— Не морочьте мне голову, — начиная злиться, вскрикнул дед. — Сюда нельзя… Кровь, — вдруг сказал он, словно только что вспомнив. — Покажите вашу кровь.
Пашка при слове кровь слегка побледнел, а Макс сглотнул слюну.
— Дедуля, — захныкал Пашка, — Не надо крови. Какая ещё кровь?
Дед достал из кармана старенький перочинный нож со следами ржавчины на железной ручке.
— Сделайте себе надрезы, — сказал он и подбросил нож в сторону Макса. Макс поймал и недоумённо посмотрел на деда.
— На пальце надрезы сделайте, — повторил дед.
Макс пожал плечами, и раскрыв нож, резко провёл остриём по подушечке указательного. Из ранки маленькими каплями проступила кровь, но тут же капельки слились в одну большую, и кровь струйкой потекла к основанию пальца. А через пару секунд она уже капала на землю.
Дед хмыкнул и довольно кивнул.
— Теперь ты.
Макс отдал перочинный нож Пашке. Тот несколько секунд вытирал лезвие об штанину, потом пару раз тяжело вдохнул и выдохнул, и наконец, скривившись, чикнул по мизинцу.
— У, блин, — выдохнул он и стал зажимать ранку большим пальцем.
Дед опустил ружьё и улыбнулся.
— Странно, — сказал он почти дружелюбно. — Всё-таки, как вам удалось сюда приехать-то? Странно, в самом деле.
— Так мы что, прошли что ли ваш дурацкий тест? — спросил Макс.
— Прошли, прошли, — кивнул дед.
— Так в чём прикол-то? — Макс вдруг смекнул, что дед может не понимать молодёжного сленга. — Так что вы проверяли-то? — переспросил он.
— Кровь, сынок. Цвет крови, если правильнее, — Дед провёл рукою по лбу, словно вытирая пот после тяжёлой работы. — Так вы это, может чайку попьёте? Я его как раз на костерке сейчас вскипятил.
— Не-е, мы поедем лучше, — торопливо сказал Пашка, делая вид, что собирается уходить.
Макс быстрым движением ухватил его за рукав.
— Ладно, давайте попьём вашего чайку, — сказал он деду и слегка одёрнул Пашку.
Ему вдруг всё это стало интересно — полусумасшедший дед со своими идиотскими проверками, слова о том, что сюда нельзя приехать, наставленное ружьё. Макс решил докопаться до смысла такой странной и совсем не гостеприимной встречи. Если это просто маразматические причуды старого человека, то и ладно, хоть чаю можно напиться, а если тут что поинтересней, то может на этом есть вариант какую-нибудь выгоду поиметь?
Макс, несмотря на склонность к бессмысленным и частенько не приносящим никакого дохода авантюрам, был всё же какой-то своей частью торгаш, или как он сам любил себя называть — коммерс, и в каждой ситуации искал возможность подзаработать. Он не забыл, что дед заикнулся об охоте, и подумал, что может быть здесь удастся выменять на водку мясо какого-нибудь дикого зверя, если оно есть, или вдруг у этого деда завалялись те же шкурки. Ценных в данной полосе, конечно, с роду не бывало, но он где-то слышал, что и за волчью можно выручить тысяч пять-шесть деревянных.
— Ну, тогда пойдёмте, — сказал дед, и повернувшись, бодро зашагал к порожкам дома. Его широкие плечи плавно, с уверенностью, покачивались, и читалась в этом покачивании былая сила, а может быть и ещё оставшаяся. Пашка смотрел на спину деда недовольно, мысленно осуждая Макса за то, что тот согласился остаться ещё на какое-то время возле этого опасного человека.
— Чё ещё этому деду в голову придёт? — думал он, идя чуть позади Макса. — Может он потом захочет наши внутренности посмотреть. Вот так даст ножик, наставит ружьё и скажет, — покажите-ка пацаны мне ваши селезёнки, мне нужно увидеть их цвет. Ну, Макс, блин. Вечно его тянет развивать по полной всякие говнистые ситуации. Герой, блин.
Дед легко поднялся по ступенькам, и открыв дверь дома, скрылся в сенях.
— Валим отсюда, — прошептал Пашка прямо в ухо Макса.
— Да подожди ты, — недовольно отмахнулся тот.
— А если он всё же пальнёт?
— Не пальнёт уже.
Макс почему-то был уверен в этом. Он чувствовал это нутром, а нутро его никогда не подводило. Бог наделил его хорошим чутьём, почти женским, и Макс был благодарен ему за это. Чувство, конечно, не совсем мужское, но полезное — с этим не поспоришь.
Макс шагнул в полумрак сеней и остановился, как и полагалось приличному гостю.
— Проходите, хлопчики, не разувайтесь, — прокричал дед из смежной комнаты, и Макс уверенно шагнул в дверной проём.
Дед стоял возле столика, протирая тряпкой подкопчённые снизу кружки. Ружьё было тут же, прислоненное к стене и кажущееся уже не таким опасным.
— У меня тут не совсем чисто, — сказал он. — Но я один живу. Правда, внучка иногда приходит, помогает прибраться, готовит тоже, когда птицу какую подстрелю. Или зверя.
— А в деревне много людей? — спросил Макс, присаживаясь на деревянный табурет у стены, и измеряя взглядом расстояние до ружья.
— Сорок человек, — ответил дед, и стукнул себя ладошкой по лбу. — Совсем забыл, чайник же на улице, возле костра.
Он собрался идти за чайником и уже почти дошёл до дверного проёма, в котором стоял Пашка, опасливо поглядывая на деда, но вспомнив про ружьё, вернулся и взял его в руку.
— Ну-ты, — лукаво улыбнулся он. — Чуть не забыл. А ты чего там стоишь, хлопчик? — спросил он, глядя на напряжённое Пашкино лицо. — Заходи, садись, табуретов на всех хватит.
Пашка быстро вошёл и плюхнулся на табурет возле стола.
— Ну, сидите, ждите, — сказал дед, и ушёл за чайником.
— Чёрт, — буркнул Макс. — Вспомнил про ружьё, блин.
— А ты что хотел его взять? Лучше не надо, Макс. Разозлишь ещё деда, — быстро прошептал Пашка, наклоняясь вперёд.
— Да чего ты шепчешь? Ушёл он.
— Мало ли, может подслушивает под окном.
— Да ну тебя, Пашка, — Макс улыбнулся. — Хорош уже присыкать. Ни чё нам дед не сделает.
— Да странно ведь всё, тебе не кажется? — Пашка округлил глаза. — Чё это за концерты, блин? Ружьё, кровь, ну его на фиг, нужно было валить отсюда и насрать на всю эту картошку.
— Мы бензина знаешь сколько прокатали? А чё-нибудь полезное сделали? Нет. Так вот, надо хотя бы бензин оправдать, понимаешь? Да и причём тут картошка? Может у этого деда шкуры какие есть.
— Угу. Таких же как мы заезжих идиотов. И чё-то мне подсказывает, что скоро у него станет на две шкурки больше.
— Не гони пургу, — скривился Макс. — Хочешь, вали отсюда. Только придётся тебе это делать пешочком.
— Как пешочком? Макс перестань.
— Ну тогда заткнись, — буркнул Макс. — Хорош уже лишнего страху нагонять.
В сенях послышались тяжёлые шаги и звон металла. Видимо дед зацепился чайником за ручку двери.
— Тьфу-ты, чертяка! — громко высказался он. — Ну что там, хлопчики, не заждались ещё?
В кухню вошёл он улыбающийся, без ружья, держа в правой руке чайник, такой же подкопчённый снизу, как и кружки.
Макс и Пашка промолчали, а дед подойдя к столу, принялся суетиться, разливая по кружкам зеленоватую, дымящуюся жидкость.
— У меня чай из трав, — нежно приговаривал он при этом. — Душистый, полезный.
Наконец, он присел, и обвёл взглядом двух молчащих друзей.
— Ну что, давайте знакомиться, что ли? — спросил он, и тут же представился сам. — Меня Егорычем
