«Королевстве? — предположил Пилот. — Нет, у них же нет верховной власти. Ну-ка, ну-ка…»
—…Нашем мире!
«Да… кажется, я несколько поторопился с объяснением концепции множества миров. Впрочем… в этом отсталом мирке судьба Джордано Бруно ни ему, ни, тем более, его супруге не угрожает. Да и вообще вряд ли здесь что-нибудь кому-нибудь угрожает…»
Ящик выдал пару гипотез, касающихся отсталости этого мира и отличия его обитателей от стандарта. Самыми неприятными оказались отличия в хромосомном составе живых созданий этого мира от жизни в привычных и уже изученных линиях. Этот мир был растительным в
гораздо большей степени, чем даже цветок в горшке на подоконнике — в горшке так или иначе шла яростная борьба микро— и макроорганизмов за выживание, тогда как здесь ген агрессивности отсутствовал напрочь.
«Разумеется, детей от пришельца из иного мира у той малышки, с которой я провел ночь, никогда не будет».
Сексуальность оказалась тесно связанной с агрессивностью — или наоборот, но в любом случае женщинам этого мира соплеменницы Пилота не позавидовали бы…
«То-то малышка сильно удивилась, когда я начал домогаться второй раз… и третий…» — с некоторым самодовольством подумал Пилот, но следующая мысль была о полной безрезультатности визита в этот мир и настроение сразу упало.
Ему выбрали самого спокойного коня — но и тот слегка всхрапнул и нервно переступил с ноги на ногу, когда Пилот взгромоздился ему на спину.
— Сама не понимаю, что с ним, — недоуменно сказала хозяйка, грациозно вспрыгивая в седло своей кобылки. — Это самое смирное создание… во всем нашем мире.
— Очевидно, почувствовал чужака, — пожал плечами Пилот. — Я отличаюсь от вас и запахом, и мыслями… животные чувствуют это… по крайней мере, у нас.
— О, у нас они тоже очень чувствительны! Моя собачка откликается на малейшее изменение настроения, и или радуется вместе со мной… или пытается как-то утешить — лизнуть в нос, например, или повилять хвостиком.
— Я надеюсь, ей не часто приходится приходить на помощь таким образом? — галантно поинтересовался Пилот.
— О, нет! Очень редко. Мы живем мирно и счастливо. И я… Честно говоря, я не очень понимаю тот огонь, который горит в твоих жилах.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты все время стремишься куда-то… к чему-то, к какой-то заведомо недостижимой цели.
— Ну да, разумеется!..
— Но зачем?
Пилот задумался — и надолго.
Они отъехали уже довольно далеко от замка, и холмы стали круче, и серые зубы скал уже начали показываться из-под почвенного покрова, и копыта уже не глухо ударяли в землю, а звонко цокали — почти как по мостовой.
— Я также не могу понять, почему вы остановились на месте, леди. Вы не уступаете нам в IQ[10]… в разуме, но техника и наука у вас находится на уровне, который мы прошли давным-давно, даже не задержавшись на нем. Я видел вашу водяную мельницу… ваше оружие… инструменты. Они же примитивны! Неужели не хочется сделать их лучше, удобнее, быстрее, сильнее, производительнее?
— Но зачем?
«Ген агрессивности, однако… Действительно, зачем совершенствовать меч, если никто не угрожает? И ген сексуальности…»
— Извини за немного бестактный вопрос, леди… Я видел всего одного или двух детей в вашем мире. Что, они живут где-то отдельно?'
— Нет, — удивленно взглянула на него женщина. — Просто у нас их немного. Одна семья — один, ну, два ребенка… и с большим перерывом. А у вас что, разве не так?
Пилот улыбнулся, вспомнив толпы на улицах городов своего мира, орды грязного потомства в бедных кварталах, налог на бездетность и награды «матерям-героиням» — и мысленно сплюнул.
— Да, у нас их побольше. Плодят все, кому не лень…
— Но это же прекрасно! Дети, это… это…
— Цветы жизни, — иронично подсказал он.
— Вот именно! — воскликнула хозяйка. — Как ты правильно сказал! Как я хотела бы, чтобы в нашем замке толпами бегали малыши, чтобы теребили меня за платье, плакали и смеялись…
От такой картины Пилота передернуло и он поспешил перевести разговор на менее скользкую тему.
— А что это за развалины там, впереди? Там кто-то жил?
Женщина вздрогнула и поморщилась.
— Да… но лучше не стоит туда ездить.
— И все же?
