— Коробочки? — переспросил Михаил и присел на своё дорогое пальто — Той самой?
— Да, той самой.
— Значит, вы и есть та бабуся?
— Та, да не та. Я ведь когда от коробочки избавилась, свою жизнь прожила. Настоящую. Вы меня слушаете?
— Конечно, слушаю — быстро подтвердил Михаил, напряжённо потирая воротник пальто.
— Я эту коробочку у одного алкаша купила, когда мне двадцать пять годков было. За три рубля. Обманул он меня, сказал, денег на выпивку не хватает. Ну, я пожалела, да и купила. Пришла домой, коробочку на стол поставила. Ну и решила бусики в неё положить, надо же было как-то её использовать. Открываю. А на дне трёшка лежит. Вы меня слушаете?
— Да, да, да — скороговоркой пробубнил Михаил, стирая со лба выступивший пот.
— Ну, я и обрадовалась, дурочка, думаю, вот алкаш прогадал, посмотрел бы в коробочку, и продавать не надо было бы. Ну а бусики положила. А через неделю решила их надеть, а там снова три рубля. Ну, вы меня понимаете.
— Да — выдохнул Михаил.
— Ну и пошло поехало. Мне тогда двадцать пять было. Вокруг коммунизм люди строят, а я уже в нём живу. В ресторанах своею стала. Пару раз чуть не убили меня из-за денег этих проклятущих. Чудом выжила. А когда постарела, назад оглянулась, а жизнь-то не моя была. И не мне коробочка помогала, а я ей помогала своё дело проклятое делать. Решила я тогда её больше не открывать. Год не открывала, а что толку? Жизнь-то уже прошла.
— Прошла — шёпотом подтвердил Михаил.
— Слава Богу, алкаш этот жив еще оказался. Вернее, он не алкаш был тогда уже. Он когда продавал, спросил, где я живу, ну я и сказала. А он, солидный такой мужчина, возле дома меня ожидал. Иду, он ко мне. Вы коробочку покупали? Я, говорю. Ну, тогда, давайте к вам в гости зайдём. Вот, и вся история.
— Как вся? — напрягся Михаил — А мне-то, что делать?!
— А-а, да, это я вам сейчас как раз и расскажу — голос в трубке покашлял — Вам нужно эту коробочку продать. Положите в неё, сколько не жалко, закройте, и продавайте.
— И всё? — удивлённо спросил Михаил, поднимаясь с помятого пальто.
— И вернётесь в свою жизнь — голос снова покашлял — Только никому двенадцать лет об этом не рассказывайте. Коробочка возвратится.
В трубке противно завыли гудки.
— Так просто? — спросил у пустого кабинета Михаил.
Девочка лет пяти подбежала к прилавку, и схватила руками небольшую железную коробочку.
— Давай купим, а? — тут же проканючила она с просящим личиком.
— Нет! — испуганно крикнул мужчина, вырвал коробочку из рук девочки и швырнул на прилавок.
— Вы что это так с моим товаром обращаетесь! — закричала толстая торгашка.
Красивая женщина взяла мужчину под руку — Пойдём дорогой. Настенька, папа не любит коробочки, ты же знаешь.
Девочка обиженно поплелась за родителями.
— Странный ты у меня Мишаня. Вроде физик-ядерщик, а каких то там коробочек боишься.
— Да не боюсь я — проговорил Михаил, пытаясь успокоиться и улыбнуться — Просто хорошо знаю принцип их действия.
Он, она и алгоритмы…
Журнал «Магия ПК», октябрь 2010
Звонок заиграл их любимую мелодию, и она судорожно вздохнула.
— Как же это сделать? — думала она, ожидая, пока он откроет дверь. — Как же это всё-таки тяжело. И ему тяжело будет… Может решить проще и не говорить совсем? Нет, так нельзя, он имеет право знать.
Он открыл и она тут же почувствовала его объятия, всё такие же пьянящие, как и в самый первый раз. Он поцеловал её в шею, и она едва не расплакалась, но сдержалась.
— Я ждал тебя, — его губы нежно улыбались. — Я так скучаю без тебя.
— Послушай, милый. Мне нужно сказать тебе кое-что очень-очень важное. Подожди…
Она попыталась освободиться из объятий.
Тогда он разжал руки и сделал два шага назад, продолжая улыбаться, а она уже входила в комнату и ощущала, как привыкла ко всему этому. К синей вазочке на маленьком столике, к мягкому свету, к запаху фиалок, к нему и его обьятиям, поцелуям, ласкам. Здесь всё было так, как она любила. Каждая мельчайшая деталь здесь была для неё. Она подошла к маленькому изящному диванчику и присела, робко, на самый краешек, нервно сжав кулачки.
— А что если он любит меня по-настоящему? — спросила она себя, и ей стало не по себе. — Что если?
— Милый, присядь, пожалуйста, — тихо проговорила она.
— Я тебя не понимаю, — начиная волноваться, сказал он. — Ты какая-то странная сегодня. Что-то случилось?
— Нет, ничего, — она подошла к окну и посмотрела на ночной город. Всё тот же ночной город, который она видела уже много раз.
Он присел рядом с нею, взяв её напряжённые кулачки в свои ладони.
— Нет, я же вижу, что-то случилось. Скажи мне.
— Со мною ничего не случилось, — сказала она, стараясь не смотреть в его глаза, боясь всё забыть, или перенести всё на потом, или не суметь сказать вообще и просто уйти, убежать, сделать так, как, наверное, делают все.
— Не обманывай меня, — он пытался поймать её взгляд, а она прятала его. — Я же люблю тебя. У нас не должно быть друг от друга секретов.
— Ты правда любишь меня?
— Конечно, глупышка.
Она незаметно усмехнулась. Он называл её глупышкой, и это было действительно как-то глупо, как-то несуразно до сумасшедствия.
— Я должна тебе сказать что-то очень важное… — она заговорила быстро, чтобы успеть сказать всё, и может быть даже уйти до того, как он всё поймёт. Хотя, нет. Так вряд ли получится. — Только ты слушай и не перебивай. Послушай, — она на секунду запнулась, — послушай, ты… ты… ты не настоящий. Слышишь?
— Я тебя не понимаю, — в его глазах промелькнул страх, — Господи, да что с тобой такое?
— Да ничего такого, — она почувствовала в своём голосе недовольство и ей стало немного стыдно. — Я тебе говорю, послушай меня. Я тебе сейчас говорю очень важные вещи. Это не шутка. Совсем не шутка. Ты не настоящий. Ты просто программа, алгоритм. Но у меня теперь есть настоящий. И я должна уйти от тебя. Навсегда уйти.
— Господи, что ты несёшь? — спросил он, и снова попытался её обнять. Она резко отстранилась.
— Я не за этим пришла, ты слышишь? Я тебе говорю абсолютно серьёзные вещи.
Его лицо стало задумчивым.
— Это смешно. Откуда ты набралась всей этой ерунды?
Он резко поднялся, и сделав шаг назад, удивлённо посмотрел на неё.
— Нет, это и вправду смешно, — повторил он. — Этого просто не может быть. Не должно быть.
— Послушай, милый, я понимаю, как тебе не легко…
