общению.
– Я законсервировала твоего зародыша, – призналась она во время щелочной ванны. У меня даже защипало глаза, и я сделал вид, что несколько едких молекул преодолело мою оболочку. Удивительное дело. Сколько женщин заводило и удаляло мой генетический материал – кто после ссоры, а кто в результате неблагоприятного прогноза, – а признание Геммы будто вернуло меня в те годы, когда я колесил по Центру, не зная, чему посвятить начало жизни.
– Мы могли бы какое-то время пожить у меня. Все-таки я основатель клана…
Она немного нахмурилась, пуская мелкие пузырьки из грудных пор. За пару дней она отпустила небольшой пушок, и тот колыхался, будто реснички вольвокса. Я так и не понял, как она отнеслась к моему признанию в том, что я был отделен от клана. Хотя я и рассказал ей (очень схематично), что сам придумал этот ход для того, чтобы иметь свободу в исследованиях. Конечно, Гемма-19 была слишком далека от науки и ничего не слышала ни о почтовой «диверсии», ни о об истории с первыми испытаниями 7-дырокола. Но сомнения в моей искренности она не выказала. Вел я себя вменяемо, рассуждал корректно… Какой клан добровольно отправит своего здорового члена на выселки?
– Я подумаю, ладно?
– Конечно, я не тороплю тебя. Ты можешь жить у меня сколько пожелаешь и уезжать в любое время. И я наверняка буду путешествовать с тобой, если ты меня пригласишь… Но ты должна решить твердо, ведь поменять клан не получится.
В этом, наверное, и состоит главная трудность всех «отцов-основателей»: какой женщине захочется в самом начале жизни приковать себя семейными узами к единственному человеку в целой Вселенной? Первое имя меняют всего раз в жизни, и нужно выбрать его так, чтобы не пришлось об этом пожалеть.
В компании «Творец миров-прим» усталая девушка-биоформа предложила нам каталог карликовых галактик в одной из необитаемых. Кажется, она была специально арендована тур-операторами для космологических игрищ, и это неудивительно, стоит лишь бросить взгляд на прейскурант.
– Ну и цены! – не вытерпела Гемма-19. – Моему отцу пришлось бы лет шесть ублажать демографов, чтобы позволить себе хотя бы одну звезду!
– Новая технология, чего же вы хотели? – вежливо ответила девушка. – Амортизация оборудования, аренда свободного пространства, лицензирование в Комиссиях… Вы не представляете, сколько антинейтронов уходит на то, чтобы пройти все согласования и поддерживать технику в рабочем состоянии. А постоянные проверки связности гравитационных полей (после тура) просто разоряют нашу корпорацию! И еще мы должны предотвращать разрастание черных дыр, поддерживая их испарение, тщательно убирать все клиентские вакуумные дырки до единой. Ох, мы работаем на самой грани убыточности!
Я прочитал техническое приложение к договору, пока Гемма сердито выбирала из списка галактик (в нем их тысячи штук) наиболее зрелищную. Оказывается, вакуумные дырки проникли и в эту сферу развлечений. Мало того, без них манипулировать с веществом в космологическом масштабе было бы совсем не так занимательно и просто. Относительно просто, разумеется… Кое-что делает за нас сама природа, надо лишь помочь ей в нужный момент, ускорив естественные процессы. Скажем, именно карликовые галактики – главные поставщики тяжелых элементов во Вселенной. Они выбрасывают в пространство целые тучи раскаленных (доходит до миллиона Кельвинов) газов кислорода, неона, магния, кремния и прочего, а диаметр этих облаков-пузырей доходит до тысячи парсеков.
Сдерживая рост этих пузырей с помощью искажения гравитации, мы непременно замедлим образование новых галактик по соседству, зато инициируем рождение собственных звезд в самой карликовой галактике. Нет, еще лет пятьсот назад о таком туре можно было только грезить!
– Вот, погляди на NGC 4563М-108, – сказала Гемма и перевела сигнал с каталога мне в мозг. – И цена, хм, «всего» 63,999 грамма АМ за стандартный набор.
До этой галактики было не больше трех мегапарсеков, так что транспортные затраты заметно снижались. Последние семнадцать миллионов лет в ней постоянно рвались сверхновые и рождались обычные звезды, так что вещества в этой малютке было достаточно. Кислородные облака, сталкиваясь со скоплениями межзвездного газа, разогрели его до двух миллионов градусов – и в итоге галактика расширяется со скоростью трехсот тысяч километров в час. В этих газовых пузырях столько кислорода, что из него, наверное, можно было бы слепить два миллиона обычных солнц.
– И в чем смысл названия тура: «Создай свою галактику»? – сварливо поинтересовался я у оператора.
– Ну как же? Вы моделируете потоки вещества, выбираете типы звезд (допускается рождение одной сверхновой за сто лет), вообще решаете, как должна выглядеть ваша карликовая галактика, скажем, через десять миллионов лет. Массивных звезд можно построить не больше двадцати, звезд класса Вольфа-Рае – сорок, единичной массы – четыреста штук. Чем выше срок и чем сложнее структура, тем дороже. Мы просчитываем сценарий на компьютере, записываем памятный ролик на пять часов, конфигурируем и засылаем вакуумные дырки… Кстати, вы можете взять техническое приложение и ознакомиться с ним самым подробным образом, – выдохлась девушка.
Я взял его, конечно, скинув в оперативную память, хотя идея тура мне уже была понятна.
– А следующий клиент не разрушит наш план структурирования галактики?
– Нет-нет! Корпорация гарантирует, что через миллионы лет ваш кусочек пространства примет именно такие формы, как вы спроектировали.
Выражалась она не слишком точно, однако красиво.
– Ну и как, стоит это удовольствие 64-х граммов АМ? – повернулся я к Гемме-19.
– Тур стоит не 64, а всего 63,999 грамма антинейтронов, – обиделась биоформа.
Мы ушли думать, по ходу дела развлекая себя тактильными сигналами. Раньше мне не нравился этот способ стимуляции нейронов, а с Геммой я понял, что в нем сокрыт порядочный потенциал. Если настроить генератор импульсов на выдачу случайного сигнала, простое прикосновение к партнеру превращается в приключение эмоций! Как странно понимать, что рядом движется человек, ради которого готов потратить Хабблову кучу антиматерии.
Недалеко от поверхности азотной планеты еще имелась вполне горячая магма, там и был устроен гостиничный комплекс. Надо заметить, что в связи с откровенной дороговизной услуги компании не пользовались бешеным спросом. Кроме нас с Геммой, в комплексе никого не было. Полагаю, «Творец миров-прим» попросту являлось дочерним предприятием какой-нибудь более мощной трансгалактической корпорации, занимавшейся поставками материи (скажем, по заказам энергетиков). А туристическая компания в ее недрах просто отрабатывала массовое применение технологии вакуумных дырок.
– Ничего, через миллион-другой лет свободные карликовые галактики кончатся, – утешила подруга.
– И что?
– Тогда стать творцом своего кусочка неба не выйдет на за какие килограммы АМ!
– Придумают что-нибудь еще, – возразил я. – Например, научатся перемещать звезды с места на место, чтобы выстроить какое-нибудь объемное слово или поздравительную картинку, или заставить испариться массивную черную дыру.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, – рассмеялась Гемма, помешивая в чашке разбавленную кислотой магму. В емкости шла бурная реакция, пузырьки так и лопались, и валил густой терпкий пар. – Но такая услуга уже существует, и ее стоимость примерно равна годовому бюджету Гелиодезической Комиссии. Что-то около семидесяти тонн антиматерии…
Новая технология все больше поражала меня. И вдруг появилось чувство сродни архаической ревности ученого к своему коллеге – как же, ведь я изобрел 7-дырокол, способный перевернуть транспорт во Вселенной, а он никому не нужен! А какие-то ушлые корпоративные теоретики нашли способ внедрить в практику вакуумные дырки, и теперь пожинают плоды успеха. Не хотелось думать об этом: собственное «дитя», с которым я носился лет сто, как-то потускнело и сгорбилось перед лицом чужой мощи…
– Какой-то ты нерадостный, – встревожилась Гемма-19. – Пойдем в комнату, у меня есть еще десяток модных эротических схем.
Суровый адмирал В-роњош1-Т-02-Гай
