— Мудро сказано, мой Император! — воскликнул другой командир отряда.
Ихо не ответил, только посмотрел на него пристально и усмехнулся, обнажив зубы.
Дикарь разительно отличался от окружающих, намного выше, он казался хрупким по сравнению с ними, могучими заросшими мужиками, приземистыми как бочки. Его скуластое лицо никогда не знало бритвы, как у женщины гладкое, без растительности, оно могло бы вызвать насмешки со стороны бородачей, вот только выражение чёрных глаз пресекало все попытки посмеяться ещё в зародыше. А если он скалил зубы, все вокруг трепетали в страхе от вида белоснежных клыков, привыкших рвать сырое мясо, люди понимали, точнее, чувствовали, что перед ними настоящий хищник, с которым шутки плохи.
Прискакал Артук, мальчишка немногим старше предыдущего разведчика. Его доклад был полнее:
— В роще каавакерия, все в доспехах из бронзы, я насчитал десять раз по десять.
— Сотня всадников, — подсчитал Ихо. — Это точно? Ты не ошибаешься?
— Никак нет, я подкрался совсем близко-близко, даже слышал их разговоры. А они меня не видели.
— Хорошо, продолжай.
— В овраге ещё столько же солдат, только там лучники, они без кааваков и доспехов.
— Лёгкая пехота. Так, всего-то двойной перевес, — подвёл итог Ихо. — Ваше мнение, отцы- командиры.
— Останься я разбойником, умчался бы в степь и лови потом ветер в поле! Но теперь я в армии и поклялся выполнять приказы…
— Я спрашиваю ваше мнение о проведении битвы, — перебил говорившего Ихо.
— А я о чём? — не растерялся мужик. — О ней, о битве. Так вот, предлагаю обойти рощу с севера и, прикрываясь ей от лучников в овраге, напасть на каавакерию. Уже после разобраться с пехотой.
— Неплохой план, Нагор, — похвалил его Ихо. — Так и поступим. Идём клином, я впереди, а вы, со своими отрядами, следом. Такие ситуации мы отрабатывали, знаете что делать.
Командиры отрядов закивали и нестройными голосами ответили:
— Да, знаем, помним.
— Тогда возвращайтесь к солдатам, готовность через десять минут, выступаем по моему сигналу.
Все разъехались, Марика осталась наедине с Ихо.
— А где моё место? — спросила она.
— Ты возглавишь арьергард. Твои разведчики пойдут за нами, помогать раненым и добивать врагов.
— Конечно, самое мерзкое женщинам, а где твоё равноправие?
— Разговорчики в строю! Приказы не обсуждаются и не критикуются. Созывай своих людей и будь готова к прикрытию наших тылов.
— Слушаюсь, мой Император! — Марика вскинула руку в шутливом салюте и развернув каавака, помчалась собирать разведчиков-диверсантов.
Маленькое войско построилось в боевой порядок менее чем за десять минут. Ихо возглавил выстроившийся клин и скомандовал:
— Вперёд!
Враги никак не ожидали, что их ловушку обойдут, они готовились к лёгкой победе, а получили полный разгром. Клин Освободительной армии прошёл сквозь строй, не успевших, как следует организовать оборону солдат, разметав их по роще.
Нагор нёсся во главе своего отряда, размахивая бронзовым мечом на длинной рукояти, свистя и улюлюкая. Враги растерянно метались, только немногие, самые смелые и горячие, схватились за оружие и вскочили на своих кааваков, они не были должным образом обучены искусству войны. Даже та, незначительная подготовка, которую получил Нагор со своими людьми от Императора, позволяла чувствовать себя гораздо уверенней, чем солдаты «регулярных» войск Хозяина. Он всё это понимал и чувствовал. Нагор занёс свой меч над воином, пытающемся оказать сопротивление, легко уклонился от пики и рубанул…
— Боже! — выкрикнул Нагор облегчённо, он в самое последнее мгновение узнал в этом солдате своего племянника и успел развернуть лезвие.
Меч плашмя ударил по голове парня, от чего тот вырубился и медленно сполз с каавака. Рядом оказался Император, он посмотрел в глаза Нагору и всё понял.
— Гражданская война, нет ничего пакостней. Нагор, ты поступил хорошо, оставив ему жизнь, — прокричал Ихо и поскакал дальше.
Битвы как таковой не получилось, захваченные врасплох воины сдавались пачками на милость победителю, сразу, как только погиб их командир. Они побросали оружие и стояли, понурившись, окружённые войском Ихо.
— У вас есть два варианта дальнейшей судьбы. Первый — умереть с честью или без неё, и второй — присоединиться к моей армии, — предложил Император пленникам. — В вашем распоряжении времени немного, решайте быстро.
— Как долго мы можем думать? — спросил кто-то из сбитых в неорганизованную кучу солдат.
— Пока я разбираюсь с пехотой, — охотно ответил Ихо, — это значит, что минут десять- двадцать.
Он развернулся и пружинящим шагом пошёл в направлении оврага, где засели лучники, по пути приказав своим командирам оставаться на месте и охранять пленников.
— И ты отправляешься один на сотню лучников? — удивилась и обеспокоилась Марика.
— Да, схожу, поговорю с ними, глядишь, и без кровопролития обойдёмся. А то и так тут человек двадцать зря положили.
— Мне с тобой можно? — с надеждой спросила она, хотя и знала ответ.
— Нет, смотри издали, нечего рисковать жизнью попусту.
Она подчинилась, глядела из рощи, не покидая безопасного места. А дикарь шёл лёгкой походкой к скрытому врагу. Он не прятался, не убегал, когда полетела первая стрела, правда движение его изменилось, но не замедлилось. Походка Ихо стала как у пьяного вдрызг. Шатаясь из стороны в сторону, он небрежно отмахивался костью берхаа от полетевших в него стрел, словно от назойливых мух. Так, не спеша, он и добрался до оврага.
Марика так никогда и не узнала, чего там наговорил дикарь лучникам, но через некоторое время они покинули своё убежище и построились перед Ихо. Она поняла, что дело сделано и их армия пополнилась новыми бойцами.
Завоевательные войны.
Я до сих пор не знаю — кто я и откуда взялся. Память у меня странная штука, непредсказуемая, выкидывает такие кренделя, что ум за разум заходит. Оказывается, мне известны такие вещи, о которых здесь даже не подозревают! Спасибо Марике, вывела из звериного состояния, хотя мне всё ещё хочется разодрать кого-нибудь на куски голыми руками, перегрызть глотку, напиться горячей крови, но её близость помогает сдерживать животные инстинкты.
Иногда, глядя на Марику, меня пробивает озноб, начинает трясти от неудержимого ужаса, он прячется где-то внутри, под сердцем и, словно холодным лезвием режет душу. Но стоит ей улыбнуться и все страхи исчезают бесследно, как будто и не было их вовсе. Непонятно мне всё это, ох как непонятно, и обсудить не с кем, да и, если признаться честно, не хочется.
Что я умею? Многое, как оказалось, но лучше всего у меня получается убивать. Я понимаю, что жажда крови к хорошему не приведёт, поэтому своих противников всегда стараюсь убедить для начала, победить врага чисто, без потерь и излишней жестокости. Противоречиво звучит? Согласен, только вот вся жизнь состоит из противоречий, а в этом степном мире с голубыми травами и подавно. Тут живут проклятые души, я вижу их сущности, даже вовсе не желая этого. Иной раз так противно смотреть на то, из чего они состоят…, хочется взять и придушить. Только жизнь их так коротка и настолько бестолкова, просто руки опускаются. Намедни попытался вникнуть в суть распределения и управления землями, как тут называют власть Хозяина, так ничего и не понял, потому что они сами не понимают. Кто кому подчиняется, за что крестьяне, а фактически рабы, платят непомерную дань, для чего воюют между собой? Неясно. Вот я и принялся создавать империю, о которой тут и не мыслят, с жёсткой структурой подчинения. Из
