все так хорошо, как она говорит… ведь в других случаях он проявлял чудеса проницательности! И еще кота сюда приплел! Бейсик, видите ли, здоров и шлет приветы! Только кот его и волнует. А что у жены крупные неприятности — ему и горя мало!
Нет, полагаться можно только на себя!
А что она может? Да ровным счетом ничего!
Надежда тяжело, горестно вздохнула и поняла, что впервые в жизни близка к тому, чтобы опустить руки и сломаться под тяжким грузом обстоятельств.
— Эй, ты чего? — окликнула ее Танька. — Не раскисай! Мы, женщины, должны держаться до последнего!
— Да я и не раскисаю… — уныло протянула Надежда. — Что мне раскисать? У меня все хорошо, просто отлично! Ну подумаешь, отсижу лет пятнадцать по бредовому обвинению…
— Ты подожди… — На лице Татьяны появилось странное, задумчивое выражение, она побледнела, зашевелила губами и вдруг заговорила каким-то не своим, гулким, загробным голосом: — У тебя, подруга, все будет хорошо… враг твой главный погиб, из казенного дома тебя скоро выпустят с извинениями… оковы тяжкие падут, темницы рухнут, и свобода вас примет радостно у входа… и сердце твое успокоится…
— Тань, что с тобой? — испуганно проговорила Надежда.
Только этого ей не хватало — чтобы ее сокамерница свихнулась! И так-то сидеть здесь — не сахар, а делить камеру с сумасшедшей, может быть, даже буйной…
Тут Татьяна шумно вздохнула, завертела головой, как будто проснулась в незнакомой комнате и теперь не понимает, где находится, лицо ее порозовело.
— Что это с тобой было? — спросила ее Надежда настороженно. — Какие-то странные вещи ты говорила…
— Странные? — переспросила Татьяна. — А насчет чего?
— Насчет того, что темницы рухнут, и меня отсюда выпустят, да еще и с извинениями… и что мой враг погиб… в общем, чушь какую-то!
— Нет, это не чушь! — возразила та. — На меня, Надя, иногда находит… сама не знаю что, но я тогда как будто вижу, что случилось где-то в другом месте, и будущее могу предсказать…
— Что ж тогда ты свое-то будущее не угадала? — недоверчиво проговорила Надежда. — Не угадала, что тебя с поезда ссадят, что ты в камеру угодишь?
— Ну понимаешь, раз на раз не приходится… я так, по заказу, не могу. Это дело тонкое, сложное…
— Дело ясное, что дело темное! — поддразнила ее Надежда.
И в это время дверь камеры открылась, туда заглянула Раиса и проговорила с каким-то странным выражением:
— Которая Лебедева, на выход!
— Вот видишь? — оживилась Татьяна. — Я же говорила, что тебя выпустят! А ты мне не верила…
— Да кто тебе сказал, что меня выпустят? — ответила Надежда Николаевна, которая в последние дни ждала от жизни одних только неприятностей. — Просто снова на допрос ведут, будут опять какие-то дурацкие вопросы задавать…
Действительно, Раиса передала ее печальному Индюкову, который провел ее по коридорам и лестницам и снова привел в кабинет начальника отделения.
Только вместо полковника Горлового за просторным столом сидел теперь старый знакомый Надежды майор Дятлов.
— Здравствуйте, Надежда Николаевна! — проговорил он с непонятной робостью. — Присаживайтесь, пожалуйста!
Надежда села на знакомый трехногий табурет, но Дятлов выскочил из-за стола и пробормотал:
— Что же это такое? Так не годится… на этом же совершенно нельзя сидеть!
Он подбежал к двери, выглянул в коридор и крикнул:
— Индюков, принеси из дежурки приличный стул!
Затем вернулся за свой стол и развел руками:
— Извините, Надежда Николаевна, за всем не углядишь! Сейчас вам принесут…
— А вас что — повысили? — спросила Надежда с интересом.
— Да… как бы повысили… временно пока… — Майор опасливо огляделся, как будто подозревал, что повысившее его начальство находится прямо здесь, в кабинете, и следит за каждым его движением.
— А полковника что, куда-то перевели?
От этих слов на лице Дятлова проступил самый настоящий ужас. Он перегнулся через стол и зашептал:
— Перевели! Еще как перевели! Так уж перевели, что не приведи, извиняюсь, Бог!
— Что-то вы загадками говорите… — начала Надежда Николаевна, но в это время дверь открылась, и майор испуганно замолчал.
В кабинет вошел Индюков со стулом. Этот стул он поставил рядом с Надеждой Николаевной и обтер рукавом. Неясно, стал ли стул от этого чище, но Надежда пересела на него под приглашающим взглядом Дятлова.
Надзиратель вышел, майор проводил его взглядом.
Надежда снова спросила:
— Так что же все-таки случилось с полковником?
Дятлов завертелся как уж на сковородке, охнул и проговорил страдальческим голосом:
— Все равно ведь вы узнаете! Тайное, оно всегда становится явным, особенно в таком маленьком городке!
Он еще раз тяжело вздохнул, покосился на дверь, потом почему-то на окно и прошептал отчетливым театральным шепотом:
— Нет больше с нами полковника Горлового! Погиб, можно сказать, на боевом посту!
— Что?! — переспросила Надежда удивленно. — На боевом посту? Как это может быть? Кто же его убил?
— Экскаватор… — прошептал майор и вкратце рассказал Надежде о дорожно-транспортном происшествии, жертвой которого стал полковник Горловой.
— Так что расплющило его, Надежда Николаевна, в лепешку расплющило…
— Расплющило? — повторила Надежда и едва не свалилась со стула.
«А ведь это я ему пожелала!» — подумала она испуганно.
И вспомнила, как, выходя из кабинета полковника, пожелала в душе, чтобы того расплющило. Именно такое слово пришло тогда ей в голову… и вот — по этому ее слову все и произошло!
«Что же это такое? — продолжила она свою мысль. — Неужели мои тайные желания имеют такую власть? Но это же полная ерунда! Мистика какая-то…»
Мистику Надежда Николаевна не одобряла. То есть она в нее совершенно не верила. Она считала, что все сверхъестественное — это выдумки хитрых мошенников, в которые могут верить только необразованные и недалекие люди.
И вот теперь она сама столкнулась с откровенной мистикой.
Действительно, если перебрать все, что происходило с ней с момента прибытия в Козодоев, иначе как мистикой это не объяснишь. Начиная с разбитого окна аптеки, упавшего маляра — стоило ей с кем- нибудь повздорить, как с этим человеком непременно случалась какая-нибудь неприятность.
А потом пошли куда более серьезные события: Костоломова убили, у моторизованных хулиганов сожгли гараж, двух бандитов с рынка отравили каким-то непонятным ядом… а вот теперь еще и начальника милиции раздавило экскаватором!
Ну правильно — все эти люди не просто ссорились с ней, они причиняли ей куда более ощутимый вред — вот и кара за это была гораздо более серьезной…
До недавнего времени этот самый майор, который теперь занимает кабинет начальника, считал, что она, Надежда, как-то причастна ко всем этим событиям и преступлениям, но она-то сама знала, что не имеет ко всему этому отношения. А значит, никакими реальными, естественными причинами объяснить их нельзя. Следовательно, остаются только причины сверхъестественные…
