жестикулировали, только усиливало этот эффект.
«Это мои мама с папой, они далеко отсюда, но все равно меня любят. Лю-бят.
Это неправильно. Нет. Нельзя!
Но до чего приятно…»
– Уфф, как пить хочется! – запыхавшийся Невилл приземлился.
Эри лихо подлетела к нему, красуясь, зависла рядом. Ей нравилось смотреть на людей сверху вниз, а с ее ростом это получалось только на метле.
– Возьми у меня в сумке, там бутылка с тыквенным соком, с завтрака.
– Я тебе прямо удивляюсь, Эр, ты как хомяк, постоянно тащишь какую-то еду, – засмеялся мальчик.
– Привычка, – Поттер сделала вокруг него кружок. – Но ведь каждый раз пригождается, да?
– Ага. Ну, вы летайте, а я попью и посижу чуть-чуть, – Невилл, закинув метлу за спину, пошел к их вещам, сложенным в кучку чуть поодаль.
Эри вскинула голову, наслаждаясь ощущением тепла на лице. Стоял уже ноябрь, постоянно было пасмурно, но сегодня выглянуло солнышко, и первокурсники, радуясь этому, выпросили внеплановое занятие по Полетам. Макгонагалл с улыбкой согласилась обменяться часами с мадам Хуч. Она тоже сидела где-то недалеко, и разговаривала с преподавательницей полетов – та уже не считала нужным постоянно присматривать за детьми, за полтора месяца все научились летать более-менее прилично.
– Я вверх, – предупредил Рон, плавно притормаживая возле Поттер. – С Гермионой тут полетайте, как маленькие…
– Давай лучше почитаем? – на несгибаемую заучку даже погода не действовала. Эри кивнула, глядя сквозь ресницы на поле. Первокурсники возились, как щенки, иногда стрелой пролетал кто-то из старших, у кого было «окно» в расписании. Она чуть улыбнулась, глядя на Оливера Вуда – даже он не смог испортить ей настроения, когда пришел, поглядел на «это безобразие» – их наземный квиддич, – поцокал языком и ничего не сказал. Да и Малфой что-то утих. Жизнь прекрасна!
– ОЙ!!! Бо-о-ольно!
Гриффиндорцы рванулись на крик. Невилл Лонгботтом быстро покрывался какими-то оранжевыми шевелящимися наростами. Он отшвырнул сумку Эри, которую держал в руке, но ужасающий процесс не прекратился. Теперь он затронул лицо и губы, и его крики превратились в сдавленное мычание. Профессор Макгонагалл и мадам Хуч поспешили к нему, на ходу вынимая палочки.
– Фините Инкантатем! Не снимается… Мистер Лонгботтом, пройдемте в больничное крыло. Не волнуйтесь, мадам Помфри приведет вас в порядок. Акцио сумка! Так. Так. Все понятно… Мисс Поттер, мисс Грейнджер, мистер Уизли – у вас урок, вы помните?
– Профессор Макгонагалл, а можно мы…
– Мы не можем его бросить, ему же больно…
– Мадам Хуч, вы их отпускаете?
– Поттер пусть идет, и Грейнджер, пожалуй, тоже. Вам тут уже нечего делать. Мистер Уизли, останьтесь.
Рон чертыхнулся, с ненавистью глядя на свою метлу, но вернулся.
– Скажете мне, как…
– Конечно.
Через пятнадцать минут Эри вернулась. Губы ее были плотно сжаты, глаза полыхали, как две Авады. Она, конечно, сразу поняла, что это с ее сумкой кто-то поколдовал, а Невиллу просто не повезло. Макгонагалл сняла заклятье с сумки легким движением палочки, но на возмущенные возгласы первокурсниц «Это Малфой наложил проклятие, больше некому!» ответила сухо:
– У вас какие-то разногласия с мистером Малфоем? К сожалению, я не могу наказать студента, не имея доказательств. Идите, мисс Поттер. Ваша сумка снова безопасна.
Девочки посидели у кровати Невилла несколько минут, но он попросил их уйти. Пусть остановленное, проклятие все же было очень болезненным. Наросты будут медленно отваливаться в течение нескольких часов, и мальчику не хотелось, чтобы кто-то видел, как он – наверняка – будет плакать от боли. Кусая губы, Грейнджер неловко погладила его по плечу, и пошла в библиотеку. Ее деятельная душа требовала найти все об этом проклятии, и подыскать Малфою достойное отмщение. Поттер предпочла разобраться сразу же.
Какой бы сволочью ни был слизеринец, трусость не входила в число его пороков. Увидев решительно шагающую по полю маленькую фигурку, он спустился вниз, и, улыбаясь, пошел ей навстречу.
– Что скажешь, Потти? – крикнул он издалека. Светлые волосы растрепал ветер, щеки слегка разрумянились – Малфой мог бы показаться красивым, если бы не злобная радость, искажающая его черты. Впрочем, сама Поттер выглядела, наверно, не лучше. – Жаль, что это твой дружок-сквиб пострадал, а не ты. Впрочем, тебе не впервой заслоняться другими, не так ли? Твоя мамаша-магла умерла за тебя, насколько я знаю.
Поттер со свистом выдохнула. Ее как будто ударили по лицу. Малфой продолжал:
– Ну, конечно-конечно, я понятия не имею, кто заколдовал твою сумку. Точно так же, как ты, Потти, не знала, кто толкнул мой котел на Зельях. Все слышали? – он обернулся к своим, те ответили одобрительными улыбками. – Наверно ты, полукровка, достала кого-то из своих гриффиндорцев. Ах, какая жалость!
Вокруг засмеялись, Паркинсон, подбоченившись, смотрела на Эри сверху вниз. Забини дважды соединил ладони – поаплодировал.
Рон выкрикнул:
– Я тебя еще достану, ублюдок! Я тебя вызываю на дуэль!
– Дуэ-э-эль? – протянул Малфой скучающе. – Я не дерусь с таким отребьем. Все, чего ты заслуживаешь, предатель крови, нищеброд – это пинков. Впрочем, твоя мантия и выглядит так, словно тебя кто-то пинал.
Эри потянула Рона за рукав, останавливая. Она чуть-чуть пришла в себя. Неожиданно вспомнилась их вторая встреча с Малфоем, на Диагон-аллее. После того, как он вылетел из ателье мадам Малкин, она видела его еще раз, примерно через час. Малфой был с красивой блондинкой – видимо, матерью. Тогда Снейп не стал подходить к ним, просто кивнул, а женщина, благосклонно улыбнувшись ему, посмотрела на Эри, как на грязь под ногами. Сейчас Поттер постаралась вспомнить это выражение лица.
– Мистер Ма-а-алфой, – произнесла она холодным, ну просто замораживающим тоном. Вытянувшись во весь рост и даже встав на цыпочки, она смерила его тем самым взглядом. «Ты грязь, Малфой. Ты мерзкая вонючая жижа, к которой даже приближаться противно». – Ваше поведение недостойно наследника такого знатного рода. На вашем гербе изображена змея, в вашем девизе – «мудрость и сила». Но вы ведете себя, мистер Малфой, – снова брезгливый взгляд, оттопырить нижнюю губу, как это сделала малфоева мамаша, – Не как змея, а как мерзкая, грязная… крыса!
Оторопевший слизеринец несколько секунд не знал, что ответить. Потом спросил – вместо насмешки в голосе звучали растерянные нотки:
– Откуда ты знаешь, что на моем гербе, грязнокровка? У тебя-то никакого нет, и у твоего Уизела тоже, нищие уроды!
– Я полага-а-ала, – снова издевательски протянула Эри, – что буду иметь дело с достойным противником, заслуживающим уважения. Но, по сравнению с тобой, ласка – олицетворение честности и благородства! – Она не стала подходить ближе, хотя очень хотелось – так разница в росте стала бы заметнее. Зато брезгливость в голосе вышла очень хорошо. – Мы, по крайней мере, сразу вцепляемся в горло, а не… крысятим по чужим сумкам!
Раздался общий вздох ужаса и восхищения. Слизеринцы поскакивали с метел, готовясь защищать своего вожака. Гриффиндор подобрался ближе к Эри, сжимая кулаки. Стало очень тихо.
На скулах Малфоя загорелись ярко-красные пятна, глаза потемнели. «Попала!» – со злобной радостью подумала Эри. Но через мгновение она уже не могла ни о чем думать, потому что слизеринец медленно улыбнулся и потянул из внутреннего кармана мантии какой-то белый прямоугольник.
– Не узнаешь, Потти? Ла-а-аска?
