это действительно получается.
«(нецензурно) твою мать, а я еще думала, что это Снейп предубежден по отношению ко мне. Да он просто лапочка!»
Подлетевший Рон – он затормозил плавно, уже зная, как пугают подругу резкие движения, когда она сидит на метле – выпалил, улыбаясь:
– Я же говорил, что сломаю ему нос. Без всякой магии!
– Не прошло и месяца… Спасибо.
Уизли ухмыльнулся, отсалютовал и снова рванул в небо.
«Что за дурацкий день. С Грейнджер он поругался, от Малфоя не удалось держать подальше – опять потеряли эти проклятущие баллы… кто вообще придумал отмечать Хэллоуин? Кстати, это годовщина смерти моих родителей, десять лет. Как я раньше не подумала… Вот уж праздник так праздник».
В Большом Зале было шумно и весело, но Эри была в стороне от всеобщей радости. Даже праздничный стол ее не слишком приободрил, хотя остальные первокурсники были в восторге – в обычные дни сладкого не подавали, а овсянка-супы-каши осточертели всем. По привычке Эри спрятала в карман мантии несколько шоколадных лягушек, и прикидывала, как завернуть лакричные пастилки в салфетку, чтобы не изгваздать одежду. Гермиона так и не появилась, Эри не видела ее уже четыре часа. Учитывая, что они жили в одной комнате, посещали одни уроки, вместе занимались в библиотеке и гостиной, это был очень большой срок, и поэтому Поттер было как-то… тревожно.
«Сейчас еще сладостей возьму, и пойду в спальню. Она же голодная, наверно. Значит, сначала накормить шоколадом, потом согласиться, что Рон болван, а потом привести его, чтоб извинился. Одни проблемы, блин, с этими чудиками».
– Эри, а ты знаешь про Грейнджер? – Лаванда Браун, сидевшая напротив, чуть склонилась к ней. – Она плачет в туалете, уже довольно давно.
Голос ее был сочувственным, но в красивых глазах было холодное любопытство. Парвати Патил слегка улыбнулась, прислушиваясь. Если сейчас Поттер скажет что-то вроде «а мне какое дело?» или промолчит, значит, уже завтра можно произносить «лохматая заучка» во весь голос, и, хихикая, обсуждать Грейнджер в общей гостиной. Лаванда и Парвати не были злыми, но дружить всегда интереснее «против кого-то». Эри это прекрасно понимала, и ей даже не казался неприятным их жадный интерес к ее реакции. Подумаешь, дело житейское.
– Я не знала, Лаванда, – она положила почти готовый сверток на стол. – Сейчас схожу к ней, успокою. – «Так, с пирожками повременим, а тянучек и шоколадок я уже набрала. Сладкое как способ утешения, м- да». – Рон, я иду за Гермионой. Ты со мной?
Рон что-то невнятно промычал – он добрался до трехслойного торта. Эри сунула в карман пару тыквенных кексиков, тронула его за плечо:
– Ты как хочешь, а я пошла. Сюда, наверно, не вернусь, мы сразу в спальню пойдем.
– А оои ы!
– Что?
– Да погоди ты! Я с тобой. Невилл, ты идешь?
– Вот уж незачем! – прошептала Эри, стараясь, чтобы ее не услышали за пределами их маленького кружка. – Ты не забыл, что будешь извиняться? Нев, мне кажется, ты там будешь лишний.
– А т-ты зачем?
– Без меня Рон обязательно что-то ляпнет…
Они выбрались из-за стола, и, стараясь быть незаметными, пошли к выходу. Неожиданно в зал ворвался профессор Квиррелл, пронесся мимо первокурсников, упал прямо перед столом преподавателей и закричал срывающимся голосом:
– Тролль в подземелье! Вы должны знать!
Дамблдор переждал общий взволнованный писк со стороны студентов, поднялся, Сонорусом усилил голос и спокойно сказал:
– Старосты, проводите учеников в спальни. Прямо сейчас.
Недовольные школьники забирали с собой десерт, сверток Эри забрал Симус Финниган. Миллисент Булстроуд, толстенькая темноволосая слизеринка, выпучив глаза, торопливо запихивала в рот эклер. Патил и Браун хихикали, склонившись друг к другу. На лице Невилла было отчаяние, он выскользнул из-за стола – что было трудно с его габаритами – и попытался добраться до уходящих друзей. Его ухватил за край мантии Перси Уизли, и принялся наставительно вещать о чем-то. Рон и Эри почти бегом добрались до выхода – в поднявшейся суматохе их никто не заметил.
– И чего ей приспичило именно сегодня решить плакать? – недовольно бурчал Рон, пока они пробирались к кабинету Чар, рядом с которым был женский туалет.
– Потому что именно сегодня кто-то рыжий, не будем показывать пальцем, ее обидел, – Эри остановилась, прислушиваясь. – Что-то тут не так…
Тишина немедленно была разрушена на редкость противным скрипом.
– ОЙ! – хором взвизгнули первокурсники.
Тролль, волочащий по каменному полу свою дубину – это она так скрипела – приближался к ним. Больше всего он был похож на замшелый камень, слегка обтесанный до человекообразности. Впрочем, злобные маленькие глазки были определенно живыми. Рону и Эри немедленно расхотелось совершать подвиги. Они остановились, одинаковыми жестами потянули из петелек в рукавах палочки, и попятились. Помимо устрашающего вида и неприятных звуков, от тролля шла волна такого мерзкого запаха, что отважные гриффиндорцы испытывали сильное желание зажать нос и бежать подальше.
Тролль неожиданно остановился, прислушался к чему-то и ударил по двери. Рон по-девчачьи всхлипнул, у Эри перехватило горло. Это была дверь женского туалета, до которого они не успели добраться. Через секунду оттуда донесся визг, в котором сложно было опознать голос Грейнджер. После этого всякая мысль об отступлении покинула обоих, и они рванулись вперед.
Проскочив, не задерживаясь, через разломанную дверь (тролль сокрушил ее одним ударом кулака, даже не понадобилась дубина), гриффиндорцы ворвались в туалет. Грейнджер прижималась к стене, продолжая вопить во весь голос, чудовище стояло перед ней. Тролль успел сорвать кран, и пол заливала теплая грязноватая вода, но он не обращал внимания на нежданную ванну. Он смотрел на девочку – немыслимо долго, как показалось всем участникам этой сцены (на самом деле пару секунд, не больше), а потом сделал шаг к ней. Это вывело Рона из ступора, и, неловко взмахнув палочкой, он крикнул:
– Экспеллиармус!
Эри не помнила, на что действует Разоружающее заклятие, кроме палочек, но повторила за ним:
– Экспеллиармус! – и, подумав: – Ступефай!
Ни троллева дубина не вылетела из его лапы, ни сам он даже не пошатнулся. Грейнджер перестала вопить и стояла с белым лицом и расширившимися глазами, замерев, будто в нее Петрификусом попали.
– Гермиона, беги! – отчаянно крикнула Эри, швыряя в тролля тяжелую металлическую дверную ручку.
– По стеночке, Грейнджер! – добавил Рон, отправляя в полет еще какой-то кусок разломанной двери.
Гермиона вместо ответа вытащила палочку и прижалась к стене еще плотнее. Она по-прежнему молчала, уставившись на тролля, только палочка в ее руке ходила ходуном.
– Ступефай! – снова попыталась Эри. – Петрификус Тоталус!
Тролль отреагировал больше на отломок раковины, задевший его по уху, чем на заклинания. Зарычав, он обернулся к Рону и Эри, но как только те подумали, что сумеют выманить его и спасти Грейнджер – он попросту швырнул в них выломанной дверью кабинки, и повернулся назад, уже не обращая внимания на это мелкое неудобство.
В последний момент Уизли рванул Эри за руку, и они оба впечатались в стену, но дверь их не задела.
– Ступефай! Ступефай Максима! – снова беспомощно выкрикнула Эри.
