Питер воровато огляделся по сторонам - не подсматривает ли кто за ним, схватил пергамент и яростно вывел на нем пером те несколько фраз, которые застряли у него в голове. Записав, он понял - что-то не так: фразы имели какой-то незаконченный вид. 'Проклятие! Наверное, я все перековеркал!'
Он покачал головой и отправился в сторону кухни, надеясь там разыскать юного барда.
Глава 14
Анлодда крепко сжала руку Корса Канта и повела его вверх по лестнице, в покои, которые делила с двумя девушками. Соседок Анлодды дома не было - даже рабыни Гвинифры присутствовали на пиру, дабы служить ей. Анлодда и Корс Кант были совершенно одни.
Девушка развязала пояс, на миг растерялась, но зажмурилась и сбросила тунику.
Сорочка облегала ее тело, очерчивая маленькие груди и сильные бедра. Корс Кант тяжело дышал, гадая, с чего бы это его непреклонная возлюбленная вдруг так сговорчива сегодня.
'Тело белое, как морская пена, а пышные волосы - багряные, как вино'. Но разве те же самые эпитеты нельзя было отнести к половине придворных дам? Почему Анлодда? Что в ней такого, чего нет в других?
- Почему я? - спросила она. Корс Кант вздрогнул.
- Я не.., я не знаю, огненноволосая.
- Багряноволосая, - поправила барда девушка. - Корс Кант Эвин, ты гонялся за мной, как гончая за оленями! Теперь я стою перед тобой почти то.., почти раздетая, на мне одна сорочка, а ты дрожишь, как напуганный крольчонок!
Она открыла глаза, часто заморгала.
'Плачет? - гадал бард. - И почему она смотрит на мои сандалии?'
Голос Анлодды зазвучал мягче - не то от желания, не то от страха.
- Я не понимаю, Корс Кант. Я... Я не знаю, что я тут делаю, почему раздеваюсь перед тобой. Не знаю, почему я стою и болтаю всякую чепуху, вместо того, чтобы упасть в твои объятия, как подобает любовнице, или надавать тебе пощечин и убежать прочь, или...
Она топнула ногой.
- О! Это все равно что пытаться удержать на поводках двух гончих, которые рвутся в разные стороны! Она подняла глаза и посмотрела на Корса Канта. Корс Кант возился с узлами на поясе, руки его дрожали, он никак не мог развязать шнурки.
- Анлодда, я не знаю, что ответить. Я пока еще не настоящий друид. Я знаю только, что люблю тебя. Тебя одну, и больше никого на свете.
Он пожал плечами - других слов у него не было.
- Да? - прищурилась она. - И что же такое любовь?
- Что с тобой? Почему ты так спрашиваешь? Ты кто - Сократ? Любовь - это значит быть вместе. Всегда.
- Это ты о супружестве говоришь, Корс Кант, не о любви. В тебе говорит римлянин.
- Когда-то браки заключались только из-за любви, - возразил бард. Вспомни богиню Рианнон и Пвилла, принца Дифедда... Рианнон отказалась от участи богини ради смертного. 'А ты с чего расфилософствовалась? - хотелось спросить ему. - Неужели сейчас так уж необходим этот увлекательный спор?'
Анлодду, казалось, заинтересовал нос Корса Канта, хотя она старательно делала вид, будто смотрит ему прямо в глаза.
- Это все сказочки, Корс Кант Эвин. Тебе ли не знать, что такое брак! Это уговор, и больше ничего. Это все равно что случить мою свинью с твоим хряком-производителем и ждать появления поросят. При чем тут любовь?
Анлодда сжала в пальцах подол рубашки, словно хотела прижать ее плотнее к телу.
Пальцы барда тем временем пытались развязать треклятый гордиев узел на поясе, а узел только сильнее затягивался с каждым биением его сердца.
- О, как цивилизованно! - пробормотал он сквозь стиснутые зубы. - Так кто тут у нас римлянин?
- Я та, кто есть, - холодно парировала Анлодда. - Я не та, за кого ты меня принимаешь.
Что-то такое было в ее голосе, отчего у Корса Канта похолодело в груди.
- И кто же ты такая?
- Быть может, я твой самый страшный сон. Быть может, я более багряна, чем кровь. Я - девушка и ее тень, скованные, как доспехи рыцаря. - Она ненадолго умолкла и постояла, теребя в пальцах складки рубашки. - Корс Кант, я могла бы перебрать половину туник в гардеробе Гвинифры, ожидая тебя! Скажи честно, ты собираешься что-нибудь делать или нет? Я скоро окоченею от холода, а ведь даже не знаю, хочется мне этого или нет, да и позволила бы я тебе хоть что-нибудь сделать со мной, даже если бы хотела! Но ты мужчина, ты должен уметь принимать решения. Carpe diem <Букв. 'срывай день', то есть пользуйся настоящим днем, дорожи мгновением (из Горация) (лат.).>, так бы ты, наверное, сказал, вместо того, чтобы.., в общем, гнались гончие за лисой, а потом упустили ее, не поинтересовавшись, хочет она этого или нет!
Вид у Анлодды был такой, что никак нельзя было назвать ее изнывающей от страсти и желания. Она смотрела на занавешенную дверь, словно ждала, что кто-нибудь войдет и помешает им.
'Но почему она не прогоняет меня и не надевает тунику?' Корс Кант растерялся окончательно, он не в силах был сдвинуться с места. Он хорошо понял созданный Анлоддой образ двух гончих.
'Нет, я буду настоящим римлянином, упорным и бесстрашным, и возьму то, что принадлежит мне по праву! 'Carpe diem!' Корс Кант рванул упрямый пояс вверх, намереваясь снять его через голову. Но предательский кожаный ремень врезался ему в шею. Задыхаясь и хрипя, юноша попытался снять ремень вместе с туникой, и наконец ему это удалось, он стоял перед возлюбленной в одних штанах. Наконец он протянул дрожащую руку и коснулся щеки Анлодды.
Анлодда закрыла глаза, сделала робкий шаг вперед, но отвернулась. Развела в стороны руки, зажмурилась...
- Ну, давай, - прошептала она. - Сними с меня сорочку. Только не порви. Это я у принцессы взяла.
Она вся дрожала. Кожа ее была мертвенно-бледной. Корс Кант спросил:
- Ты.., девственна? 'О, прошу вас, боги и богини, пусть так не будет, пусть не мы оба... А что, если.., если вдруг у меня не получится?'
- Нет, конечно, нет! - выкрикнула она, и ее лицо и плечи побагровели и стали почти одного цвета с волосами. - Что за глупый вопрос. Корс Кант! Ты же знаешь, что у нас, харлекских вышивальщиц, с-с-сотни любовников! - Она открыла глаза и задышала медленнее и ровнее. Глаза ее стали похожими на крошечные темно-зеленые точки в белых озерах. - Разве мы не внутри храма поклоняемся богам? Разве не должен убийца вонзить клинок в короля?
Улыбка исчезла с ее губ, выражение лица стало равнодушным.
'Странно она представляет себе любовь', - подумал Корс Кант.
Он шагнул поближе к возлюбленной, нежно коснулся ее груди под тонкой тканью сорочки. Соски затвердели, манили его руки к себе. Единственный тусклый светильник отбрасывал по комнате таинственные тени.
Анлодда напряглась, затаила дыхание. Она по-прежнему сильно дрожала.
А потом... Корс Кант покачал головой и опустил руки.
- Нет, любовь моя, - прошептал он. - Я хочу дать тебе только то, что ты действительно хотела бы получить.
Анлодда шумно выдохнула. Облегченная улыбка тронула уголки ее губ... Тронула и пропала. Девушка раздраженно воскликнула.
- Корс Кант Эвин! Как ты смел соблазнить девушку, а потом жестоко отшвырнуть ее! Это же все равно что приготовить к пиру мясо, а потом не съесть его.., не то, что не съесть, даже не подать на стол!
Однако она не могла скрыть переполнявшей ее благодарности.
А он смотрел на ее вздымавшуюся и опадавшую грудь и гадал, удастся ли ему еще когда-нибудь вот так, беспрепятственно полюбоваться ею, прикоснуться к упругим соскам нежными пальцами. И как ему узнать, когда с Анлодды действительно упадет сорочка?
Анлодда завела руки за спину и сцепила пальцы.
- Думаю, будет другое время и место, - решительно объявила она.
