Перепуганные девушки отскочили от центра фургона и прижались к стене, — к той, которая казалась им наиболее удаленной от источника звука. И тут…
БЕНЗОПИЛА РАСПОРОЛА СТЕНКУ ФУРГОНА ПРЯМО У НИХ ЗА СПИНОЙ!
Эрин, вскрикнув от боли, бросилась вперед: искры обожгли ей руки. Она слышала, как рыдает от страха Пеппер. Девушки столкнулись и свалились на пол в противоположном конце фургона, — как можно дальше от ревущей и рвущей фургон на части бензопилы.
Это было просто невыносимо: так Эрин не хотела погибать — они мечутся, как зайцы в клетке. Они ничего не предпринимают, не борются, не сражаются, они просто оттягивают время, они бессмысленно толкутся здесь и ждут, пока этот сумасшедший урод не разрежет фургон на части. Почему бы ему не зайти внутрь и не прикончить их сразу?
Дым все больше и больше наполнял фургон в то время, как бензопила продолжала кромсать стенки машины: там уже почти ничего не осталось, дело было почти сделано.
От дыма у Пеппер щипало глаза — лицо было все в слезах. Она никак не могла поверить в реальность всего происходящего. Где, черт побери, шериф?!
Эрин оглянулась и увидела, что что-то блестит в одной из дыр в стене машины.
Это был глаз.
Безумный. Злобный. Хищный. Вращающийся. Пристальный. Жадный. Глядящий на них из-под маски.
Затем он снова исчез.
Эрин уже слишком хорошо знал этот взгляд. Она сразу запомнила его, еще тогда, когда этот монстр впервые появился из-за железной двери в доме Хьюитта. Такое невозможно забыть. Это был взгляд свиньи, взбесившейся от внезапной боли.
Эрин прижалась спиной к противоположной, еще целой двери и крепко обняла Пеппер, та тоже испуганно прильнула к подруге. Обе девушки приготовились к неминуемой смерти.
— Аааааа!
— Пеппер!
Бензопила проломила дверь у них за спиной и задела рукав куртки, надетой на Пеппер. В воздух полетели перья. Но ни капли крови.
Эрин бросилась вперед и, оглянувшись, увидела, что маньяк принялся за вторую дверь. Этот урод играл с ними, как кошка с мышью. Сперва он разнес заднюю дверь, потом — водительское сиденье, обе стороны машины — этот урод хочет, прежде чем убить, вдоволь поиздеваться над ними: сперва хочет превратить в месиво их укрытие, а потом уже взяться за них самих.
Последний раз он чуть не задел Пеппер, девушка едва могла поверить в то, что осталась жива, — бензопила проскользнула всего в нескольких миллиметрах от ее кожи. Если бы зубья бензопилы дотронулись до Пеппер, то ее мясо полетело бы в разные стороны точно так же, как летели металлические стружки от обшивки автомобиля, с той лишь разницей, что на этот раз не было бы искр, а одна только кровь.
«Все, с нее хватит!»
Собрав все оставшееся мужество, Пеппер перебралась вперед и стала вылезать наружу через изломанную водительскую дверь. Нужно спасаться отсюда.
— Пеппер! — закричала Эрин.
«Да девчонка с ума сошла. Она не сможет отсюда выбраться. А если выберется, то потом покончит с собой, как та девочка с револьвером. Им нужно держаться вместе, это их единственный…»
Пеппер выскочила наружу и побежала прочь. Она ни слова не сказала Эрин, она просто спасала свою шкуру.
Эрин подползла к водительскому сиденью и осторожно выглянула в переднее окно.
Фары были все еще включены и… Но где же Пеппер?
Эрин оглядывалась по сторонам, но нигде не видела своей спутницы.
Зато она увидела убийцу.
«Нет!»
Он остановился прямо напротив переднего стекла: кожаный передник, бензопила, маска, волосы развеваются на ветру. Он поднял бензопилу над головой… Кожаный передник закачался…
Монстр, не отрываясь, смотрел куда-то вниз, на землю перед колесами автомобиля. И вдруг сердце Эрин сжалось от ужаса.
«Только не это!»
Она догадалась.
Пеппер, видимо, споткнулась и теперь лежит прямо напротив фургона, там, куда не падает свет от фар. А чудовище с бензопилой, освещенной фарами, словно актер на сцене, стоит над ней — и сейчас опустит свое чудовищное оружие прямо на голову несчастной девочке. Зубья бензопилы впились ей в лицо, разорвали голосовые связки, разрезали горло еще до того, как Пеппер успела вскрикнуть. Сон кончился. Пеппер проснулась. Этот кошмарный сон всегда кончался только с пробуждением.
Эрин схватилась за голову и зарыдала.
Чудовище топталось среди крови и перьев. Монстр прыгал и завывал от восторга, кромсая внутренности бедной девочки, заливая ее кровью техасскую грязь.
И все то время, пока он прыгал, фыркал и рубил тело Пеппер, он не сводил с Эрин своих совершенно безумных глаз. Словно устраивая для нее представление, словно демонстрируя, что с ней сейчас будет.
Но Эрин уже дошла до такого состояния, что больше не испытывала страха.
Ее несчастную подругу — молоденькую, веселую автостопщицу, которую они совсем недавно подобрали на мексиканской границе, — рубили на куски и топтали ногами, а Эрин, совершенно неожиданно, вдруг почувствовала себя абсолютно равнодушной ко всему происходящему. Она просто смотрела на чудовище, — смотрела и не двигалась.
Монстр стоял совсем рядом, размахивая бензопилой и визжа от восторга. Его визг перекрывал вой бензопилы. Но Эрин словно окаменела.
Она беспомощно протянула руку к чудовищу… Ее мозг не выдержал последнего удара: на этом монстре было лицо Кемпера.
Глава 12
Правда, черты лица оказались перекошены.
Голова у Кемпера была значительно меньше, чем у его убийцы, так что, прежде чем надевать новое лицо, монстру пришлось его растянуть, но ошибки быть не могло. Эрин разглядела даже остатки эспаньолки.
— Господи, Боже мой!
Значит, Кемпер мертв.
Ее парень. Ее любовник. Отец ее ребенка. Ее будущий муж. Мертв. И теперь этот урод, этот чертов ублюдок нацепил на себя его лицо! Он издевался над телом Кемпера. Прикасался к нему, резал его…
Тело, которое было теплым и нежным, тело, которое Эрин так любила, теперь превратилось в кучу безжизненного мяса. Отец ее ребенка превратился в новую маску для этого вонючего убийцы.
Эрин почувствовала, что сейчас сама смогла бы изрубить этого мерзавца на кусочки.
А Кожаное Лицо стоял в свете фар смотрел на нее и ухмылялся, — смотрел на нее из-под маски, сделанной из лица Кемпера. Последним, что Эрин увидит перед смертью, будет лицо ее парня.
Бензопила, вся перемазанная кровью Пеппер, снова зарычала и стала приближаться к окну.
Эрин взвизгнула и выкатилась из дверей фургона. О, если бы она только могла убить этого ублюдка! Если бы у нее хватило на это силы!
Ведь у этого урода нет ничего, кроме силы. Только сила, и ничто иное, давала ему власть на ней. Он не был представителем закона, как шериф Хойт, он не был умнее или мудрее ее, у него не имелось ни малейшего морального преимущества, у него даже денег не было. Просто сила, голая сила. Черт! Даже если
