они победили. Мне кажется, возможны два варианта.
Или бы они, убив императора, поставили бы другого императора. Это был бы ещё один переворот, которых много происходило тогда в Петербурге, в те столетия. Еще один переворот.
Или же, что ещё хуже, убив всю императорскую семью, они сделали бы то… Собственно говоря, нам не сложно предположить, в 1917 году примерно произошло тоже самое — свергли монарха, убили императорскую семью и залили Россию кровью. Очень горько разочаровываться. Изучение истории декабристов это разочаровывающая история.
Но мы давайте, попробуем, вернемся к реальности…
Сванидзе: Завершайте, пожалуйста.
Млечин: Увы, они, конечно, принадлежали к элите по праву рождения. Или к истеблишменту, как сегодня сказали бы. Но в основном это были честолюбцы, люди, готовые убивать.
Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, сторона защиты, Сергей Ервандович.
Кургинян: Поразительно, что за весь период, не имеющий никакого отношения к советской истории, за весь период между восстанием декабристов и 1917 годом, никто из людей, относящихся к очень разным направлениям, не бросил камня в адрес декабристов.
Ф.И.Тютчеву не нравилась революция, он написал великие строчки:
О строчках А.С. Пушкина «Во глубине сибирских руд…» мы не будем говорить.
Почему? Почему? Есть исключения, которые я буду указывать. Но почему же так никто не сказал против декабристов? Потому, что есть несколько условий, очень важных условий, которым они отвечали.
Первое условие состоит в том, что это были люди, стремившиеся решить самую насущную задачу России — отмену крепостного права. С отменой крепостного права уже на тот момент была колоссальная задержка. Его надо было отменять. Все остальные методы были использованы в значительной степени. Как известно, есть революционный метод, да. Если задача не решается другим методом, она решается революционно. Дай Бог, чтоб нас миновала чаша сия, и чтоб все задачи мы решали другими методами.
Второе. Они любили народ. Они страдали по этому народу. Это была та часть нашей, если хотите, интеллигенции, дворянской интеллигенции, которая породила начала народолюбия, бесконечной заботы о народном благе.
Нам сейчас надо понять, что такое передовая часть класса — это те люди, которые видят исторические задачи, любят народ, и пытаются эти задачи решить. И нельзя в них кидать камень. Эти люди — святые, при всех их недостатках.
Сванидзе: Спасибо. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания декабристы. Начинаем слушания. Вопрос сторонам: «Какие исторические вызовы породили движение декабристов?»
Пожалуйста, слово стороне обвинения. Леонид Михайлович, Ваш тезис, Ваш свидетель. Прошу Вас.
Млечин: Если можно, я хотел бы побеседовать с одним из наших ведущих историков, членом-корреспондентом Академии наук, директором Института Российской истории, Андреем Николаевичем Сахаровым.
Андрей Николаевич, ну давайте попробуем внести ясность. Чего же хотели в реальности декабристы? Кем они были? Святыми, честолюбцами, заговорщиками, мятежниками — кем в реальности?
Сахаров Андрей Николаевич, членом-корреспондент Академии наук, директор Института Российской истории.
Сахаров: Я думаю, Леонид Михайлович, они были одновременно и честолюбцами, и злодеями, и передовой частью общества.
Декабристов породила обстановка послевоенного ожидания. Послевоенная, после 1812 года и заграничных походов, обстановка, которая принесла дыхание цивилизованного мира, европейского мира. Мира, в известной степени уже демократизирующего. И вот люди, которые прошли огонь 1812 года, которые побывали за рубежом, которые вдохнули этот новый мир, после французской революции, который в Европе был, — эти люди вернулись в обратно.
И вот эти люди предположили совершить невозможное в России и перевернуть российскую историю. Повести её по новому, по западному пути. Но я полагаю, что вот в этом вот обличии, декабристы дали начало ряду направлений российской истории.
Во-первых, с одной стороны, это эволюционизм. Это — спокойствие, пропаганда, это либеральные тенденции.
Вторая линия среди декабристов — это люди, которые считали, что необходимо решать всё кровью, диктатурой, насилием, репрессиями.
И здесь прозвучала мысль о том, что они любили народ. Вот эта часть народ не любила. Не понимала. Хотела использовать его с точки зрения своих интересов, довольно сомнительных и довольно грустных интересов. И вот эта линия породила в дальнейшем «нечаевщину». Это революционное движение, которое исповедовало лозунги — «Цель любыми средствами». В дальнейшем, «Народную волю» — это терроризм, это убийство Александра II, реформатора. В дальнейшем, эта эстафета была подхвачена большевиками, которые боготворили декабристов. Именно вот эту часть декабристского движения, которая отвечала насильственным, и, прямо скажем, террористическим методам действия. В частности, П. Пестель и ряд других декабристов. Как говорил П. Пестель: «Сначала разрушим всё — потом будем строить». Убьём, репрессируем, потом будем строить.
И вот наша история показала, что вот эти тенденции, они, в конце концов, в нашей стране, к сожалению, возобладали.
Сванидзе: Завершайте, пожалуйста. Спасибо.
Прошу Вас, Сергей Ервандович. Ваши вопросы оппонентам.
Кургинян: Нам часто говорят, что декабристы, вот, они — цареубийцы. Они кого-то там, так сказать, убили. Но вот у меня перед глазами текст.
«Да, в программе декабристов стоял пункт — истребление императорской фамилии. И когда восстание началось, один из отрядов должен был захватить Зимний дворец, под руководством декабриста А. Якубовича, и уничтожить царскую семью, в том числе и Николая I, императрицу, цесаревича, которому было в то время 7 лет. Будущий Александр II должен был погибнуть, если бы этот план осуществился. Но А.Якубович отказался штурмовать Зимний дворец, сказав, что он не может бороться с женщинами и детьми».
Значит, смысл заключается в том, что они могли? Если бы они хотели убить императора, они были люди с оружием, и легко могли это сделать, как это делали другие.
Скажите, пожалуйста, ведь на самом деле они не осуществили никакого цареубийства?
Сахаров: Я думаю, что Вы правильно сказали, что, действительно, они не совершили цареубийства. Они колебались. И А. Якубович отказался штурмовать Зимний дворец. А П. Каховский, который взялся сам убить императора, струсил, не пришёл.
Кургинян: Ну — не убил!
Сахаров: Но зато убил в спину М. Милорадовича, стрелял в него.
Кургинян: М. Милорадович не император.
