- Просим, просим! - завопили гости, успевшие во время чтения не раз вкусить коньячку и водочки, бутылки с которыми в изобилии стояли на столе.
- Стрекозов, - распорядился бородатый Майкл, - Дамкин уже читал стихи, теперь твоя очередь!
- А может вам еще и станцевать? - поинтересовался Стрекозов.
- Танцевать не надо. Понадобится станцевать, закажем Барышникова. Раз ты писатель, так давай читай!
- Я писатель, а не читатель, - возразил Стрекозов, вспомнив анекдот про шибко умного чукчу. - Мое дело писать стихи, а уж читайте их вы сами.
- Тебя сюда пригласили, чтобы ты нас развлекал, - процедил Майкл, прищурившись. - Поел, попил, теперь отрабатывай!
- У меня на дне рождения, - сказал прыщавый молодой человек, Макаревич играл на гитаре и пел целых три часа!
- Бедняга, - вздохнул Дамкин. - Сколько дней перед этим вы морили его голодом?
- Хорошо, - не стал спорить Стрекозов. - Стихи, так стихи.
Литератор влез на стол и встал во весь рост. На пол посыпались тарелки. Упала бутылка с коньяком, но, к счастью, не разбилась, ее подобрал Дамкин.
- Я с детства помню Пелагею,
Ее увижу - тут же млею.
И уж конечно не от страсти!
У ней такие вот мордасти!
Стрекозов изобразил на лице 'мордасти' и показал всем свой розовый язык.
- Это из деревенского цикла, - сообщил он.
Дамкин восторженно захлопал. Стрекозов поклонился. Изумленные гости сидели с открытыми ртами. Именинница Маша хлопала ресницами.
- А теперь на сексуальную тему, - заказал Дамкин.
- Если муж пришел с работы
И на секс его не тянет,
Огорчаться не спешите,
Член искусственный купите!
Стрекозов еще раз поклонился, слез со стола и высморкался в скатерть.
Дамкин ухватил бутерброд с черной икрой, сунул себе в рот и начал демонстративно чавкать. Ему было неприятно сидеть за одним столом с этой компанией, и он этого не скрывал.
- Танюха! - повернулся он к Тане. - Можно я сяду к тебе на колени? Ты не против?
- Я против! - испугалась девушка. - Что вы вообще себе позволяете?
- Стрекозов, - Дамкин насупил брови. - Ты что себе позволяешь?
- О, я себе многое позволяю, - сказал литератор. - Я себя балую!
И, зачерпнув ложкой густого томатного соуса, он положил ложку на край тарелки и стукнул по ней, как по катапульте. Соус забрызгал Сергея и Оленьку.
- Машенька, - осведомился Стрекозов, мерзко хихикая. - Торты будут? Ужасно люблю бросаться тортами! Как у Чаплина!
Дамкин взял со стола рюмку и уронил ее на пол.
- Черт! - выругался он. - Мои извинения! Это у меня просто нервный тик... Однажды я нечаянно уронил сорок три рюмки подряд. Одну за другой...
Машенька чуть не плакала.
- Вы ведете себя, как настоящие свиньи!
- Ну что вы! - возразил Дамкин. - Мы пока еще только поросята!
- Какое безобразие! - хрипло вымолвил Майкл. - Надо позвонить в милицию! Их там быстро поставят на место!
- Намёк понял, - отозвался Стрекозов. - Пойдем, Дамкин, наше место не здесь. Тем более, что стало скучновато.
- Ура!!! - закричал Дамкин и радостно помахал бутылкой коньяка. - До свидания, друзья мои! Маша, надеюсь, мы тебе не сильно испортили день рождения. По крайней мере громко не пукали, хотя вы с вашим Ломтиковым любите такие шутки. Счастливо оставаться, господа! Не забудьте все допить и доесть. А Рашид Ломтиков пусть еще раз свой роман прочитает, у него хорошо получается!
- Не надо нас провожать, - сказал Стрекозов.
Сопровождаемые гробовым молчанием, литераторы покинули квартиру.
- Не пойму, чего надо людям? - пожал плечами Дамкин, спускаясь в лифте на первый этаж. - Приглашают на день рождения, а сами ведут себя, как последние свиньи...
- Икры обожрались, - поставил диагноз Стрекозов.
Друзья прошли мимо осоловевшей от скуки вахтерши и вышли на вечернюю улицу. Уже горели фонари. Торопливые граждане шагали мимо, спеша побыстрее попасть домой и приникнуть к голубым экранам своих телевизоров.
- Да, - сказал Дамкин, прикуривая. - Не ладятся у нас отношения с читателями.
- Это вовсе не читатели, - возразил Стрекозов. - Это, я бы сказал, 'любители муз'. Завтра они будут всем хвастать, что у них на дне рождения читали стихи Дамкин и Стрекозов, или пел Андрей Макаревич, который, кстати, у этого рахита на дне рождения наверняка и не был.
- 'Любитель муз' - это ты хорошо придумал, - одобрил Дамкин. - Но к Маше мы не зря сходили! Бутылку коньяка я с собой прихватил!
- Ты у нас молодец! - похвалил Стрекозов и, вытащив из кармана картонную коробку, предложил Дамкину украденную в гостях гаванскую сигару.
- Ого! - Дамкин взял в руки сигару и внимательно осмотрел со всех сторон. - 'Монте Кристо', однако... Давно хотел такую попробовать...
Литератор с благодарностью посмотрел на соавтора, после чего оба с удовольствием закурили.
Глава следующая,
в которой Дюша разбирается с дворником Сидором
Дворники из всех пролетариев - самая гнусная мразь. Человечьи очистки - самая низшая категория.
М.Булгаков 'Собачье сердце'
- Вставай, Дамкин, уже утро! - крикнул Стрекозов в самое ухо соавтора.
Дамкин открыл глаза.
- Я ночью не спал, больной весь после общения с любителями муз, а ты всю ночь храпел! - сказал он возмущенным голосом.
- Это ты всю ночь храпел, а на меня сваливаешь!
- Может быть, - не стал спорить Дамкин, - но я храпел, потому что я бедный и больной. А ты храпел, потому что ты гад и бездельник!
- Сам ты бездельник! - возмутился Стрекозов. - Хватит, Дамкин, лежать на диване! Пора начинать новую жизнь, а ты Вавилонскую башню мне строишь.
- А мы и так начали новую жизнь! И уже давно. Мы теперь безработные, можно и поспать, - лениво отозвался Дамкин.
Стрекозов подошел к стене и возле карты Москвы с обозначенными крестиками местами, где они когда- либо ходили в туалет и которые и в дальнейшем можно использовать по этому же назначению, приколол к обоям исписанный листок бумаги.
- Обрати внимание! Это наш распорядок дня.
- Читай, - вздохнул Дамкин, с трудом продирая глаза.
- Первое. Съездить в редакцию газеты 'Колхозное раздолье' и отнести новые рассказы для их публикации и получения приличного гонорара.
- Ты что, написал новые рассказы? - удивился Дамкин.
- Нет. Но мы их с тобой напишем. Это как раз второй пункт.
- Понятно.
- Пункт третий. Сделать физическое внушение соседу Сидору. Чтобы больше не орал по ночам.
