Новая мысль поразила меня своей простотой и буквально парализовала. Диск докрутился в приводе… «Процесс записи окончен» – увидел я системное сообщение на экране. Я смотрел на эту надпись и холодел от ужаса. Если с нашего мозга можно с помощью считывателя считать информацию, значит, на него тем же способом можно её и записать! Эта мысль пришла мне только что в голову совершенно случайно. Почему я никогда не задумывался об этом раньше?! Я кинулся рассматривать компьютер. Жесткий диск, съёмные носители, оптические диски, магнитные носители… Любой носитель позволял, прежде всего, записывать на него информацию, а уже потом считывать. Значит, и считыватель должен был позволять таким же способом, используя то же излучение, записывать данные в наш мозг. Почему я не спрашивал у Лолии об этом раньше? Почему мне никогда не приходило в голову, что информация может не только считываться, но и записываться?! Нет, стоп…
Не хочу же я доказать самому себе, что всё, что я помню, что я знаю, записано кем-то извне. Нет! Нет… Все данные поступают в наш мозг из окружающего мира естественным путём – через органы чувств…. однако это совершенно не означает того, что нет другого способа поместить в нашу голову новую информацию. На поверхности обычного диска тоже можно что-нибудь написать маркером, но это не значит, что внутри этой же поверхности не будет скрываться других, более объемных и важных данных, выжженных оптическим лучом. Чтобы до них добраться, нужен всего лишь соответствующий прибор. Если наши мысли излучаются в пространство и теперь уже с лёгкостью считываются, то почему аналогичным способом нельзя заносить в наш мозг новые?
«Ликвидирован без ЗАПИСИ» – всплыли у меня слова из увиденного на ноутбуке отчета Лолии. Тогда я не придал значения этой фразе, и только теперь стал догадываться, что она могла означать…
Я сорвал трубку телефона.
– Лолия, мне нужно срочно тебя увидеть! – почти закричал я, услыхав знакомый голос.
– Что случилось? – встревожено спросила она.
– Ничего, но мне нужно с тобой поговорить, я сейчас же отправляюсь домой.
– Ты не можешь подождать до вечера? – удивлённо спросила Лолия.
Я чувствовал, как меня всё больше охватывает непонятная паника.
– Нет, мне надо поговорить с тобой прямо сейчас, это очень важно.
– Я не понимаю, что случилось. Почему такая срочность? – забеспокоилась Лолия.
Я знал, отчего она волнуется – она не может видеть сейчас моих глаз, а значит, не может считать мои мысли. Общение по телефону делало Лолию обычным человеком. Ей пока ничего не было известно о моей догадке…
– С тобой всё нормально? – спрашивал её встревоженный голос, доносящийся из трубки.
Я чувствовал, как моё беспокойство стало передаваться Лолии.
– Хорошо, я сейчас тоже приеду домой. Жди меня, – услышал я.
Я не успел ничего ответить. В трубке пошли гудки…
Схватив свои вещи и вихрем пронесясь по офисным коридорам, я устремился по лестнице вниз, к машине. На меня удивленно смотрели проходившие мимо служащие, я ловил непонимающие взгляды коллег, но мне сейчас всё это было не важно. Считывающие могут записывать нам свои мысли! Они умеют записывать!.. Это была всего лишь догадка и оставалась ещё слабая надежда, что я ошибаюсь. А если это действительно так? Меня стал охватывать ужас…
Я хотел ясности. Я спешил за ответом к Лолии.
Мой новенький красный седан молнией промчался по городским улицам, рассекая разогретый полуденной жарой воздух…
Я приехал домой первым, Лолии ещё не было. Сев на диван, я стал ждать её…. просто ждать. Ничего не делая, я пристально смотрел на стрелку часов и отсчитывал каждую минуту. Я пытался думать о чём-нибудь, но в голове стояла только одна мысль, вернее только один вопрос: «Правда ли, что считывающие умеют не только читать мысли, но и записывать в память человека новые?»
Наконец-то, я услышал звук открывающейся двери. Как всегда, Лолия отворила её еле слышно, а потом в коридоре послышался звук её лёгких шагов. Она вошла в комнату, и тут же я почувствовал на себе её тяжелый пронизывающий взгляд. Её лицо никак не изменилось, ни один мускул, ни одна мельчайшая мышца в её теле не дрогнула, но я знал, что мои мысли уже внутри неё. Я ждал. Мне не хотелось ничего говорить ей. Теперь я вызывающе смотрел на Лолию открытым немигающим взглядом, позволяя глубоко проникать в моё сознание и читать там мысли о моей догадке. Мне показалось, что в глазах Лолии появилась грусть. Опустив глаза, она устало опустилась на стул.
– Что ж, давай поговорим. Не думала, что ты когда-нибудь начнешь задумываться о записи, – задумчиво произнесла она упавшим голосом.
Я продолжал пристально смотреть на Лолию, она же бросила на меня только один короткий колючий взгляд.
– «Да» – вот ответ на твой вопрос, – коротко сказала Лолия.
Я давно уже привык, что она отвечала на мои вопросы, которые я не произносил вслух. Слово «Да» ставило точку во всех моих сомнениях и догадках. Слово «Да» прозвучало, как приговор. Оно не оставляло ни малейшей надежды на то, что мои мысли не поддаются редактированию извне. Я понял, что мой мозг – это всего лишь болванка для записи и считывания информации.
– Почему раньше ты мне этого не рассказала? – удивленно спросил я.
– Зачем? – ошарашила меня Лолия. – Ты же не спрашивал. Зачем тебе понадобилось знать больше?
Я не верил тому, что слышал. Неужели она не понимает, что это меняет всё. Одно дело уметь считывать чужие мысли, а другое дело – записывать в головы людей свои.
– Послушай меня, – продолжала Лолия. – Я всё понимаю, я понимаю твою тревогу. Я не говорила тебе о том, что можно записывать мысли только ради твоего спокойствия.
Спокойствие!.. Это она говорит сейчас? Неужели она считала, что мысль об обратном процессе считывания – записи, никогда не придёт мне в голову? Неужели она считала меня глупцом, не способным догадаться об этом? Рано или поздно эта мысль сама собой пришла бы мне в голову, и в этот момент сложно было бы говорить о каком бы то ни было спокойствии. Почему она так легкомысленно отнеслась к тому, что считывающие умеют ещё и записывать мысли? Ведь это же намного важнее процесса считывания. Если считывание позволяет только проникать в чужое сознание, то запись позволяет менять его! Менять мысли человека, менять его личность, его индивидуальность, диктовать свои условия без слов, напрямую перенося собственные мысли в чужой мозг… Мне стало жутко… Хотя, может быть Лолия не умеет этого делать, и поэтому ей просто нечего было мне рассказать. Может быть, это какие-то другие люди занимаются подобными вещами, но не моя Лолия…
Лолия снова грустно опустила глаза.
– Послушай меня и постарайся понять, – начала она. – Я не хочу тебя обманывать, потому что ты тот человек, которому я доверилась и который имеет право знать правду. В тебе я нашла верного друга и хотела в свою очередь стать для тебя незаменимой, надежной помощницей. Я направила все свои способности на достижение твоих целей. Мне приятно, что ты оценил это и понимаешь, что многим из того, что на сегодняшний день имеешь, обязан мне и считывателю, установленному у меня в голове. Я буду с тобой откровенной до конца. Не хочу тебя пугать, но помимо считывания, я умею записывать и стирать чужие мысли. Я с успехом делаю это с другими людьми, но не с тобой. Ты слишком мне дорог. Я принимаю тебя таким, какой ты есть и ни разу я не хотела переделать тебя и повлиять на тебя таким способом.
Моя Лолия!.. Я чувствовал себя обманутым и загнанным в угол. Она ведь знала, как трудно мне далось понимание того, что каждая моя мысль доступна ей без моего согласия на это, и вот теперь новый обман. Она умеет намного больше, чем мне сказала…
– Скрыть – это не значит обмануть, – услышал я голос Лолии, прерывающий мои размышления. – Ты же часто сам говорил, что скрывать что-то или недоговаривать людям, это вполне допустимо. Почему же ты теперь обвиняешь меня в обмане? Я всего лишь скрыла от тебя один факт, узнать который ты был не готов.
Она говорила моими словами. Как часто раньше я повторял, что скрывать – это не значит обманывать… Да, это один из моих принципов, но не по отношению к Лолии, с ней он никогда не срабатывал. Она могла копаться в моих мыслях без моего ведома, и скрыть от неё что-либо было просто невозможно. И вот теперь
