большой кусок масла, сравнительно большой для России, начинают размазывать тонким слоем по большой буханке, получается довольно скверно.
Млечин: Спасибо. Александр Александрович?
Шаравин: Я думаю, что многое нужно брать из того, что делается на Западе, но, прежде всего, нам нужно научиться, чтобы технологии из военного сектора экономики спокойно проникали в гражданский сектор.
Млечин: И наоборот.
Шаравин: Вот эта граница, которая ещё в 20-е годы была установлена — это препятствие, которое существует и по сей день. Чрезмерная секретность, которая как оковы на ногах, мешает нам двигаться вперед, вот это во многих сферах существует. Вот с этим мы должны бороться и если мы это не преодолеем, все наши гигантские вложения в военный сектор не принесут желаемых результатов.
Млечин: Виталий Васильевич, будьте добры.
Шлыков: Копировать опыт — а главное не просто брать лучшее у других стран, но и учиться на их ошибках. А вот это мы часто пропускаем. Потому что я отслеживаю соревнование Советского Союза и США, действительно, всю свою сознательную жизнь и знаю, что они допустили после Второй мировой войны те же ошибки, которые потом сохранил Советский Союз, — они создали гигантскую специализированную военную промышленность, практически бесконтрольную. И только потом, начиная с конца 60-х — 70-х годов, они поняли, в чем их оружие борьбы с Советским Союзом — развитие прежде всего гражданского сектора промышленности и использование его достижений в военных целях. Потому что в рыночных условиях двигает прежде всего гражданское производство и рынок новейшей технологии, а не война.
Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваши вопросы.
Кургинян: Я приведу высказывание одного крайне уважаемого мною эксперта по поводу статистики. Будьте добры, доказательство № 11.
Материалы по делу.
Из статьи военного эксперта Виталия Шлыкова: «Сейчас уже трудно поверить, что немногим более десяти лет назад и политики, и экономисты, и средства массовой информации СССР объясняли все беды нашего хозяйствования непомерным бременем милитаризации советской экономики. /…/ Многие высшие государственные и даже военные деятели также предпочитали открещиваться от официальных бюджетных данных. Одним из первых это сделал министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, заявивший в мае 1988 года, что военные расходы СССР составляют 19% от ВНП. Затем, в апреле 1990 года, президент Михаил Горбачев округлил эту цифру до 20%. Однако наибольший интерес у экспертов по военным расходам вызвало заявление в конце 1991 года, еще до развала Советского Союза, вновь назначенного начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР генерала армии Владимира Лобова, объявившего, что военные расходы СССР составляют одну треть и даже более от ВНП. /…/ Хотя ни один из авторов вышеприведенных оценок никак их не обосновывал, эти оценки охотно принимались на веру общественностью».
«Что погубило Советский Союз? Американская разведка о советских военных расходах». «Военный вестник», № 8, 2001
Виталий Шлыков — член Совета по внешней и оборонной политике РФ
Основные характеристики производственного потенциала ВПК (в% ВВП)
[иллюстрация отсутствует]
Кургинян: Ещё 10 лет назад господин Шлыков говорит: хватит, ребята, хватит, посмотрите на эти эмоциональные оценки. Их же нет, их же не существует.
Теперь давайте начнем мужской разговор. Доказательство № 14.
Материалы по делу.
Из статьи российского журналиста Михаила Барабанова: «Новый тренд русской оборонной политики в виде обращения к закупке вооружения и военной техники на Западе может превратить Россию в ближайшее десятилетие в крупнейшего импортера вооружений среди постсоциалистических стран, включая государства Центральной и Восточной Европы, ныне входящие в НАТО.
По оценке Центра анализа стратегий и технологий (Центр АСТ), только в ближайшие два года возможно заключение Министерством обороны России контрактов на закупку на Западе систем вооружений минимум на 4 млрд. евро. Сюда войдут контракты на прямую закупку либо лицензионное изготовление четырех французских универсальных десантных кораблей типа Mistral проекта судостроительного объединения DCNS, до 3000 итальянских легких бронированных машин IVECO LMV, израильских беспилотных летательных аппаратов разработки Israel Aerospace Industries, а также ряда других систем.
Суммарный объем возможных контрактов (как на прямые закупки, так и на создание совместных предприятий, приобретение лицензий и проведение совместных НИОКР) на приобретение западного вооружения и техники в интересах Вооруженных сил России в предстоящие пять-шесть лет (до 2015–2016 годов) можно оценить цифрой до 10 млрд. евро».
«Продавец стал покупателем». Журнал «Независимое военное обозрение», 2010.
Михаил Барабанов — главный редактор журнала Moscow Defense Brief
Кургинян: Возникает вопрос на засыпку: если раньше у нас был ВПК, который как бы объедал, да? В этом же «самое страшное»? И деньги, которые мы давали этому ВПК, мы же не какому-то «чудовищу ВПК» давали — мы давали нашим инженерам, рабочим, да? И они что-то строили. Теперь мы будем давать эти деньги французским инженерам, израильским инженерам, инженерам других стран. То есть мы будем кормить их, а не себя.
И второй вопрос: «Из 62 атомных подводных лодок осталось 12, из 32 сторожевых кораблей — 5, из 17 эскортных боевых кораблей — 9, в строю — 3, по боевым возможностям ВМФ России в 2002 году уступал иностранным флотам на Балтике — шведскому в 2 раза, финскому — в 2 раза, германскому — в 4 раза, на Черном море — турецкому — в 3, флоту США — в 20 раз, флоту Англии — в 7, флоту Франции — в 6. К 2015 году в составе ВМФ России сохранится не более 60 подлодок и кораблей 1-го и 2-го ранга, по 15 на флот, и почти все устаревших образцов. К этому времени флот США должен увеличиться до 300 кораблей этих же классов». И так далее.
Скажите, пожалуйста, вот я бы хотел цитируемого и очень мною уважаемого господина Шлыкова спросить. Скажите, пожалуйста, Вам как профессионалу с блестящим военным опытом от всего этого не страшно? Вы посвятили всю свою жизнь этому делу, Вы понимаете, какая реальность маячит за этими цифрами?
Шлыков: Нет, мне не страшно.
Кургинян: Ну, понятно.
Шлыков: Я верю в поиски асимметричного ответа, если экономические силы не равны. Просто надо думать, как ответить вот на это превосходство в условиях тех ограничений и развала экономики, который сейчас.
Кургинян: И скажите, пожалуйста, всё-таки лучше кормить своих инженеров или чужих?
Шлыков: Вопрос конечно аксиоматичный — лучше своих кормить. Но…
Кургинян: Так в чем же дело? Почему эти миллиарды не дать своему ВПК?
Шлыков: Вы понимаете, а почему тогда наши чиновники и руководители ездят на «мерседесах», а военнослужащие должны использовать старое, несовременное оружие?
Кургинян: А почему нельзя сделать современное?
Шлыков: Это вопрос сложный. Потому что развален ВПК.
Кургинян: Развален?
Шлыков: Развален.
Кургинян: Кем? За последние 20 лет, в условиях рыночной системы…?
