дешевой фантастики, Виргус!» Развернулся и зашагал в пустыню, взбивая сапогами пыль. Шляпу снял, помахивает ею и трындит, как лекцию читает: «Космос, звезды, инопланетяне… Ты заглядывал в другие миры – книжные, киношные, и не понимал, глупец, что целая вселенная – бесконечная и удивительная – раскинулась по другую сторону… по другую сто… по дру…»
И стал пропадать. Словно картинка в телевизоре, ну, когда помехи. Изображение замерцало, звук исказился… А потом он и вовсе исчез.
Только пыль стелилась над бурой землей, но и та быстро развеялась.
Элис. Упс, ошибочка!
Привет, друзья =)
Весь день ходила с ощущением дискомфорта и только к вечеру поняла, в чем тут…
Позвонил Алик. Сказал, что у него все нормально, учеба идет, работа тоже (он недавно стал подрабатывать, не хочет брать у меня денег). В конце разговора добавил, чтобы я не звонила каждый день, это его отвлекает. Мешает.
Мешает… Ходила по дому и думала, думала. Потом с досадой поняла – и мне что-то мешает, а в следующий миг осознала, что именно.
Вчера в Зазеркалье привиделось, будто у меня выросла одна ресничка, вытянулась аж до щеки. Я ее аккуратно ножничками подстригла и забыла, но в реале она продолжала существовать – на каком-то тонком, интуитивном уровне. Словно застряла между двумя…
Ну ладно. Я же обещала рассказать о Зазеркалье, куда я отправилась в поисках Советников…
Я перенеслась в свой Тайный дом, навела там немного порядок, потом посидела, внутренне собираясь. Вздохнула поглубже и открыла дверь – ту, что возникла сама по себе.
За порогом оказалась темная комната. Едва за мной захлопнулась дверь, я очутилась в такой тьме, что не увидела своих рук, даже когда поднесла их к лицу. Признаюсь, я поначалу запаниковала: непонятно, страшно, и дверь обратно не открывается, сколько я не толкала…
Но постаралась взять себя в руки. «А что, собственно, мне терять? Эх, пропадай все пропадом! =)
И тут вспомнилось мне… В детстве, когда я приезжала на каникулы в деревню, мы с девчонками собирались вечерами на скамейке возле палисадника и рассказывали страшилки.
Например, о девочке, которой мама велела не красить ногти красным лаком, если она (мама, то есть) умрет. И вот мама умирает, а дочь, естественно, забывает о предупреждении. Dдруг по радио передают: «Девочка, девочка, сотри лак! К твоему дому едет гроб на колесиках!» Девочка пытается стереть лак, но тот пристал намертво. По радио опять: «Девочка, девочка, сотри лак, гроб подъезжает к твоему дому!» Девочка старается изо всех сил, но один ноготь никак не оттирается. Радио снова: «Девочка, девочка, поторопись! Гроб уже возле твоей двери!» Раздается звонок. Девочка как зомби идет и открывает дверь (зачем, кстати? Сидела бы взаперти, может, и обошлось бы). Из гроба поднимается умершая мать и говорит: «Почему ты меня не послушалась?!» Дочь хотела объяснить, но мама схватила ее за горло и задушила».
Веселенькая история, не правда ли =)
А в вашем детстве такое было? Вы рассказывали истории про «отдай мое сердце!», или «черную- пречерную комнату, где стоял черный-пречерный гроб»?
Как раз такой «черный-пречерный» гроб и появился передо мной в комнате. То ли посветлело немного, а скорее, просто привыкли глаза, и я разглядела… Словно перенеслась в детство и страхи, давным-давно оставшиеся в прошлом, материализовались в виде продолговатого ящика, выплывающего из темноты.
Мои ноги стали мягкими как желе. Я уже приготовилась увидеть маму, услышать ее голос («Почему ты меня не послушалась?!»), но из гроба медленно показалась маленькая фигурка, в которой я узнала…
Здесь, пожалуй, нужно пояснить.
Я очень любила бабушку. Папа умер, когда я была подростком, мама поднимала нас с братом в одиночку. И мне всегда казалось, что брата она любит больше. Глупости, конечно… В общем, я каждый год с нетерпением ждала лета, чтобы поехать к бабуле, которая во мне души не чаяла.
Бабушка среди односельчан слыла… ну, если не колдуньей, то близко к тому. Она умела разговаривать с животными, и те ее слушались. Лечила болезни – знала толк в народной медицине, собирала лесные травки, помнила заговоры, и, как я сейчас понимаю, неплохо разбиралась в психологии. К ней приходили гадать и в трудных ситуациях за советом.
Бабушку побаивались, но уважали. Потому что ничего кроме добра она людям не делала, за всю свою жизнь.
Перед глазами встает теплая летняя ночь… Ветер доносит запахи клевера и земли. Собаки затевают перекличку от одного конца деревни к другому. Где-то за околицей проезжает мотоцикл. В курятнике сонная возня, в хлеву шумно дышит и переступает копытами Принцесса…
Это я ее так окрестила. Как-то спросила бабушку: «А как зовут нашу корову?» – «Никак не зовут, внуча, – ответила она. – Корова и корова». Я удивилась: живое существо – и без имени! Разве так бывает? И чтобы исправить вопиющий недогляд, предложила: «А давай назовем ее… Принцессой!»
Бабуля посмеялась, но возражать не стала. Принцесса так Принцесса. Так и жила у нее в хозяйстве особа королевской крови…
«Все у тебя будет, – гадала мне бабушка, – муж добрый да заботливый, детки красивые да послушные, дом большой, богатый, счастья вдоволь… Но не быстро. Не сразу». Я, замирая от волнения, спрашивала: «А когда?» и слышала в ответ: «Жизнь сперва потрепает за косы. Зато потом все отмерится полной чашей». – «Когда потом, когда?» Бабушка махала рукой: «Потом, позже». – «Ну когда?!» – не унималась я. Бабуля зевала: «О-хо-хо… К сорока годочкам, внуча». – «У-у, так долго…» – «Ничего, – отвечала она, – жизнь бежит быстро, оглянуться не успеешь…»
Да… Как сказал бы Алик – упс, ошибочка вышла.
Ну да ладно. В темной комнате моего Тайного дома из гроба показалась бабушка. Она села, держась за стенки гроба, и сказала до боли любимым голосом: «Пора».
«Что, бабуля?» – переспросила я… вернее, хотела спросить. Из горла вырвался только слабый сип. «Пора, внуча, пора», – сказала бабушка. «По… пора?» – на этот раз мне удалось справиться с голосом. «Да, внученька, – ответила бабушка. Она говорила тихо, но в комнате стояла мертвая тишина, и я все расслышала. – Пора заканчивать».
И тут я заплакала. Мне неудобно в этом признаваться, но я действительно заревела – и потом, вернувшись в реал, обнаружила, что ворот халата влажный. И еще осталось тяжелое ощущение безнадежности, безысходности…
Сквозь слезы я вдруг увидела, что окружающее начинает распадаться… разламываться как лучи в спектре. Я почувствовала, что здесь, в этой комнате время – живое, оно пульсирует и дышит… Ниточки, казалось бы обрывающиеся в никуда, неожиданно проявились в пространстве, продолженные, связанные с другими… Все вокруг стало ажурным, объемным … сверкающим… Бабушка исчезла в сполохах света, стены комнаты стремительно размывались, и я – ошеломленная, потерянная, – ринулась в какую-то дверь…
Уф-ф!
- А вот и вы! – раздался мужской голос, – наконец-то!
Сзади еще что-то вспыхивало, мигало, бесшумные просверки отбрасывали тени на стены помещения, где я очутилась, но светопреставление постепенно затихало. Слезы застилали мне глаза, и я никак не могла рассмотреть обстановку.
- Давайте, давайте, – сказал расплывчатый образ впереди, – проходите…
Вытерев глаза, я обнаружила себя в кабинете с выкрашенными коричневой краской стенами и грязноватым паркетным полом. Там стоял канцелярский шкаф, забитый пухлыми картонными папками, на шкафу громоздилось пыльное чучело ворона с фиолетовыми глазами. Справа от шкафа – письменный стол с поцарапанной столешницей и инвентарным номером УБ-2010, напротив стола – самодельный
