— Тридцать, — он начал смотреть в окно, хотя там были видны только деревья и верхушка городской стены. — Если бы ты не спасла меня на прошлой неделе, то это был бы тридцать первый случай.
Тридцать смертей от дракона. Я ему верила, хотя это звучало так нереально. Я просто не могла этого представить.
— Я хочу знать, что случилось раньше, но не хочу об этом спрашивать.
Я больше не могу видеть его таким. Он сжал меня.
— Большинство людей имеют свой собственный спусковой крючок, заставляющий какой-то случай перерасти в ужасные воспоминания. Не бывает такого, чтобы кто-то остался невредимым, прожив жизнь. Запах является самым тонким спусковым крючком, но для меня это звук. Не всегда, в большинстве случаев. Иногда я думаю, что ты могла бы...
Я могла бы что? Если звук — это его спусковой механизм, и я играла на пианино... то его состояние — моя вина. Я хотела помочь, но сделала только хуже.
— Прости меня, пожалуйста.
Сейчас я чувствовала себя той, кто проглотил осколки. Я отодвинулась и попыталась встать, но его пальцы запутались в моих волосах, он выглядел таким несчастным.
— Не уходи, — его челюсти сжались. — Дело не в тебе.
Это произошло не само по себе. Но когда он обнял меня, будто цеплялся за спасательный круг, я позволила ему. Мы хорошо чувствовали себя, обнявшись друг с другом. И странно, потому что я хотела этой близости — но не так. Не так, чтобы он нуждался в ком-то, а я была под рукой.
Потом Сэм поцеловал меня в темечко, — я вновь напряглась — он вел себя так, будто в этом не было ничего необычного. Все это было слишком для меня. Я хотела, чтобы он просто поговорил со мной. Я не могла больше выдерживать тишину.
— Сэм, — его кожа нагрелась под моими руками. — Я могу тебя выслушать. Я хочу выслушать. Он повернул руку, чтобы взять мою, в молчаливом согласии.
— Пожалуйста. Ради нас обоих.
— Это была твоя музыка, — сказал он, наконец, и его слова превратились в поток. — Но дело не только в этом. То нападение на рынке, реакция людей или ее отсутствие... Это было так давно. Все произошло так быстро, и затем твоя музыка заставила меня почувствовать, что я вновь, раз за разом, переживаю эти моменты. Мое самое первое воспоминание — о пении. Мы пришли в Сферу, и все было прекрасно. Безупречно. Горячие источники, гейзеры, разноцветные грязевые ямы. Там были птицы, — всех видов, которые только можно представить — я помню, что шел позади группы людей и пытался скопировать птичий свист. Драконы пришли с севера. Они выглядели как гигантские летающие змеи с короткими ногами и когтями, как у орлов. Их крылья были огромными, а тело — длинным. Они были красивы, но мы уже успели побороться с теневыми существами, которые горели, лошадьми — людьми, которые использовали кожу человека, как одежду, и гигантскими гуманоидами, которые разрушали все, что видели. Мы насторожились.
Сильфы. Кентавры. Тролли. Я бы тоже насторожилась.
— Стэф и я наблюдали за их приходом. То, как они передвигались по небу, было гипнотическим, и мы никогда не видели что-то настолько большое, что может летать. Но потом он метнулся к нам, и я был слишком медленным, чтобы убежать. — Его голос витал в воспоминаниях. — Зеленая слизь была повсюду: вокруг меня, и на мне. Кислота. Она горела и чесалась, а потом я увидел кости.
Я вздрогнула. Это был первый раз, когда дракон убил его.
— Когда я переродился, то оказался в Сердце. Казалось, что драконы охраняют его от нас, или пытаются уничтожить. — У него все еще было это далекое выражение на лице, будто он видит, как проходят мимо его пять тысяч лет прошлого. — Они всегда нападают одинаково, летят прямо к храму и будто бы пытаются оторвать его от земли. Их попытки всегда неудачны, но это никогда их не останавливало. Потом, они нападали еще пятнадцать раз, за мои более ранние жизни. Кислота, зубы, или просто удар об стену, — он вздохнул. — Никому так не «везло», как мне. Я уже думал, что они приходят специально за мной.
Я повернулась и коснулась его щеки, рисуя узоры на его коже. Она уже была сухая, пот полностью испарился.
— Я стар, Ана. — Можно подумать, это что-то меняет. Я и так уже знала, что это только одно из воплощений музыканта, которым я восхищалась всегда. Он мягко обвил пальцами мое запястье. — Я умирал так много раз. Это всегда больно.
Я остановила свои пальцы, оставляя их на краю его подбородка.
— Всегда?
— Некоторые способы смерти просто хуже других. Легко, когда ты умрешь от яда или от болезни. Иногда, ты умираешь от старости.
Мне показалось, что в комнате наступили зимние холода.
— Что ты чувствуешь при этом?
— О, Джанан. Ты не должна спрашивать об этом, — он покачал головой. — Я не должен тебе говорить.
— Однажды, я тоже умру. И тоже хочу быть готовой к этому.
— Такое чувство, будто тебя вырывают из собственного тела. Как будто ты пойман в гигантские когти или челюсти, ты горишь. А потом ты ничего не чувствуешь и кажется, что это длиться вечность, но затем ты возвращаешься и это так же болезненно, как и раньше. Каждый раз, когда тебя убивают — сильфиды, драконы, тролли, любой зверь, — боль длится даже после того, как душа выходит. Чему-то бестелесному не должно быть так больно, — он заколебался, и его голос стал нежным. — Я, так же, был сожжен Сильфидами. Это всегда ощущается так правдоподобно. Иногда, даже спустя поколение, я все еще чувствую огонь.
Я прижала кулаки к своей груди.
— Вот почему каждый сосредоточен на настоящем и будущем. Прошлое слишком болезненно, особенно когда ты вспоминаешь, как жизнь заканчивается. Часто внезапно, — он покачал головой. — Четыре поколения назад, при нападении дракона, Стэф спас только мою шляпу, чтобы похоронить. Она была отброшена в сторону, и это было единственным, что осталось.
Я не могу представить себе такую жизнь, или смерть. На протяжении тысячелетий. А потом появляюсь такая я, вечно спрашивающая о вещах, которые произошли до моего появления. Я не думала, что мое любопытство вызывает так много боли.
Прежде, чем я смогла найти достойное извинение, он сказал:
— Я думаю, что на прошлой неделе ситуация не была бы столь драматична, если бы я уже не был убит драконами двадцать лет назад.
Это случилось до моего рождения, но чувства были достаточно свежи в его памяти.
— Что произошло?
Он замер и его объятье ослабло.
— Я отправился на север, потому что был одинок. Я чувствовал пустоту, и мне нужно было вдохновение. Стэф тогда только достигла своего пятнадцатилетия и сказала мне не ходить, потому что я был слишком стар, но у меня не было причин откладывать это. Циана умерла за несколько лет до этого.
Я кивнула. Ли говорила, что Сэм и Циана были близки.
— Во время путешествия, которое длилось уже неделю, — пробормотал он, сейчас его голос звучал отстранено, — я наткнулся на белую стену, которая шла вверх примерно на целую милю, — он замолчал.
— Такая же, как в Сердце?
Он моргнул.
— Что?
— Стена. У нее был пульс, как у той, что окружает Сердце?
— Я... — он выглядел смущенным, как и в тот день, когда я спросила, как он узнал, что храм пуст. — Драконы наступали со всех сторон. Прежде, чем я успел что-либо сделать, они убили меня.
— Что насчет стены?
