Кургинян: …если бы не было всего этого, все бы были под фашизмом. Все бы были.
Сванидзе: Если бы не было героических жертв советского народа, действительно, вероятно, были бы под фашизмом.
Бажанов: Одно только замечание, одно, буквально. Вот вы говорите, все гордятся своим прошлым. Китайцы знаете, как о культурной революции говорят? Не просто китайцы, а Центральный Комитет Коммунистической партии Китая.
Кургинян: Да, да, да?
Бажанов: «Это был период самого развращенного и мрачного фашизма с примесью феодализма».
Кургинян: Когда говорят? Документ?
Бажанов: Решения ЦК КПК…
Кургинян: Документ покажите мне.
Бажанов: Решения ЦК КПК от 1981 года.
Кургинян: Я в Китае бываю каждый месяц. Покажите мне это. Портрет Мао Цзэдуна…
Бажанов: Подарю. Подарю.
Млечин: Вы по-китайски — то не читаете, что Вам показывать-то толку-то?
Кургинян: …висит на Тяньаньмэнь…
Бажанов: Ну, и что?
Кургинян: Да, и что? Самого мрачного фашистского прошлого? Да что ж вы лжете- то?
Бажанов: Я про культурную революцию Вам говорю, а не про Мао Цзэдуна.
Кургинян: Так нельзя, так нельзя.
Сванидзе: Сергей Ервандович, прошу Вас. Ваш тезис, Ваш свидетель.
Кургинян: Понятие «трудовая слава» имеет в современной Японии вполне конкретное содержание. Люди поняли, что если они будут задействовать только материальные стимулы, адресовываться только к деньгам, они не выиграют конкуренцию за завтрашний день. Нужно задействовать идеальную мотивацию в труде. Нужно создавать нового рабочего, который будет преисполнен творческой гордости своим трудом, нужно возвращаться к коллективам. Если к этому не вернутся, говорят японцы, страна будет раздавлена в конкуренции. Ее не будет в XXI веке.
И теперь я хотел спросить опять, пожалуйста, скажите, что Вы думаете по этому поводу?
Кожемяко: Здесь приводились разные цифры. Много говорилось об экономическом содержании стахановского движения: там, плохо то-то было, то-то было там не очень плохо. Я хочу сказать и подчеркнуть духовное содержание этого движения и, вообще, духовную сторону нашей советской жизни в 30-е годы.
Нельзя, Николай Карлович, всё представлять как сплошной гулаг, что стало уже совершенно обычным в телевизионных программах, в том числе и Вашей. Сплошной гулаг — это страшнейшее извращение. Давайте мы сейчас вместе вспомним фильмы этого времени, давайте вспомним песни этого времени — то, что создавало атмосферу этого времени. Вы скажете, это советская пропаганда. Вы скажете мне — я с вами соглашусь — да, это советская пропаганда, но это хорошая пропаганда. Есть пропаганда наркотиков, а есть пропаганда вот того самого трудового энтузиазма.
Кстати, я слышал сегодня слово, от оппонентов — «энтузиазм», услышал, но ведь сегодня люди даже понятия не имеют… даже абстрактного представления не имеют, что такое энтузиазм! Но в 30-е годы это была реальность. Вот достаточно показать сегодняшней молодежи, и они смотрят, к счастью, иногда, редко очень, но смотрят — эти прекрасные фильмы 30-х годов. Понимаете? Эти песни, они иногда слышат эти песни — «Марш энтузиастов», «Широка страна моя родная», «Нам песня строить и жить помогает» и т. д. и т. д. Это гениальные песни, созданные великими композиторами и поэтами. Вы не поспорите с этим, это признано в мире. И это было создано … что?… как это? погонялками? Принуждением? Под страхом гулага? Для того чтобы создать такое искусство, нужен был энтузиазм, нужно было воодушевление, и это воодушевление было! И оно рождало и воодушевление в народе, в стране.
Сванидзе: Завершайте, Виктор Степанович.
Кожемяко: Вот об этом надо помнить — об этой атмосфере, об умении поднять этот энтузиазм, создать эту атмосферу, в людях поднять лучшее, высокое. Бригада — была бригадой. Это что такое — понятие бригада? Коллектив. Коллектив, который работает плечом к плечу. Вот идет на трудовой подвиг.
Сванидзе: Виктор Степанович, завершайте, пожалуйста.
Кожемяко: Минутку. А сейчас бригада? Это бандитская бригада — это сериал с Безруковым в главной роли. Вот теперь что такое бригада. Вот вам два понятия бригады. Бригада, над которой пытались издеваться, коммунистического труда, с ее заповедями, христианскими, фактически, и вот бригада другая. Понимаете, вот попробуйте сейчас создать эту атмосферу…
Сванидзе: Спасибо.
Кожемяко: …с помощью всемогущего телевидения.
Сванидзе: Спасибо.
Кожемяко: Создайте эту атмосферу.
Сванидзе: Спасибо.
Кожемяко: Дайте эти песни. Дайте.
Сванидзе: Спасибо.
Кожемяко: Тогда будут … тогда будет модернизация страны….
Сванидзе: Спасибо.
Кожемяко: А сейчас люди просто не понимают, о какой модернизации там где-то кто-то говорит…
Сванидзе: Конечно. Виктор Степанович, спасибо. Теперь я Вам отвечу, с Вашего позволения. Хорошо? Что касается бригады коммунистического труда — Вы спросите у ребят, которые сидят в зале, им кто нравится, фильм «Бригада» с Безруковым в главной роли или бригада коммунистического труда? Они Вам ответят. Им Безруков нравится.
Кожемяко: Они не знают, что это такое — бригада коммунистического труда.
Сванидзе: Ну, конечно. Естественно.
Кожемяко: Они…никто не знает, кто такой Стаханов. Вы опрос проведите…
Сванидзе: Виктор Степанович…
Кожемяко: …сколько человек в стране знает, кто такой Стаханов?
Сванидзе: Спасибо. Я Вас не перебивал.
Кожемяко: Не знают.
Сванидзе: Я Вас не перебивал. Теперь Вы не перебивайте меня, пожалуйста. Значит, что касается возвращения к песне 30-х годов — не дай бог никогда нам к этому вернуться! Фильмы — хорошие были фильмы, я их тоже люблю смотреть. Я очень люблю «Кубанские казаки».
Кожемяко: Любите?
Сванидзе: И песни люблю.
Кожемяко: А почему же тогда «не дай бог к ним вернуться»?
Сванидзе: Они очень красивые.
Кожемяко: А почему «не дай бог к ним вернуться»?
Сванидзе: А Вы знаете, я люблю русские сказки
Кожемяко: И не будем к ним возвращаться?
Сванидзе: Я люблю русские сказки. Но вот в этих фильмах столько же правды, сколько в русских сказках.
Кожемяко: Да причем тут это?
Кургинян: В русских сказках очень много правды…
Сванидзе: Дайте мне договорить. Виктор Степанович, Виктор Степанович, дайте мне договорить, пожалуйста.
