нашем пороге…
Из толпы раздались крики:
— Мы посечем их, как морковь!..
— Растопчем, как саранчу…
— Небо расколется и низвергнется на вас, — загремел голос Вишваджита, — а вы, глупцы, будете думать, что это сорвался лист с дерева пипал; земля разверзнется под вами, а вам покажется, что богиня Махамаи проложила для славы вашего города новый канал… Над вашими головами нависла погибель, но вы, видно, ослепли!..
Вновь поднялся шум. Шумерский воин, подняв наполненную чашу, хвастливо заявил:
— На нашем пути, как пена в моей чаше, поднималось с угрозой немало племен. Я сдуваю пену, — так было и с этими племенами.
На сознание Вишваджита снова упала пелена; в безумии потрясая кулаками, он пропал в толпе. Дравиды о чем-то шумно заговорили. Царевна Киката сидела на ступенях, горестно обхватив голову руками. А знатные горожане на помосте весело смеялись, наполняя свои чаши.
Манибандх вдруг заметил, что Вени нет на помосте. Он огляделся, но танцовщицы нигде не было видно.
— Я сам виновен во всем, высокочтимый, ведь этот старик безумен… — сказал Амен-Ра. — Но вам ведомо, что в Египте никто не осмелится оскорбить знатного человека. Безвластие губит ваш город!
— Нет, почтенный Амен-Ра. Этому безумцу никто но прекословил лишь потому, что когда-то он сам был именитым купцом, и все эти люди, — Манибандх обвел рукой кругом, — все эти люди привыкли его почитать. Иначе он непременно понес бы наказание…
Вдруг в ужасе закричала женщина:
— Берегись!
Раздался чей-то стон. Стражники бросились к толпе дравидов. Туда же подбежали рабы с факелами в руках. На помосте заговорили:
— Кто это кричал?
— Женщина?
— Убит! Убит! — закричали стражники.
Царевна Чандра встала и подошла к убитому.
Один из телохранителей доложил Манибандху:
— Господин! Убит какой-то дравид.
Манибандх увидел пробиравшуюся к своему месту Вени, и сердце его радостно забилось. Неужели случилось то, чего он ждал? Но кто же кричал? Кажется, это был голос Нилуфар. Не она ли была там в темноте?
Вернувшись на свое ложе, Вени потребовала вина. Раб с поклоном наполнил ее чашу. Манибандх смотрел на танцовщицу с восхищением.
— Уберите их отсюда, уберите… — показав рукой на дравидов, потребовал Амен-Ра.
Шумерский воин поддержал его:
— Вы воистину мудры! Да продлятся ваши годы, почтенный Амен-Ра! Этот нищий сброд украл нашу радость… В вине заключена великая сила… Кто посмел оскорбить красавиц?.. Позор… Позор… — Язык плохо повиновался ему.
Несколько дравидских женщин, собравшись возле убитого, принялись оплакивать его. Это не понравилось знати, сидевшей на помосте, — стоны и плач казались дурным предзнаменованием. И почему труп лежит на виду у всех?
Амен-Ра снова замахал рукой:
— Уберите отсюда этот сброд!
Манибандх сделал знак рукой. Стражники бросились исполнять приказ. Они решительно врезались в толпу дравидов, нанося удары. Измученные долгим путем, пришельцы безропотно побежали, как стадо овец. Вскоре храм опустел. Лишь труп убитого лежал на земле…
В темноте бежали два человека. Они задыхались от быстрого бега. Наконец один из них сказал:
— Долго мы еще будем бежать? Что тебя напугало?
Оба остановились, взглянули друг на друга.
— Теперь мы вне опасности, — ответил другой. — Ты все еще не понял, почему за нами погнались стражники и телохранители?
Голос звучал по-юношески мягко и нежно.
— Почему же?
— Они хотели убить нас.
— Э, да ты совсем еще мальчик, потому и испугался. Ну, хорошо, скажи, за что же они хотели убить нас?
— Я испугался? — дерзко возразил юноша. — Разве я один сюда прибежал? А ты?
Виллибхиттур рассмеялся. Растроганный и обрадованный, он прижал юношу к своей груди… и тут же отступил: ему показалось, что он привлек к себе женщину. И она не возразила…
— Ты… кто ты?
— Испугался? — засмеялся юноша. — Обнял того, кто тебя спас, и испугался?
— Ты — женщина?!
— А разве следует бояться женщины?
Юноша снял тюрбан, на плечи его упали пышные, знакомые Виллибхиттуру волосы. Перед ним стояла Нилуфар.
— Ты! — обрадовался поэт. — Ты спасла меня! Значит, это ты оттолкнула меня в сторону, когда убийца замахнулся ножом?
— Да, я, Нилуфар. Не потому ли ты пренебрегаешь мной?
Поэт взял ее за руку.
— Так кто же был убит вместо меня?
— Не знаю. Кто-то из дравидов…
— Дравидов?
Он огорчился.
— Это ужасно!
— А если б убили тебя, было бы лучше?
Поэт вяло улыбнулся.
— Я не жалею об убитом, — продолжала Нилуфар. — Умри я, он тоже не пожалел бы об этом. Да и тебя самого не огорчила бы моя смерть…
Она набросила тюрбан на плечи. Боль сердца, звучавшая в ее словах, тронула Виллибхиттура, но он только спросил:
— Какая польза умершему от того, что кто-то оплакивает его тело?
— А разве наше тело — дар отцов — должно стать пищей коршунов и шакалов? Кто же позаботится о его сохранении?
Поэт молчал, о чем-то размышляя.
— Ты не догадываешься, кто напал на тебя? — спросила Нилуфар.
— Нет. Кто же?
— Как ты простодушен!
— Так скажи кто?
— Вени!
— Вени? — вздрогнул Виллибхиттур.
Нилуфар взяла его руки и приложила к своим щекам.
— Ты удивлен? Не окажись я рядом, она отбросила бы тебя со своего пути, как камень, который преграждает путь. Теперь она думает, что нет на свете ни Нилуфар, ни Виллибхиттура, — кто мог бы указать пальцем на ее пороки.
— Но разве Нилуфар мертва? — с улыбкой спросил поэт.
