Василича минут пять материла мужа, затем посочувствовала объяснениям Пашки, и бесплатно дала двухлитровую банку парного молока. Когда Пашка вернулся назад с ополовиненной банкой и молоком на губах, машина уже стояла на сухом и вполне твёрдом месте, а Макс ковырялся в карманах, выгребая из них последнюю мелочь.
— Всё мужики, — говорил он троим заляпанным грязью помощникам. — Больше нету, честное слово.
Но видимо того, что было дадено, хватало, и мужики довольно балагуря меж собой, без особых претензий исчезли из поля зрения.
Бензин закончился за три с половиной километра от города. Отсутствие денег пополнить его запасы на встречающихся заправках не позволило, и всю ночь Макс и Пашка толкали свой «вездеход» вручную, вспоминая бабулю и небескорыстную помощь сельчан…
Позади остался последний дом Курганинского, и снова за окнами поплыли холмы и луга. Пашку однообразные виды и монотонный гул двигателя всё-таки сподвигли на крепкий сон, и он опершись головой на стекло дверцы, уснул. Макс, плюнув на попытки поддерживать разговором бодрствующее состояние друга, молча смотрел на дорогу. Через пару километров асфальт кончился, и как и предполагал Макс, началась гравийка. Машину затрясло, и Пашкина голова пару раз прилично ударялась о стекло, но он только бормотал что-то невнятное, и из глубокого сна ни на секунду не вернулся. Ещё через километров пять Макс заметил лёгкий туман, неторопливо окружавший машину.
— Откуда? — спросил он себя. — Может тут где большие озёра?
Справа холмы становились выше, и всё больше и гуще покрывались разнородной растительностью. Лиственницы, акации, и какие-то приземистые, развесистые кусты с редкими пятнышками красных ягод. Туман становился плотнее.
Макс, не сводя взгляда с дороги, принялся тормошить Пашку, несильно толкая его кулаком в плечо. Тот долго во сне отмахивался руками, бормотал что-то нечленораздельное, но Макс всё же добился своего. Пашка открыл глаза и бессмысленно уставился в лобовое стекло.
— Чего это такое белое? — задал он глупый вопрос и принялся растирать пальцами виски. — Блин, башка от дедовского самогона трещит. Чтоб они тут все попроваливались эти сельские.
— Пить надо меньше, — сказал Макс и сбросил скорость.
Плотность тумана возросла до той, когда по всем правилам необходимо было съехать на обочину и включить аварийку. Но Макс поразмыслив, решил что на такой дороге, в чёрт-те скольких километрах от нормального, человеческого движения, вряд ли есть какая-то опасность. Поэтому он продолжал двигаться со скоростью десять кэмэ в час, внимательно глядя вперёд. Дорогу было видно метра на три, не больше.
Пашка растёр виски, потом пару минут массировал кулаками заспанные глаза, и наконец, пришёл в адекватное состояние.
— Это чё, туман? — спросил он, поворачивая голову то вправо, то влево. — Ни фига себе.
Макс шумно вдохнул носом.
— Зато свежесть какая, — сказал он. — Бодрячок!
Пашка поёжился.
— Прикрой окошко у себя, — попросил он Макса.
— Да ладно. Это у тебя от отходняков дубняк.
— Да не. Реально холодно.
Макс прикрыл наполовину своё окошко, и достав сигарету, протянул Пашке.
— Подкури, плиз.
Пашка подкурил Максу, потом закурил сам.
— Слышь, — протянул он на выдохе, — Может, ну её на фиг эту Рощу, назад вернёмся?
— Да тут по ходу осталось пару-тройку километров, — Макс стряхнул пепел в приоткрытое окошко. — Чё, зря бензин жгли, что ли? Страшненько? — Макс ухмыльнулся.
— Ни чё не страшненько, — обижено буркнул Пашка. — Просто с детства не люблю всякие там туманы. Не видно ж ни хрена, и от этого какой-то напряг по мелочи.
— Да ни чё, прорвёмся, — весело проговорил Макс. — Ты же помнишь, возле Курсавки тоже постоянно туманы?
— Ну и чё?
— Ну и то. Сколько они там тянутся, километра три-четыре?
— Ну, примерно.
— Так там низина и два огромных пруда ГРЭСовских. А здесь мы считай на возвышенности, и вряд ли, тут рядом где-то ГРЭС стоит. По ходу прудик какой неподалёку…
Макс не успел закончить фразу, как туман стал быстро рассеиваться, с каждой секундой расширяя радиус видимости не меньше чем на метр.
— Ну вот. Чё я тебе говорил, — Макс надавил на газ и победно посмотрел на Пашку. Тот усмехнулся, делая вид, что ему в принципе всё равно, но на его лице явственно проступило облегчение.
Вдалеке слева стала очерчиваться гора высотой с полкилометра, покрытая густым лесом и кустарником. Макс посмотрел на неё с какими-то смешанными чувствами. Гора была и красива и пугающа одновременно, похожая на огромного, уставшего зверя, прилёгшего отдохнуть. Там, за тёмной густой растительностью, наверное, шла своя жизнь — птицы, мелкое зверьё, да и крупное тоже, сновали туда- сюда в поисках пищи, что-то выкапывали, срывали, убивали, и это происходило словно параллельно жизни человеческой в больших городах, где вряд ли кто-то хоть раз задумывался, что там за чертой их населённого пункта.
— Вон они по ходу твои Воровсколесские высоты, — Макс кивнул в сторону всё чётче и чётче виднеющейся возвышенности.
— Наверное, — согласился Пашка и полез в бардачок за бутылкой.
— Чё, опять будешь квасить? — недовольно спросил Макс.
— Да башка ж трещит, — отмахнулся Пашка, и достав бутылку, жадно приложился к ней.
Но не успел он сделать и двух небольших глотков, как машину слегка подбросило, и горлышко больно ударило по зубам.
— Чёрт! — ругнулся Пашка, пролив на майку солидную дозу пойла. Макс стал медленно притормаживать.
— Блин, — испугано бросил он, когда машина остановилась. — Только бы опять ось не вылетела. Вдвоём мы её тут пару часов вправлять будем. А то и все три. Из тебя ж работник такой, что лучше и совсем не просить.
— Да не каркай ты, — пробурчал Пашка, у которого при словах, корнем которых была «работа», просыпалась апатия ко всему белому свету и руки сами собой опускались.
Макс открыл дверцу и медленно вылез из машины. Пашка последовал его примеру, не забыв захватить с собою уже почти пустую бутылку водки.
Пару минут они осматривали «двойку» со всех сторон, нагибались, заглядывали под низ, приседали на корточки, пока Пашка не разглядел на резине капли крови.
— Хм, да мы по ходу на какого-то зверька наехали. Вот видишь, — Пашка ткнул пальцем в резину правого заднего колеса. — Тут вот капли крови.
— Так и на левом тоже кровь, — голос Макса слегка дрогнул. — Это ж чё за зверёк получается?
Макс и Пашка переглянулись. В их глазах мелькнуло тяжёлое и неприятное ощущение.
— Может волк какой-нибудь? — почти шёпотом спросил Пашка, уставившись на кровь.
— Если б это волк был, мы бы его сначала бампером ударили, да и увидели бы, я думаю.
— А, ну да, — согласился Пашка. — А тогда кто?
— Да я почём знаю? Чё, пойдём, посмотрим? — Макс взглянул на Пашку.
А Пашка уже нервно тыкал пальцем в ту сторону, откуда они ехали, и его глаза были сильно округленны.
— Смотри, там что-то извивается, — проговорил он каким-то сипловатым голосом.
Макс повернул голову и прищурился. Небольшая близорукость почти не мешала ему в жизни, потому
