жизнь будет другая. И помню, как в академии учился, как бы больше свободы было. Оказывается, и отец мой так думал. Не так давно прочитал его записи, что он тоже так думал, что жизнь будет легче. А оказалось, что не легче, а хуже.
А главная причина, за что Сталина на него рассердился, можно сказать, он написал тогда книгу «Вопросы социализма»…
Сванидзе: Сталин написал.
Микоян: И все стали её хвалить на Политбюро, а мой отец промолчал. И отец с ним шел, и вот его буквальные слова: «Что-то ты здорово промолчал», — Сталин сказал отцу. И после этого он стал приписывать этот бухаринский уклон в отношении НЭПа и сельского хозяйства.
Сванидзе: Спасибо.
Млечин: Извините, ради бога. Поскольку речь зашла о сельхозналоге, я просто предполагаю, что никто из наших зрителей не понимает, о чем идет речь. Если позволите, есть доказательство № 49, просто там понятно, о чем идет речь.
Материалы по делу.
Из записки председателя Брянского облисполкома Дадонова и секретаря Брянского обкома ВКП(б) Бондаренко Сталину: «В 1951 году натуральная выдача колхозникам зерна и картофеля на трудодни во многих колхозах произведена в размерах, не обеспечивающих потребности колхозных семей. Значительная часть колхозников не обеспечена продуктами питания. В силу этих причин отдельные колхозные хозяйства не имели возможности внести причитающиеся с них суммы сельскохозяйственного налога. Основными недоимщиками по сельхозналогу являются инвалиды Отечественной войны, семьи погибших воинов и партизан, а также семьи погибших воинов и партизан, а также вдовы с детьми нетрудоспособного возраста». РГАСПИ. Ф.17.
Млечин: Я думаю, достаточно понятно, о чем идет речь.
Сванидзе: Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.
Сванидзе: В эфире «Суд времени». Мы продолжаем слушания. Степан Анастасович говорил о книге Сталина, она вышла в 1952 году. Брошюра «Экономические проблемы социализма в СССР». О ней шла речь в одном из предыдущих слушаний и в ней Сталин утверждал, что товарно-денежные отношения в экономике исчерпали себя и нужно переходить к продуктообмену между городом и деревней без денег. Пожалуйста, сторона обвинения, Леонид Михайлович, Вам слово.
Кургинян: Николай Карлович, есть такая цитата?
Сванидзе: Да, есть такая цитата, в сталинской брошюре, почитайте. Прямой продуктообмен между городом и деревней.
У меня вопрос к Вам. Вот в связи с тем вопросом, что я задавал заслуженному летчику-испытателю Степану Анастасовичу Микояну.
1952 год, пленум, Сталин атакует своих ближайших соратников. Обсуждали Жукова. Мне тоже… Я должен сказать, обсуждение, что там, ковры, всё… У Абакумова, у самого, который делал это, лепил это дело на Жукова, у него при аресте нашли столько — там два чемодана мужских подтяжек нашли у Абакумова.
Жуков: А может это такая же фальшивка!
Сванидзе: Может быть. Только Жуков — не Абакумов, вот в чем разница. Абакумов не выигрывал Великую отечественную войну, а Жуков выиграл.
Кургинян: Ну, как вам сказать, кто выиграл отечественную войну?
Жуков: Выигрывали все, и начальник военной контрразведки в том числе.
Сванидзе: Речь идет вот о чем и мой вопрос с этим связан. Не кажется ли Вам, что атака на Жукова связана не с тем, что он наградил Русланову. Но почему же не мог маршал Жуков орден Руслановой дать, ну, скажите мне? Ну, так, по понятиям?
Жуков: Законы есть в стране, которые нужно соблюдать!
Сванидзе: Ну, я Вас умоляю, законы! Маршал мог давать ордена, такого уровня. Что ж он Руслановой ордена не мог дать? Которая ездила по фронтам и пела для воинов.
Жуков: Не мог!
Сванидзе: И за это его стали щучить?
Кургинян: А что с ним сделали? Объясните мне! Почему одесский округ — это позорно?
Сванидзе: Я прошу прощения, достаточно очевидные вещи, которые я даже расшифровывать не буду! Если кому не понятно, что сослать Жукова на Одесский округ — это унижение…
Жуков: Почему «сослать»?
Сванидзе: …то пусть это будет проблемой того человека, которому это не понятно!
Кургинян: Или Вашей! Которому это понятно!
Сванидзе: Да, мне это понятно.
Кургинян: Да, вот у Вас хорошо.
Сванидзе: Вопрос поэтому другой. Вот Вам не кажется, что то, что было сделано… Если Вы считаете, что было проявлено уважение, очень хорошо. Вот то уважение, которое было проявлено Жукову, в благодарность за победу, что оно монтируется с тем, как он атаковал и Молотова, и Микояна, и Берию, кстати, между прочим, разных людей. Это была атака Сталина на его окружение, когда он физически слабеет. Он стал драться против тех, кого мог видеть своими возможными преемниками.
Жуков — первый, потому что он был самый популярный человек в стране
Кургинян: Никогда!
Жуков: Никогда! Позвольте мне ответить.
Сванидзе: Почему никогда?
Кургинян: Почему никогда? Потому что маршал не мог в этой политической системе стать генсеком.
Сванидзе: Отчего же? Отчего же не мог?
Кургинян: Потому что не мог. Потому что это означает переход диктатуры партии в военную диктатуру.
Сванидзе: Самый популярный в армии человек! Потому что это всё ерунда, что он не был популярен.
Кургинян: Потому что это политическая диктатура. это первое. Но в чем Вы безусловно правы? Да, он атаковал своё, как он считал, заевшееся, грызущееся друг с другом и погрязшее в разных делах окружение, и пытался заменить его то ли уральскими секретарями, то ли какой-то молодежью. Он пытался ещё раз «перебрать людишек», правильно. Но только «людишки-то» к этому моменту, тоже вопрос!
Сванидзе: Вы только подтверждаете… Какие «людишки»…
Кургинян: Которых он перебирал.
Сванидзе: Жуков — «людишки»?
Кургинян: Нет, не Жуков — «людишки». Во-первых, никакому «маршалу Победы» и никому не позволено ничего, кроме того, что позволено любому другому гражданину страны. И это железный закон!
Сванидзе: О чем это Вы? Это Вы о правовых нормах в 40-е годы в Советском Союзе? Это Вы об этом?
Кургинян: Я говорю о том, что как только одному человеку начинают спускать некоторые вещи, которые он делает, начнут спускать всем.
Сванидзе: Сергей Ервандович, у всех людей нашего поколения отцы воевали. Мы знаем, что везли из Германии все, кто воевал, и солдаты, и офицеры, и генералы.
