей, распространяя свет повсюду, и сама после этого не угасает. Так почему же доброта не может быть одна на всех?
Но крестьянин продолжал настаивать:
