Аномия в России: причины и проявления

России (хотя уже сложилась группа респондентов, для которых «было характерно неприятие феномена справедливости как такового»). В международном исследовании отношения к социальной справедливости был задан вопрос, несет ли правительство ответственность за справедливое распределение доходов. В США положительный ответ дали 50% опрошенных, в Нидерландах — 53%, Великобритании — 67, Западной Германии — 71, Эстонии — 76, Чехословакии — 82, Японии — 86, Болгарии — 87, в Словении, Польше, Венгрии — 88, Восточной Германии и России — 96% [114].

Из множества исследований вытекает поучительный вывод: идеологическая обработка действует на подсознание даже притом, что вытесняемая или нейтрализуемая ценность как будто сохраняется в сознании незыблемо. Люди знают, что жить надо согласно нормам справедливости, но нарушают эти нормы под давлением обстоятельств.

В.Э. Бойков пишет (2004 г.): «Научный и практический интерес представляют координаты оценок социальной справедливости, которые с точки зрения морали предстают как осознание людьми общественно необходимого типа отношений. Основная масса опрошенных (до 80%) считает, что социальная справедливость должна выражаться в таких принципах, как наличие равных шансов на труд, образование, медицинское обслуживание, обеспечение соответствия доходов выполняемой (или ранее выполненной) работе» [13].

Выше приводился вывод большого исследования социально-политических ориентаций россиян осенью 2009 года (руководитель В.Э. Бойков): «В иерархии ценностных ориентаций ключевое значение имеет “социальная справедливость”» [64].

Ценностный, культурный конфликт, расколовший Россию, быстро превратился в социальный: большинство населения угнетено общественным порядком, общество враждебно этому большинству. Вот вывод из большого исследования осени 2008 года, еще до того, как население ощутило давление нового витка кризиса: «Лидером негативно окрашенного чувства стало чувство несправедливости происходящего вокруг, которое свидетельствует о нелегитимности для наших сограждан сложившихся в России общественных отношений (испытывают это чувство часто — 38%, иногда — 53%). Острота переживания социальной несправедливости в последние годы несколько притупилась. Во всяком случае, в 1995 году большинство населения (58%) жило с практически постоянным ощущением всеобщей несправедливости, а в 2008 году оно превратилось преимущественно в ситуативное чувство, испытываемое иногда…

Еще одно выраженное негативно окрашенное чувство — это чувство собственной беспомощности повлиять на происходящее вокруг. С разной степенью частоты его испытывают 84% взрослого населения, в том числе 45% испытывают часто. Чувство беспомощности очень тесно связано с ощущением несправедливости происходящего, образуя в сочетании поистине «гремучую смесь», изнутри подрывающую и психику, и физическое здоровье многих россиян. Ведь жить с постоянным ощущением несправедливости происходящего и одновременным пониманием невозможности что-то изменить — значит постоянно находиться в состоянии длительного и опасного по своим последствиям повседневного стресса. Сочетание это достаточно распространено: каждый пятый россиян пребывает сейчас именно в таком состоянии, притом что лишь 4% населения никогда не испытывают обоих этих чувств» [28].

Таким образом, в массовом сознании закреплена нравственная норма социальной справедливости, а социальное бытие этой норме противоречит. Люди вынуждены подчиняться диктату бытия над сознанием — подчиняться несправедливости и неизбежно соучаствовать в ней. Это и есть аномия.

Комбинированное воздействие ненормальных материальных условий жизни с растлевающим влиянием новой идеологизированной масскультуры сильнее всего ударяет по крайним, отличным от основной части народа, группам. Одна такая группа — обездоленные, другая — элита. На Международном симпозиуме в 1995 году В.Н. Шубкин в докладе «Молодое поколение в кризисном обществе» рассказал об исследовании взглядов молодой элиты.

Вот что он подчеркнул: «Резкое снижение ценности человеческой жизни с точки зрения студентов МГУ. Тезис, что “можно лишить жизни новорожденного, если у него есть физические или умственные отклонения”, поддерживают от 17 до 25% студентов и 8% обычных граждан. 16% студентов считают, что заповедь “Не убий” для современного человека становится все менее важной. Среди обычных граждан так думают только 2,6%.

Судя по результатам указанных мною исследований, молодежь расходится с основной массой граждан почти по всем существенным пунктам. Этот разрыв как бы характеризует тот социальный и моральный климат, с которым придется иметь дело нашей стране, когда нынешние студенты станут элитой общества. Общество будет более прагматичным, более жестоким и циничным, более лживым и беспощадным к слабым» [91].

Как видится ситуация десять лет спустя? Пишет руководитель исследования, проведенного в школах Краснодара в 2005-2008 годах и охватившего учителей, школьников 9-11-х классов и их родителей: «Момент, на который бы хотелось обратить внимание, — это идеология целей образовательной реформы. Для чего реформируется образование? Чтобы стать более эффективным и конкурентоспособным. Эти установки на конкурентность и эффективность как заклинание повторяют все официальные лица, говорящие о реформе. Эффективность и конкурентоспособность — элементы рыночной идеологии. Провозглашая эту идеологию в качестве целей, мы совершаем опасную подмену. Традиционная цель классического образования — “воспитание зрелой, гармонично развитой личности” (вспомним, как третировали в 1990-е годы эту установку советского образования). Это совсем иное, чем “воспитание конкурентоспособной и эффективной личности”» [115].

Задача той масскультуры, которая была сформирована в ходе реформы, — «атомизация» человека, разрыв всех связей солидарности. Природное состояние людей — атомов — «война всех против всех». У человека, который живет в правовом государстве, эта война принимает форму конкуренции. Атомы равны друг другу, но вот в каком смысле: «Равными являются те, кто в состоянии нанести друг другу одинаковый ущерб во взаимной борьбе» (Гоббс). Представление о человеке как о хищном животном и не скрывается. Ф. Ницше писал в книге «По ту сторону добра и зла»: «Сама жизнь по существу своему есть присваивание, нанесение вреда, преодолевание чуждого и более слабого, угнетение, суровость, насильственное навязывание собственных форм, аннексия и по меньшей мере, по мягкой мере, эксплуатация».

Под давлением этой культуры, вопреки разуму и совести большинства, с нынешнего распутья идет сдвиг к эгоцентризму. Если на нынешнее неустойчивое равновесие не воздействовать целенаправленно и умело, сдвиг продолжится в сторону углубления аномии и распада общества. Вопрос в том, есть ли силы, способные остановить его, пока дрейф не станет лавинообразным.

Смена культурных кодов началась с диверсии в сфере языка. Ведь для каждого его средства есть своя ниша, оговоренная выработанными в культуре нравственными и эстетическими нормами. Разрушение этой системы норм вызывает тяжелую болезнь всего организма культуры. Опросы 2004 года показали, что 80% граждан считали использование мата на широкой аудитории недопустимым [35, с. 258]. Но ведь снятие запрета на использование мата было на деле частью культурной политики! Недаром 62% граждан одобрили бы введение цензуры на телевидении [35, с. 80].

Так началось лавинообразное обрушение всех структур культуры. Этика любви, сострадания и взаимопомощи ушла в катакомбы, диктовать стало право сильного. Оттеснили на обочину, как нечто устаревшее, культуру уживчивости, терпимости и уважения. Мы переживаем реванш торжествующего хама — в самых пошлых и вызывающих проявлениях. Это и архитектура элитарных кварталов и заборов, и набор символических вещей (вроде «джипов»), и уголовная эстетика на телевидении, и повсеместное оскорбление обычаев и приличий. Это и наглое открытое растление коррупцией символических фигур нашей общественной жизни — милиционера и чиновника, офицера и учителя… Все это — следствие культурной революции двух последних десятилетий.

Заметим, что индивидуализм порождает аномию не только в отношении норм человеческой солидарности — он ведет и к отчуждению от страны, к нарушению норм гражданственности. Вот результаты одного из исследований (2003 г.): «Ценности индивидуализма, приобщение к миру престижных и красивых