и получишь, но если убегу я, сам-знаешь-кто попадет сам-знаешь-куда, а если убежит Этот Мальчишка, он все доложит Dux BeIIorum, и тебя схватят.
Ланселот провел рукой по глазам. Опустил руку - и вновь стал другим, новым. Он улыбнулся усталой, покорной улыбкой - в ней больше не было угрозы.
- Бегите, сколько вам вздумается, - сказал он. - В конце концов Господь Всемогущий вас все равно поймает. - Ланселот развернул Эпонимуса, велел коню опуститься на колени.
- Забирайся, сынок, - распорядился он. - Поедем на встречу с Dux Bellorum.
Но Корс Кант не стал садиться на коня Ланселота, он отправился за своим лохматым пони. Вскоре к нему подъехала Анлодда и спешилась.
- Не валяй дурака, - сказала она.
- Так это правда? - спросил он. - Он и в постели не снимает этой кольчуги?
- Не валяй дурака. Корс Кант Эвин. Ты знаешь, почему я это сделала, почему это мог сделать ты с кем- нибудь еще, что одно и то же. - Голос ее дрогнул видимо, она тоже испытывала душевные муки. - Пресвятая Мария, Матерь Божья, можно подумать, мы оба - римляне, так ты переживаешь из-за одной-единственной ночи, проведенной мною на чужом ложе! Совсем как ребенок, что начинает хныкать от ревности, когда его мать останавливается, чтобы погладить собаку на улице.
- Я не ребенок, и уж конечно, ты мне не мать, он - не собака, и я не ревную, Анлодда. Моя мать умерла в Лондиниуме после того, как ее изнасиловали трое солдат и избили древками копий. Ее убил тот изменник, что продал Придейн за сакское золото.
- И вот вопрос, - продолжал бард, многозначительно глядя на девушку. - Кто становится изменником ради золота Церкви?
- Корс Кант Эвин, о чем ты говоришь? Я ничего не понимаю!
Анлодда действительно была обескуражена, и сердце Корса Канта тут же смягчилось. 'Боже, как я мог счесть ее изменницей? И как долго я сам смог бы хранить тайну о предательстве собственного отца, если бы он был тем, кто открыл ворота Лондиниума Вортегирну, - он, а не командир первой когорты? А повиновался ли бы я отцу, если бы он послал меня не служить Dux Bellorum, а убить его?'
Посрамленный, бард уставился себе под ноги. Он шел, не отрывая взгляда от земли. Он понимал, что никогда не сможет рассказать Анлодде о своих подозрениях насчет Ланселота. Она бы решила, что все это измышления, вызванные ревностью и злостью, а бард не смог бы жить с мыслью о том, что Анлодда считает его лжецом, что она будет думать, что он обвинил невинного только ради того, чтобы очернить соперника.
Нет, завоевать ее он должен был честно, а это значило, что он должен был испить свою чашу до дна, сдержать свою клятву, данную Меровию и королю Лири.
Он должен был наконец сказать ей.
'Ты все сделал, но...' - проговорил знакомый голос в сознании у юноши. То был голос Меровия - он звучал, хотя короля уже не было в живых - да здравствует король! Ком подступил к горлу Корса Канта. Он вдруг понял, что все время то были его собственные слова - он просто мысленно произносил их мудрым, властным голосом Меровия, чтобы услышать то, что ему хотелось услышать. То говорила его возвышенная душа, тот повелитель, что творил траву зеленой, а небеса - голубыми, тот, что уводил его от края бездны.
- Анлодда, - начал было бард и запнулся. Она крепко сжала его руку. Он услышал, как бьется ее сердце, как часто она дышит. Рука ее была влажной от испарины.
'Клянусь Юпитером и Иисусом, на этот раз я вправду скажу!'
- Анлодда, - начал он вновь, вдохнув поглубже. - Я полюбил тебя.., через месяц.., после того, как впервые увидел... Я люблю тебя и сейчас. Я буду любить тебя завтра.
Она дрожала и всхлипывала. Только сейчас бард понял, что она уже давно плачет.
- Впервые ты произнес это безо всякой задней мысли, Мальчишка.
- Я знаю, - прошептал он.
- Корс Кант Эвин, хоть я с тобой и не разговариваю... О, будь все проклято, я устала от всех этих игр! Я тоже люблю тебя. Вот и все.
- Я знаю, - повторил Корс Кант.
- Давно?
Корс Кант пожал плечами.
- Наверное, я понял это, когда увидел тебя с Ланселотом. Я увидел твое лицо прежде, чем ты меня заметила, и еще потом, когда ты меня уже заметила.
- И какое же оно было вначале?
- Точно такое же, какое бывает, когда ты стираешь сорочки Гвинифры. А потом вид у тебя был такой, как будто ты только что порвала ее самую любимую сорочку.
Он остановился, взял Анлодду за руку. Поспешно, пока не передумал. Корс Кант притянул девушку к себе, обнял и крепко поцеловал. Через несколько секунд они оторвались друг от друга, задыхаясь, - Я... Я не хочу, чтобы это произошло на Динас Эмрисе! - прошептала Анлодда.
- Я тоже, - кивнул Корс Кант. - Я просто хотел поцеловать тебя, мастерица.
- Повинуюсь с радостью, мастер, - и она обвила шею барда руками, и они вновь слились в поцелуе. Корс Кант, целуя любимую, улыбался. Мастер... Мастерица... Это означало, что они равны.
На этот раз Корс Кант оторвался от губ Анлодды только тогда, когда чуть не отправился к праотцам из- за недостатка воздуха. Они сжимали друг друга в объятиях. Головы у обоих кружились, обоим виделись звезды на небе, затянутом тучами.
- Корс Кант Эвин, наверняка можно и по-другому целоваться.
- Нам нужен любовный философ.
- А такие бывают?
- В этом цивилизованном римском аду - нет, - признался Корс Кант.
Она вдруг оттолкнула его и крепко сжала его руки.
- Наконец ты сделал это, - прошептала она.
- Завоевал тебя? Она вздернула брови.
- Ты вырос, Корс Кант. Ты теперь выше меня. Ты учишься доверять своему ангелу-хранителю - ведь, наверное, это он подсказал тебе, чтобы ты меня поцеловал.
Да, мой принц, ты нашел ключик к завоеванию своей принцессы. Но помни, Корс Кант Эвин, не забывай о том, что тебе придется заново завоевывать меня до конца наших дней. Не расслабляйся и не считай меня завоеванной землей.
- Я скажу тебе то же самое, Анлодда. Я не могу загадывать на будущее.., по крайней мере - на свое будущее. Это неподвластно никому, кроме таких могущественных друидов, как Мирддин и Кинддиллиг Кифарвидд. Анлодда, я не могу обещать, что я никогда не покину тебя. Я просто не знаю, - Я тоже. Я верю в любовь, Корс Кант, но вся эта чепуха про принцев и принцесс годится для детских сказочек, а мы оба уже взрослые, и одному Богу ведомо, как мы станем расти дальше - одинаково или по-разному.., хотя, если нам повезет, быть может, нам и не придется расходиться по разным дорогам. Если повезет и если мы будем добродетельны.
- Я бы предпочел удачу.
- У тебя есть и то, и другое, Корс Кант. У тебя есть я. - Она улыбнулась, загадочно, словно сфинкс. - Любви недостаточно - так по крайней мере утверждает дядя Лири, а он в таких вещах разбирается - ведь он прожил триста лет, как он сам говорит. Тебе нужна любовь, тебе нужна страсть, тебе нужны дружба и уважение.
- Мы оба доказали друг другу, что способны на три из этих чувств, отозвался бард, едва заметно улыбнувшись.
- И еще нужно хранить тайны друг от друга.
- Что? Почему?
- Прежде чем люди соединяются, каждый из них должен представлять собой целое, иначе соединение никогда не произойдет. Это еще одна детская сказочка. Все равно жить мы будем разными жизнями. И потому тайны.., это все равно, что отдельная комната в доме, только твоя, и ничья больше, где ты хранишь сокровища, найденные до начала любви и во время ее.
