угодно и где угодно.
Самолет компании приземлился в Сан-Франциско в девять вечера по местному времени. Клер, которой казалось, что она слишком нервничает, чтобы спать в самолете, на самом деле заснула почти сразу после взлета. Ник разбудил ее за полчаса до посадки, чтобы она успела привести себя в порядок и выпить чашку чая. Клер успела даже полюбоваться красотой вечернего Сан-Франциско, когда самолет делал круг над городом. Лента крошечных огней очерчивала легко узнаваемую линию величественного моста Золотые ворота, и сердце Клер учащенно забилось.
В аэропорту их ждал лимузин. Ник объяснил ей, что «Каллахэн Интернэшнл» имеет офис на побережье.
— Первые три-четыре дня мы проведем в Сент-Морисе, — сказал Ник, когда они сели в автомобиль. — Потом поедем в Монтерей, где я снял дом. А если ты захочешь, мы на пару дней остановимся в Напе.
Клер почти не приходилось бывать за пределами Хьюстона. Перспектива увидеть места, о которых она только читала или которые видела в кино, не могла не радовать ее. Она посмотрела на мужа с благодарной улыбкой. Рука Ника легко, но в то же время по-хозяйски легла на ее колено. Намек, содержащийся в этом прикосновении, против воли ускорил биение ее пульса.
Сент-Морис полностью оправдал ожидания. Старинный с изысканной и элегантной архитектурой город. Они остановились в отеле на Ноб-Хилл, где были встречены с уже привычной для Клер обходительностью — она знала, что Ника так встречают везде. Их номер «люкс» располагался на верхнем этаже отеля. Войдя, Клер увидела просторную гостиную с большим мраморным камином, перед которым находился сервированный к ужину столик. На буфете стояли корзинка с фруктами и блюдо с паштетом, сырами разных сортов и крекерами. Бутылка шампанского охлаждалась в ведерке со льдом. Повсюду были цветы: розы, гардении, камелии и крошечные орхидеи. Номер включал в себя небольшую террасу. Ее дверь была открыта, и свежий бриз врывался в комнату сквозь колышущиеся занавески. Пока Ник показывал носильщику, куда поставить их чемоданы, Клер подошла к двери террасы. С нее открывался чудесный вид на горы. Вдали виднелся залив. На террасе росли цветы в ящиках и горшках, стоял обеденный столик со стульями и несколько удобных шезлонгов. Клер облокотилась на перила. Внизу мерцали огни; приглушенные гудки автомобилей и отзвуки городского шума наполняли ночной воздух. На террасе было прохладно, и Клер начала зябнуть в своем тонком шелковом костюме. Только, она хотела, было вернуться в комнату, как сильные руки Ника обняли ее. Она с наслаждением откинулась назад. Ник обхватил ее руками крест-накрест и принялся растирать ее озябшие предплечья.
— Ты замерзла, — сказал ей Ник на ухо, и теплое дыхание защекотало ей кожу. Он прикоснулся губами к ее шее, и Клер снова вздрогнула, на этот раз уже не от холода, а от теплой волны желания, которую вызвали в ней эти легкие щекочущие поцелуи. Ник сжал зубами мочку ее уха и легонько прикусил.
— Пойдем, — сказал он, беря ее за руку.
Она послушно двинулась следом за ним через гостиную в спальню. Просторная комната была слабо освещена светом ламп, стоящих на прикроватных столиках. Зеленые атласные шторы на окнах были задернуты. Здесь тоже был камин — уменьшенная копия того, что в гостиной. Кремовое, отделанное кружевом покрывало на широкой кровати было приглашающе откинуто. При виде кровати, столь откровенно доминирующей в спальне, Клер неожиданно залилась краской. Она поспешно отвела глаза в сторону.
— Я решил, что, поскольку уже поздно и день был утомительным, мы можем поужинать у себя в номере, — сказал Ник.
— Хорошо, — согласилась Клер, оглядываясь вокруг. — Тогда я приму ванну и переоденусь.
— Можешь не торопиться, — сказал он. — Я воспользуюсь второй ванной.
После того, как Ник оставил ее одну, Клер наполнила ванну горячей водой, добавив ароматную соль, и с наслаждением погрузилась в воду. Ванна была нечастым удовольствием для нее. За последние годы из-за постоянной нехватки времени она привыкла обходиться душем. Сейчас она откинула голову назад и закрыла глаза. Это было восхитительно.
Освежившись и расслабившись, Клер вытерлась теплым зеленым махровым полотенцем. Потом надела тонкие кружевные трусики, светло-желтую шелковую ночную сорочку с кружевными вставками и такого же цвета пеньюар. Сунув ноги в желтые атласные шлепанцы, она тщательно расчесала волосы и нанесла на лицо легкий макияж — немного блеска для губ и небольшой штрих теней и туши, чтобы подчеркнуть глаза.
Она окинула себя взглядом в зеркале. Перед ней была красивая женщина с неуверенностью в глазах и нервной улыбкой. Женщина, готовящаяся к встрече со своим мужем. Женщина, больше всего на свете боящаяся разочаровать его.
Пока она принимала ванну и переодевалась, Ник тоже готовился к предстоящей ночи. Прежде всего, он зажег камин в гостиной, потом сделал то же самое в спальне. Он улыбнулся, услышав, как Клер напевает в ванной. Ник прошел в другую ванную и принял горячий душ. Вытершись насухо и плеснув на себя чуть- чуть одеколона, он надел темно-синий бархатный халат.
Когда прибыл ужин, Ник наградил официанта щедрыми чаевыми и отпустил, сказав, что все сделает сам. Он зажег свечи на маленьком столике у камина, откупорил шампанское, поставил компакт-диск с концертом Рахманинова и выключил верхний свет. Затем устроился в кресле и стал ждать. И вот его ожидание кончилось. Ник не мог оторвать от нее глаз. Хотя он приложил старания, чтобы заказать изысканный, соблазняющий ужин, в действительности единственным блюдом, которое он хотел попробовать, была Клер. Сейчас она выглядела еще красивее, чем в свадебном платье. Тонкая ткань сорочки и пеньюара облегала ее фигуру, очерчивая при движении все изгибы тела, вырисовывая каждую восхитительную округлость и впадинку. Когда она вышла к нему, сопровождаемая легким шелестом бледно-желтого шелка, мерцающего в приглушенном свете, его сердце рванулось вверх и замерло в восхищении.
Они не могли есть. Суп из омаров, зеленый салат, слоеные круассаны, жареный палтус в лимонном соусе, молодой картофель и свежий аспарагус едва удостоились их внимания. Зато они пили шампанское, и Ник намеренно медленно потягивал его из своего бокала, хотя тело было напряжено от подавляемого желания, и он едва мог сдерживать себя, чтобы немедленно не заключить Клер в объятия. Ник наслаждался каждым мгновением, растягивая ожидание, чтобы, потом сильнее почувствовать наслаждение.
Ему нравилось просто смотреть на Клер. Отблески пламени играли на ее лице и волосах, и она казалась юной богиней в прекрасном золотистом одеянии. Он заметил штрихи легкой косметики на ее лице и улыбнулся. Это был признак того, что она хотела ему нравиться.
Наконец шампанское кончилось. Ник поставил бокал и встал. Он медленно обошел вокруг стола и взял Клер за руку. Теплая ручка казалась маленькой и хрупкой. Он сжал ее ладонь и помог встать. Когда Ник привлек ее к себе, то почувствовал дрожь, пробежавшую по ее телу.
— Не бойся, маленькая, — прошептал он.
— Я не боюсь.
Ник улыбнулся. Затем поцеловал ее — мягким, нежным поцелуем. Руки Клер обвились вокруг его шеи, ее рот приоткрылся навстречу горячим губам. Жаркая волна окатила Ника, но он приказал себе не спешить и прервал поцелуй. Он хотел, чтобы эта первая ночь доставила удовольствие им обоим, а это означало, что он не должен терять контроль над собой. Снова взяв Клер за руку, он повел жену в спальню.
Не выпуская ее руки, Ник погасил лампы. Теперь комнату освещало только пламя камина. Не отрывая взгляда от ее глаз, он начал развязывать ленты пеньюара. Пеньюар соскользнул с плеч Клер, и она осталась в сорочке с глубоким вырезом. Пламя камина освещало ее со спины, и очертания ее тела просвечивали сквозь тонкий шелк.
Клер стояла неподвижно. Ник привлек ее к себе, и она без колебания подняла лицо для поцелуя. На этот раз, поцелуй был более страстным. Сейчас Ник уже не мог удержаться и проник в ее рот языком.
