5
Рабочий день сложился неудачно. Питер был уже наслышан о прошедшей церемонии и с утра первым делом вызвал Эмму к себе в кабинет.
— Что это такое?! — вопрошал он, потрясая перед ее носом фотографией.
Репортер снял Эмму в тот момент, когда она метнула на Роя свирепый взгляд.
— Можно подумать, он не награду тебе вручил, а дал яд! — бушевал Питер. — Представляешь, что подумают люди, когда увидят этот снимок в газетах?
Эмма пожала плечами.
— Что подумают? Наверное, что этот тип невыносим?
Питер чуть не пританцовывал от ярости.
— Они решат, что в нашей фирме работают дикари, вот что! Как, по-твоему, захотят клиенты иметь с тобой дело, если ты будешь смотреть на них так, будто вот-вот укусишь?
Эмма устала, ночь — по вине все того же Роя — была почти бессонной, но обвинения Питера казались ей настолько нелепыми, что она не удержалась от смеха. Питер злобно посмотрел на нее.
— Мне уже звонил Гарри Гейтс из «Бизнес Ревью», интересовался, всегда ли ты такая. Наверняка напишет какую-нибудь гадость в колонке юмора.
Эмма дерзко усмехнулась.
— Питер, это бесплатная реклама.
— Дурная реклама всегда бесплатная! Тебе надо позвонить ему и извиниться.
— Извиниться? — Эмма притворилась, что не поняла. — Перед кем, перед Гейтсом?
— Да нет же, черт подери! Перед почетным гостем, который вручал тебе награду.
Эмма напряженно выпрямилась.
— Ни за что!
Но Питер словно не слышал.
— Гейтс дал мне его телефон.
— Я сказала — нет!
— Эмма, ты должна это сделать. По твоей вине почетный гость почувствовал себя неуютно…
Эмма прищурилась.
— Он что, пожаловался?
— А разве у него нет оснований? — уклонился от ответа Питер.
— Оснований?! — взорвалась Эмма.
— По снимку все ясно. — Питер ткнул пальцем в фотографию.
— Ничего подобного! Фотография не объясняет, почему я на него так смотрела.
— Полно, Эмма, не изображай оскорбленную невинность. Если парень ущипнул тебя за задницу, значит, ты сама напросилась. Как бы то ни было, ты вполне способна постоять за себя.
— Он меня не щипал!
— Тогда в чем дело?
— Он меня оскорбил. Мы встречались раньше.
У Питера отвисла челюсть.
— Ты и граф Баккарди? Не верю!
— Как хочешь. — Эмма уже сожалела, что рассказала больше, чем следовало. — Запомни только одно: я не собираюсь извиняться перед этим типом! Я вообще не намерена больше с ним встречаться! А если ты решил, будто из-за того, что несколько десятков человек увидели мою голую спину, моя карьера придет в упадок, значит, ты еще глупее, чем я думала. У тебя все? Мне нужно подготовить документы по новой вилле на Багамах.
Питер все еще не пришел в себя от изумления.
— Граф Баккарди и ты? Аристократ и дитя трущоб?
Эмма выразительно вздохнула.
— Питер, ты ужасный сноб. Некоторые аристократы любят совершать хождения в народ. Так я могу идти или ты еще не закончил на меня орать?
— Иди.
Эмма нарочито развязной походкой двинулась к двери. Не выдержав, Питер крикнул ей вслед:
— И купи себе одежду поприличнее!
Эмма вернулась за свой стол и с головой погрузилась в работу, забыв придирки Питера. Куда труднее было выкинуть из головы будоражащие душу воспоминания о Рое Баккарди. Больше всего Эмму тревожил даже не он сам, а собственная реакция на него. Богатый, высокомерный, самодовольный граф Баккарди олицетворял собой тип мужчины, от которого ей следовало держаться подальше. Такие, как он, считают, что девушка не стоит внимания, если у нее нет ничего, кроме ума и решимости. Они уверены, что в девушке самое главное — внешность… и отношение к их персоне.
Вспомнив свою реакцию на поцелуй Роя, Эмма покраснела до корней волос. Она буквально таяла в его объятиях — на это он и рассчитывал. Рой дернул за нужные ниточки, и она превратилась в глупое, жалкое, трепещущее создание. Эмма не знала, на кого злится больше: на Роя Баккарди или на себя.
Оставшаяся часть рабочего дня прошла как обычно. Вернувшись домой, Эмма приняла душ, переоделась и вышла в сад. На город спускались сумерки, прохладный влажный воздух пах травой и молодыми листочками. С дерева доносилось пение какой-то птицы. Эмма грустно улыбнулась. Было трудно представить, что тесная квартирка в обшарпанном многоквартирном доме, где всегда пахло сыростью и где она с матерью и с сестрой жила до недавнего времени, находилась в этом же городе.
Раздвинув благоухающие ветки жасмина, Эмма села на старинную садовую скамью. Однако она не успела насладиться покоем и одиночеством — со стороны дома послышался скрип лестницы и шаги.
— Эмма?
По лестнице спускалась Аманда.
— Я здесь, — отозвалась Эмма, пряча досаду. Ей хотелось побыть одной, но Аманда все-таки хозяйка дома, и Эмма попыталась вести себя вежливо.
Аманда подошла к скамейке и села рядом с Эммой, явно настроившись на длительную беседу.
— Как поживаете? Я вас уже несколько дней не видела.
— У меня было много дел, — уклончиво ответила Эмма, не испытывавшая ни малейшего желания откровенничать с теткой Роя.
Аманда внимательно посмотрела на нее.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, а что могло случиться?
— У вас какой-то… беспокойный вид. Может, вы слишком много работаете?
— Мне нравится моя работа, — бодро ответила Эмма.
— Вы говорите, прямо как Рой. Вы его уже видели, он приходил в воскресенье.
— Удивительно, — пробормотала Эмма.
Аманда улыбнулась — подозрительно озорно.
— Он меня опекает, даже снял квартиру поблизости.
Эмма едва не проболталась, что ей это известно.
— Манипулятор, — буркнула она.
— Я тоже считаю, что это уж слишком, — согласилась Аманда, пряча улыбку. — Я ему предложила зайти как-нибудь на ужин и познакомиться с вами поближе, пусть убедится, что ему не о чем волноваться.
Эмма в ужасе воззрилась на хозяйку.
— По-моему, не очень удачная мысль.
— Но он говорил о вас такие неприятные вещи… — неуверенно возразила Аманда.
— Знаю, он еще об этом пожалеет.
— Что вы имеете в виду? — удивилась пожилая леди.
