Все, кто это услышал, умолкли и в испуге уставились на Питера.
- Гм-м-м. Боюсь, капитана тебе легко не уговорить, - пробормотал Корс Кант.
- А вот и он топает, - сообщила Анлодда. - И похож он на дикого вепря, который только что удрал с вертела, подвешенного над огнем.
Мужчина с лицом Цвета сырой свеклы, в сыромятных сапожищах, размашисто шагал по жухлой траве и что-то орал, потрясая здоровенными кулаками, хотя на таком расстоянии слов его было не разобрать.
Глава 49
- Во имя Лира, отвечайте, что вы здесь делаете? - завопил капитан.
Питер сделал вид, что он не из тех, кого можно запугать.
- Разве ты не получил вестей о походе?
- Получил, да промокнет моя задница, но вы явились на день раньше срока. И что, ты ждешь, что мы прямо сейчас отплывем? Да мы ночью глаз почти не сомкнули!
Питер склонился к Кею, прошептал:
- Мы выступили в означенный день, верно?
- Ну... - покачал головой Кей. - Ты нас гнал с римской быстротой. Он никак не ожидал, что мы доберемся сюда всего за день. Нав, наверное, рассчитывал, что мы поупражняемся на походе и из-за этого задержимся.
- Ты сказал 'Нав'?
Кей кивнул в сторону бородатого краснокожего здоровяка. Тот откашлялся и сплюнул.
'Но ведь Артус сказал, что кардиффский гарнизон - на другом берегу реки. Какие им еще нужны предупреждения?' - Питер выпрямился в седле. Отсутствие стремян до сих пор пагубно сказывалось на его пояснице.
- Войска Артуса, Dux Belloram, мчатся подобно ветрам! - сообщил он капитану высокомерно.
- Ветры эти, видать, из задниц ваших выдували, - рявкнул капитан Нав. Два дня от Камланна до реки, да четыре дня до Харлека... У папаши моего за это время борода бы отросла. Вы что, на корабле нынче заночевать собираетесь, притом что явились на день раньше?
Питер оглянулся на своих людей. Вид у них был усталый и сердитый. Весь день почти до самого вечера они тащились до Северна, делая только кратковременные передышки. И теперь их собирается задержать на берегу какой-то наглый капитанишка, чья рожа алела в свете факелов подобно.., подобно волосам Анлодды.
'А ну прекрати! Если уж тебе так понадобилась чужая женщина, то у тебя уже была Гвинифра!'
- Мы не только заночуем на корабле, но нынче же ночью отплывем в Гвинедд.
Рот у Нава открылся и захлопнулся - ни дать, ни взять, морская ракушка.
- Четыре дня! Отплывем поутру, не раньше, и будем на месте на четвертое утро!
- А если нет, - продолжал Питер, будто не расслышал воплей капитана, - я прикажу тебя связать и четвертовать, а твой корабль сжечь посередине этой тухлой реки. И он потонет, Нав.
Нав прищурился и подмигнул Питеру.
- Ну, это ты загнул, приятель. Клянусь моей зеленой бородой, ты этого не сделаешь, потому что 'Бладевведд' - единственная морская посудина по эту сторону от Кардиффа. Ну разве что ты решил добираться до Харлека вплавь?
Питер улыбнулся.
- Ладно. Жечь твое корыто не буду. Не сегодня по крайней мере. А вот весточку Артусу отправлю, где растолкую ему, как и из-за чего мы припозднились в Харлек. Ну и конечно, припишу, из-за кого юты сожгли дворец его двоюродного братца дотла.
Капитан почесал бороду (седую, кстати, а вовсе не зеленую), развернулся и сердито зашагал к кораблю. Кей причмокнул губами за спиной у Питера.
- Гормант - не родня Артусу. Питер ухмыльнулся:
- А Нав, что, знает про это?
Они подъехали к берегу, где покачивалась на волнах зловещего вида посудина - не то галера, не то трирема.
В длину 'Бладевведд' была почти в сотню футов, а в ширину - двадцать, и имела две мачты. На носу, чуть выше ватерлинии, торчал острый таран, украшенный фигурой золоченого дракона, казавшегося алым в лучах закатного солнца. Из отверстий в турели торчали наконечники стрел. Тут явно должны были размещаться лучники.
- Великолепно! - воскликнул король Меровий. - Настоящая копия имперской галеры, которая доставила божественного Юлия к этим берегам. Матросы разгоняют корабль на полную скорость и таранят судно противника. Вот эти острые перекладины, обитые медью, называются фальцами. С их помощью можно рассечь корпус вражеского корабля за считанные мгновения.
Питер взял это на заметку. Меровий был настоящим эрудитом. Правда, странно, что он счел нужным упомянуть об оснастке корабля при Ланселоте, который уж как-нибудь должен получше Меровия разбираться в таких делах. Разве что Меровий понимал, что именно этот Ланселот с такими мелочами не знаком.
- А как мы поступим с лошадьми? - спросил Питер. Корс Кант удивленно глянул на него, и Питер понял, что сморозил глупость. 'Господи, ну невинный же вопрос! На корабле никаких стойл и конюшен нет!'
А бард проехал по бревенчатому причалу. Копыта его пони стучали подобно старым потрескавшимся барабанам. Как только юноша спешился, оборванцы-матросы в римских доспехах и звериных шкурах взяли пони под уздцы и отвели на середину палубы.
- О!.. - вырвалось у Питера. 'Откуда мне было знать, что они возьмут треклятых лошадей на треклятую калошу?'
К Питеру подскакал Кей, который выстроил своих людей друг за другом.
- Ты спросил, как мы поступим с лошадьми?
- Тебе послышалось. Ты что, меня дураком считаешь?
- Да ты не волнуйся, мы их оставим в Кардиффе.
- Знаю.
- Ей-богу, мне бы тоже не хотелось тащиться с ними по морю до Харлека, государь! Вонючие зверюги. Это тебе не корабли, хотя тут тоже, по-моему, без вони не обойдется.
Матросы пожирали лошадей голодными глазами. Когда один из них взял под уздцы лошадь Анлодды, та оттолкнула его руку и беспомощно посмотрела на Корса Канта, потом - на Питера.
К ней подъехал Меровий и опустил руку ей на плечо.
- Девочка, ты не сможешь плыть на Мериллуин по волнам! Отдай поводья матросам, они позаботятся о твоей кобыле, во имя Артуса. Не волнуйся, о ней будут заботиться денно и нощно вплоть до нашего возвращения.
Анлодда закусила губу и, подозрительно прищурившись, посмотрела на Меровия. Затем она отдала поводья матросу-легионеру и спрыгнула на причал. Она едва слышно заговорила с Меровием, но все же Питеру удалось расслышать их разговор.
- Знаешь.., а ведь я никогда не говорила тебе, государь, что ее зовут Мериллуин.
- Разве не говорила? - высоко вздернув брови, спросил Меровий.
- Нет.
- Правда?
- Точно.
- Наверное, все же говорила, потому что иначе откуда бы я знал эту кличку?
Меровий загадочно улыбнулся и передал подошедшему матросу поводья своего скакуна.
Питер поторопил Эпонимуса. При виде пенистых волн ему почему-то стало нехорошо. 'Глупости какие! - урезонил он себя. - Я никогда не боялся воды!'
Почувствовав его испуг, Эпонимус загарцевал на месте и попятился от причала. Стиснув зубы, Питер, насколько смог, сжал пятками бока лошади.
Наконец Эпонимус послушался и пошел по причалу. Вскоре они поравнялись с конем Меровия. Сам не понимая, почему, Питер закрыл глаза и открыл их только тогда, когда Эпонимус ступил на палубу. Он соскользнул с седла и прислонился к мачте.
'Я не боюсь воды! Я воды не боюсь! А Ланселот?'
