зовут.
— Максим, — сказал Макс, кивнув для приличия головой. — А это мой друг Пашка, — он бросил взгляд на друга. Пашка уже успел подтянуть к себе кружку, и обхватив её ладонями, внимательно смотрел на деда.
— Ну, вот и хорошо, — Дед улыбнулся. — Пробуйте, пробуйте моего чаю.
Макс взял ближнюю к нему кружку, подтянул и заглянул внутрь. Чай оказался не просто зелёного, а какого-то зелёно-фиолетового цвета.
— Там мята, чабрец, — объяснил дед, — И мать-и-мачехи немножко.
Макс поднял кружку, сделал маленький глоток и невольно скривился. Настой был до неприятного горьким.
— А сахара нету? — спросил он, кривя лицо.
— Да откуда ж здесь сахар? — дед отхлебнул из своей кружки. — Привыкайте к такому.
— Чего это, привыкайте? — не понял Макс. — Я вообще-то только кофе пью. Между прочим, не фуфло какое-нибудь, а хороший. Двести рублей маленькая баночка.
— Двести? — удивлённо переспросил дед. — Так это ж две месячных зарплаты. Ну, когда она была, та зарплата, — поправил он себя.
— Ты чего это, дед? — спросил Макс и улыбнулся. — Какие две месячные зарплаты?
— Ну, агрономские были. Сто целковых в месяц. А у механизатора девяносто пять.
Макс на секунду задумался. В его голове замелькали размытые, почти бесформенные мысли, и он попытался ухватить их, чтобы хотя бы на ощупь понять о чём они. Мыслилось хоть и что-то смутное, но до боли знакомое. Макс погрузился в память и извлёк оттуда ответ.
Конечно, Макс большую часть жизни прожил в стране, которая была сейчас, но детство его прошло ещё в той, когда-то имевшей место, но однажды развалившейся супердержаве. И именно там, как он до сих пор помнил, были те самые зарплаты, о которых сейчас говорил старик.
— Я чё то совсем тебя не понимаю, уважаемый, — медленно проговорил он, отвлекаясь от воспоминаний. — Ты издеваешься над нами, что ли? Такие зарплаты были лет двадцать пять-тридцать назад.
— А щас что больше стали? — спросил дед, и его лицо просияло. — Значит, всё-таки построили коммунизм. Молодцы, молодцы, — дед довольно дёрнул головой.
Пашка молча смотрел исподлобья то на Макса, то на деда, и никак не мог понять, что за разговор ведут эти двое, о чём, и главное — зачем? Ему хотелось быстрей допить горький травяной чай и уехать отсюда к чёртовой бабушке.
— Как вы сказали вас зовут? Егорыч? — переспросил Макс.
— Он самый, — Егорыч кивнул. — Забыл что ли уже, Максимка?
— Значит, так, Егорыч. Никакого коммунизма никто не построил. И не надо мне говорить, что вы этого не знаете. И вообще, я не собираюсь играть здесь в ваши дурацкие игры и потому спрошу напрямик, у вас шкуры есть?
— Какие такие шкуры?
— Ну, вы же сказали, что вы охотник, правильно?
— А-а, эти, — дед махнул рукой. — Эти есть немного. Если тебе так интересно, то я их тебе потом покажу, когда вы назад вернётесь. Попозже покажу.
— В смысле, вернёмся? — спросил Макс.
— Ну, когда вот сейчас вы поедете, а потом назад вернётесь, тогда и покажу.
Пашка громко поставил кружку на стол, привлекая внимание Макса. Макс недовольно посмотрел на друга, мешающего ему сосредоточиться и понять, что за околесицу городит дед. Пашка скривил лицо, мол не доколупывайся до этого старого придурка, а лучше быстрее пей чай и поехали. Макс в ответ цокнул языком, типа, отстань. Егорыч с улыбкой наблюдал за этой короткой пантомимой, прихлёбывая из своей кружки.
— Вы только не подумайте, хлопчики, — заговорил он, когда друзья перестали семафорить друг другу. — Что это я так хочу, или что я желаю вам плохого. Нет, конечно. Если у вас получится, то дай вам бог. Только за тридцать лет ещё ни у кого не получилось.
— Чего не получилось? — хором спросили друзья.
— Выбраться отсюда, — сказал дед и пожал широкими плечами. — Я не знаю, как это всё происходит, но только выбраться отсюда нельзя. Вот уже тридцать лет.
— Так, — Макс резко поднялся. Ему, конечно, хотелось поговорить о шкурах и прочих товарно- сырьевых моментах, но он отчётливо понял, что дед внаглую прикалывается. Причём прикалывается с самой первой секунды их такой нелепой встречи. — Мы уезжаем. Хватит кормить нас своими байками. Вы и так уже заставили нас перерезать себе пальцы, потом выпить горького чая, причём непонятно из чего сделанного…
— Почему непонятно? — мягко перебил дед. — Я же говорил, что там мята, чабрец и немного…
— Мать-и-мачехи, — кивнул головой Макс. — Это я запомнил. Но я не об этом. Я о том, что хорош прикалываться. Мы не дети. Нам по двадцать семь лет уже.
— Угу, — поддакнул Пашка. — В общем, мы поедем, да?
— Конечно, конечно, — дед закивал головой. — Только попрошу вас, будьте осторожны. Мало ли чего.
Макс развернулся и быстро направился к выходу, едва не плюнув от злости на пол. Пашка поспешил следом. Оставаться один на один с этим широкоплечим богатырём-стариком ему не хотелось, а хотелось поскорее свалить отсюда, причём в любом направлении. Хотя, и не верилось Пашке, что дед их отпустит.
Он почувствовал, как мелко задрожали коленки, и засосало прямо под сердцем.
— Ведь он псих, — подумал Пашка, быстро спускаясь по ступенькам крылечка. — Вот сейчас возьмёт своё долбаное ружьё и пристрелит. А до этого он просто наслаждался, как паук попавшими в паутину всякими там мухами. Вот сейчас…
Пашка чувствовал, как по спине бегут мурашки. Ему хотелось обернуться, но в то же время он боялся это сделать. Он боялся увидеть за спиною нацеленные на него два ствола дедовского ружья.
И только, когда хлопнула калитка, и двор остался позади, он облегчённо выдохнул.
Макс шагал впереди, быстро, не оборачиваясь. По его походке было понятно, что он не на шутку раздражен. Пашка перешёл на лёгкий бег и нагнал друга.
— Слышь, не верится даже, что пронесло, — радостно сказал он Максу.
— Козёл старый, — буркнул Макс. — Кем он себя тут возомнил? Крутым Уокером, что ли? Ружья на людей наставляет, хрень всякую на мозги вешает. Урод долбаный. Щас бы вернуться, да послать его куда подальше.
— Да ладно, забей на него, — успокаивающе проговорил Пашка. — На фиг его, давай лучше сваливать.
Они подошли к машине, и Макс полез в багажник. Покопавшись, он достал небольшую пластмассовую канистру.
— До заправки хотя бы хватило, — пробурчал он, ища маленький резиновый шлангик. — Одни затраты, блин. На хрен я вообще сюда попёрся?
Подзаправив «двойку», Макс зло запульнул пустую канистру обратно в багажник и громко им хлопнул.
— Козёл, — ещё раз бросил он в сторону дедовского дома и залез в машину. Пашка уже примостился на сиденье и крутил головой, разглядывая деревню.
— Да-а, — протянул он, когда Макс закрыл дверцу и завёл двигатель. — В такой дали от цивилизации по-любому крышу сорвёт. Они, наверное, тут все такие, как этот дед. Чё, может я ещё бутылочку возьму? — спросил он и выжидательно посмотрел на Макса.
— Да бери, ну тебя на хрен, — буркнул тот, и заведя машину, принялся короткими рывками разворачиваться. Пашка довольный перегнулся через спинку сиденья и потянулся к ящику с водкой.
— Ничё, — говорил он, дотянувшись пальцами до одной из бутылок и осторожно вытаскивая её из ящика. — Щас может где грибов подсобираем. Ты ж помнишь, как тогда я шампиньоны на рыночке сбагрил? По сотне рублей за кило с руками отрывали.
