и лицо все же исказила гримаса боли. Значит, не все так радужно. — А так и на ласку в кои-то веки нарвался.
— Ты меня напугал, саму чуть удар не хватил от твоих выходок!
— Да? — его глаза довольно сверкнули, — присоединяйся, вместе веселее, места хватит, — он частично откинул покрывало, показывая возможности своей лежанки. Места действительно хватало. Но ойкнуть меня заставило совсем другое. Под покрывалом показался голый торс Кирда, вся грудь которого представляла огромное бордово-лилово-синее пятно.
— Епт! У тебя действительно ребра целы и остальные кости? — я с ужасом смотрела на чудовищный синяк. — Я такого в жизни не видела.
— Да, хорошо он меня припечатал. — Кирд с гордостью рассматривал себя. — Да нормально все. Болит, конечно, и выглядит дико, но ничего страшного. Как и любой другой синяк. Потом пройдет все.
— Головой думать надо, зачем ты туда полез?
— А здорово он его завалил, красиво, — не обращая на мою реплику никакого внимания, Кирд мечтательно закатил глаза, вспоминая бой. Я тоже улыбнулась.
— А ты первого хорошо отметелил.
— Да, — парень явно был доволен всем, что произошло и считал свое состояние лишь неприятным побочным эффектом.
— Ты отцу рассказал?
— Так, в общих чертах, — он уклончиво повел плечами и тут же вновь поморщился от боли, — он такие игры не одобряет.
— И правильно делает. Тебе бы его мозги.
— Надо же от чего-то в жизни удовольствие получать и рисковать чем-то.
— Я думала, у тебя в жизни другие удовольствия.
— Одно другому не мешает. У тебя что, мужчины все по лавкам сидят? А на войну женщины ходят?
— Причем тут война и уличная драка? — удивилась я. — И у нас мужики дерутся. А женщины их выхаживают потом и плачут от жалости.
— Что-то я слез от тебя не видел.
— И не дождешься, я тут уже годовую норму выполнила.
— Кого-то еще жалела?
— Ага.
— И кто же счастливчик?
— Я сама.
Мы неловко замолчали. Зря я про слезы.
— Таюшка с родственниками сошла сегодня.
— Знаю, она говорила. — Кирда это совсем не волновало.
— Она тебе выздоровления пожелала и попросила меня поблагодарить за все. Сказала, ты поймешь — за что.
Кирд помолчал, на его лице мелькнуло что-то, похожее на грусть, но тут же испарилось.
— Хорошая девчушка, у нее все хорошо будет, — и пристально уставился на меня.
От его взгляда я вдруг почувствовала, что краснею, настолько откровенно он проникал внутрь. В его мыслях вообще что-то бывает кроме секса?
— Ладно, выздоравливай, я позже еще зайду, — я попыталась ретироваться из фургона, но парень быстрым движением, превозмогая нехилую боль, поймал меня за руку и дернул на себя. Не удержавшись из полусогнутого положения, я полетела вперед, прямо на него и застыла, прижатая к обнаженной горячей груди.
— Зачем позже заходить? Оставайся сейчас, — его руки нагло скользнули по рубашке вниз.
— Отпусти! Руки убери! По-хорошему говорю. А то опять больно будет! — я несколько секунд боролась с его руками и окутывающим нас покрывалом. Но ничего не добилась. Потом слегка двинула коленом. И приложилась лбом к его опухшему носу.
И тут же оказалась свободной.
Кирд чертыхаясь, одной рукой зажимал свой нос, другой сжимал под покрывалом место, куда попало колено. Что-что, а куда бить побольнее — я усвоила хорошо.
Из фургона я выкатилась с победным кличем индейцев, вышедших на тропу войны. Кивнула Самиру, встреченному по пути, и затрусила к своему фургону.
Там шлепнулась на сено и закопалась в него. Еще долго, все сильнее зарываясь в сено, я старалась выплеснуть и унять свое возбуждение. Не от победы, хотя вспоминать свое освобождение было тоже смешно и приятно. А возбуждение, нахлынувшее яростной требовательной волной, от прикосновения к горячей обнаженной мужской груди, от наглых глаз и рук.
Кирд очухался и начал вылезать из телеги на следующий день. Видок у него еще тот был. Опухоль так и не сошла до конца, и было заметно, что движения причиняют ему боль. Но изменилось еще что-то. Он стал более задумчив. Я старалась избегать его, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. Лучше держаться нам подальше от друг друга. Я вовсе не была уверена в правоте Таюшки относительно пристрастия Кирда именно ко мне. Его наглость и животный интерес распространялись на всех без разбору. Лишнее тому подтверждение я увидела у него в фургоне. Влюбленный человек себя так не ведет. Если только не умеет по-другому.
С другой стороны, именно эта его откровенность и здоровое желание без прикрас и притягивали, заставляя отбрасывать условности. Меня это ни к чему не обязывало, но и вовсе не устраивало, пугая своей стремительностью. Не привыкшая к таким отношениям, я совсем не знала, как вести себя в подобных ситуациях. Поддаться минутной страсти, а потом разойтись как ни в чем не бывало? Я решила для себя, что нет. Меня больше устраивало то легкое желание и томление, чем удовлетворенность и страх перед возможными последствиями. Кирд — яркий представитель самца в моем понимании. Сильный и чертовски притягательный. Но не больше. В те редкие минуты просветления, когда он забывал о своей миссии на земле, он становился еще и интересным собеседником, но на моей памяти, случалось такое нечасто.
На ночлег мы остановились возле небольшой рощицы и я, чтобы не сидеть у костра, захватила сухарики, плеер и пошла подальше в сумерки. Батарейки сели окончательно на второй песне. Связи с моим миром постепенно обрывались одна за другой.
Незаметно тихо сзади подошел Кирд и приземлился рядом.
— Прячешься?
— Типа того, — я осторожно спрятала плеер.
— От меня?
— От всех, — я улыбнулась и повернулась к нему, но тут же убрала улыбку. Парень был хмурым и напряженным.
— Ты поправился?
— Со мной все в порядке. У тебя тоже жених остался где-то там?
— Жених?
— Ты же не хочешь ничего. Сначала думал, может не привлекаю, но мне кажется привлекаю… Или нет?
— Кирд, ты сам знаешь, как действуешь на женщин и активно этим пользуешься, чего спрашиваешь- то?
— Тогда что не так? Пытаешься кому-то верной остаться?
— Не пытаюсь. Я просто не привыкла к таким отношениям. Не для меня это. Мир же не зациклен на… плотском удовольствии. А у тебя возможности такие были! Куча девушек же была, даже Таюшка…
Кирд хмыкнул.
— Куда ты все-таки пойдешь в Тарвине?
— Сама еще точно не знаю. Приеду, определюсь.
— Пойдем ко мне. У нас дом хороший, большой.
— Кирд, ты меня знаешь всего две недели, куда к тебе домой?
— Я хочу, чтобы ТЫ со мной была. Меня другие не интересуют больше. Поэтому и не воспользовался…
